В глазах Уилла заплескались разочарование и раздражение.

– Адрианна, ты три дня назад сказала мне, что сообщишь об этих бездомных попрошайках в полицию.

– Обязательно сообщу… завтра.

– Вечная отговорка. Я понимаю, у тебя в детстве были проблемы с системой, но главное в том, что этим детям необходимо нечто большее, чем остатки пиццы.

Около недели назад Адрианна наткнулась на троих детей, ковыряющихся в мусорном баке, и вынесла им горячую еду. С тех пор они приходили к ресторану перед закрытием почти каждый вечер. Она не знала, бездомные они или просто заброшенные, но нутром чувствовала, что они попали в беду и им нужна помощь. И еще она понимала, что одичавшие дети не позволят приблизиться к ним, если не начнут ей доверять. Наверное, с точки зрения общественной морали Уилл прав, но она все еще обдумывала, как лучше поступить, и пока не пришла ни к какому решению.

– Я вернусь через минуту. – Адрианна ловко подхватила коробку с пиццей и направилась к задней двери, выходящей в проулок за рестораном. Не успела она отойти на пару шагов от двери, как из темноты появились три ребенка.

Самому старшему, мальчику, на вид было около двенадцати. Из двух девочек той, что постарше, было лет десять, а младшей около восьми. Адрианна пыталась узнать, как их зовут, но только мальчик согласился назвать свое имя – Бен – и уверил, что у них есть где жить, просто нужна еда. Он умолял ее не звонить в полицию, и его слова задели ее за живое – у Адрианны на то были весомые причины.

– Так не может продолжаться, – сказала она Бену, удерживая пиццу в заложниках, пока не добьется хоть каких-то ответов. – Нельзя одним слоняться по улицам так поздно. Это неправильно и опасно. Поверь мне, я проверила на собственной шкуре и знаю, что говорю. Я хочу помочь, но вам придется рассказать мне правду о себе.

– Послушай, мы ничего не просим, просто дай нам немного еды, и мы уйдем.

– Где ваши родители?

– Да ладно… Забей! Они завтра приедут. А пока мы справляемся.

Адрианна не поверила ни единому слову «нахаленка» и перевела взгляд на девочек. Старшая выглядела очень уставшей и какой-то вялой, еле держала глаза открытыми, но маленькая настороженно уставилась на Адрианну ясными ярко-голубыми глазами.

– Можно взять пиццу? – спросил Бен.

– Кто присматривает за вами в отсутствие родителей?

– Мамина подруга.

– Эта подруга знает, где вы сейчас?

– Она работает допоздна. Мы вернемся домой до ее прихода.

– Я могу отвести вас домой, – предложила Адрианна. – Только возьму куртку и сумку.

– Здесь недалеко. Что мы, сами не дойдем, что ли?

– Бен! Хватит отговорок…

– Спасибо за пиццу, мэм. Вкусная – пальчики оближешь!

Адрианна продолжала бы спорить, но услышала грохот и вслед за ним два громких хлопка. И только через секунду поняла, что означают эти звуки.

Выстрелы!

Ее сердце, казалось, застряло в горле, затрудняя дыхание. Ноги предательски отказывались слушаться и словно приросли к асфальту. Она выросла в районе, где выстрелы были обычным делом, но здесь же Норт-Бич, престижная часть Сан-Франциско. В голове не укладывается!

Адрианна, как во сне, медленно обернулась и посмотрела в проулок: две бегущие к улице фигуры в куртках с капюшонами проплыли перед глазами. Ее пронзил ужас. Неужели стреляли в ресторане?

О боже!.. Уилл на кухне один!

Адрианна бросилась к задней двери, моля бога, чтобы эти выстрелы донеслись откуда угодно, только не из ресторана.

Кухня была пуста.

– Уилл!

Нет ответа.

Вбежав в зал, она увидела, что оправдались ее худшие страхи. Уилл лежал на полу около бара, и вокруг его головы растекалась лужа крови.

– Нет! – выкрикнула Адрианна, падая на колени.

Его открытые глаза, не моргая, смотрели на нее, но в них больше не было жизни.

– Ты не мог умереть, – забормотала Адрианна, тряся головой. – Ты не можешь быть мертвым. Очнись. Это просто плохой сон. С тобой все в порядке. – Она положила ладонь на его лицо… еще теплое. Боже, необходимо что-то делать! Искусственное дыхание!.. Позвонить девять-один-один!.. Но, прижав ладони к его груди, она поняла, что ничего не поможет.

Уилл мертв.

Полицейские сирены разорвали ночное безмолвие, в зал через парадный вход ввалились копы, оттащили ее от Уилла, принялись задавать вопросы, натягивать желтую оградительную ленту, а Адрианна все таращилась на мужчину, который был ее лучшим другом, ее любовником и, если бы она не выскочила из ресторана, может быть, стал бы ее женихом.

Август…

Семь недель прошло с того дня, как ограбление ресторана «Винченцо» отняло жизнь Уилла и разрушило ее жизнь. Адрианна протащилась сквозь все стадии горя – шок, отрицание, боль, чувство вины, гнев, растерянность и депрессию. Теперь предполагалось, что она должна жить дальше, но она могла лишь прятаться в своей квартире, смотреть по телевизору дневные ток-шоу, пытаться найти хоть какой-то интерес в вязании и шарахаться от собственной кухни и всего, что имело отношение к приготовлению пищи. Когда-то кулинария была ее лекарством, но каждый раз, как она видела сверкающую сталь своих кухонных приборов, вспоминала Уилла, «Винченцо» и жизнь, которая была слишком хороша, пока не рухнула в один момент.

Адрианна надеялась, что полиция найдет убийцу или убийц Уилла и торжество справедливости позволит перевернуть эту страницу ее жизни, но этому не суждено было случиться. Никаких свидетелей. Администрация планировала поставить новые камеры слежения в ходе намеченной модернизации ресторана, а старые не работали. Казалось, единственным мотивом ограбления были деньги, и в полицейском рапорте было написано, что следователь пришел к очевидному выводу: Уилл застал грабителей врасплох, попытался остановить их и был застрелен.

Трудно было смириться со столь случайным и безличным убийством, однако других объяснений не было, да и дальнейшее выяснение причин не изменило бы главного – Уилл мертв. Она потеряла друга, а мир потерял очень хорошего человека…

Выйдя из дома, Адрианна судорожно вздохнула и прикрыла глаза от резкого света. Она привыкла к уютному полумраку своей зашторенной квартирки с одной спальней, и солнечный свет ослепил ее, ноги подкосились, охватило тошнотворное чувство паники. За эти семь недель Адрианна отваживалась покидать свое убежище только в случае крайней необходимости, и сейчас был как раз такой крайний случай.

Сегодня она просто должна была выйти из дома.

Стивен Риччи, вновь открыв «Винченцо» через три недели после ограбления и убийства Уилла, хотел поговорить с ней о ее работе, ее будущем, и она не могла дольше тянуть. Стивен сообщил, что установил новую систему безопасности, сделал косметический ремонт, чтобы ничто не напоминало о случившемся ни персоналу, ни посетителям, но Адрианна сомневалась, что слой краски и новая мебель сотрут ее воспоминания.

Другие воспринимали все иначе, им легче было вернуться к работе. Они не были свидетелями трагедии. Они не сидели в шоке на полу, измазанные кровью Уилла. Адрианна содрогнулась и спросила себя, сможет ли вообще когда-нибудь вспомнить настоящего, смеющегося Уилла, а не чужие пустые безжизненные глаза.

«Прекрати! – сказала она себе. – Прекрати возвращаться туда!»

Адрианна брела по тротуару и старалась думать о чем-нибудь другом. Ее многоквартирный дом находился всего в нескольких кварталах от «Винченцо», и когда-то она наслаждалась каждым шагом дороги на любимую работу. Норт-Бич в Сан-Франциско справедливо считают «Маленькой Италией». Здесь располагается множество итальянских кафе со столиками, покрытыми скатертями в красную клетку, и с европейскими деликатесами; кофеен не только с неизменным латте, но и с поэтическими вечерами, концертами исполнителей народных песен и джазовых музыкантов. В общем, в этой части города кипит жизнь.

И магазинов здесь тоже много. Салоны винтажной одежды, художественные галереи и бутики самых дорогих брендов мирно соседствуют с книжными лавками, где продают книги об истории города и населяющих его иммигрантах, золотой лихорадке и «Варварском Береге», как иногда – по аналогии со средиземноморским побережьем Северной Африки – называют Калифорнию. Адрианне нравилось ощущение связи с бурным прошлым этого города. У нее не было родных, зато она чувствовала себя частью особенного района Сан-Франциско.