— Я не хочу… — эти ее слова проскользнули между их губами, когда он, взяв в ладони ее лицо, вновь приник к ней в поцелуе. Каролин не стала сопротивляться. Отдавшись ему во власть, она прильнула к нему и предоставила его губам полную свободу действий. Она даже закрыла глаза, чтобы ей не мешал лунный свет, чтобы не видеть, как тесно соприкасаются их тела, и просто чтобы ему было удобней ее целовать.

Впрочем, это даже близко не было похоже на то, что она испытала восемнадцать лет назад. Или, наоборот, чересчур похоже?

Его язык властно раздвинул ей зубы и проник в рот. Как ни странно, она даже не отстранилась. Ей было страшно вздохнуть, страшно впустить в свой рот его дыхание, но она не удержалась. Он не только перекрыл ей кислород, он еще дразнил ее, легонько покусывал ей губы, как будто никуда не торопился, зная, что у него в запасе целая вечность. Его рука скользнула по ее шее и легла на грудь. В этом его жесте было столько легкости и столько уверенности в себе, что она не сразу даже обратила на него внимание. Затем он поцеловал уголок ее рта, провел языком по ее нижней губе, после чего наконец отстранился. Совсем чуть-чуть, всего на сантиметр.

— Мне слышно, как стучит твое сердце, — прошептал Алекс. — Теперь ты поцелуешь меня?

— Нет.

Он негромко усмехнулся.

— В таком случае я вынужден тебя отпустить.

До нее не сразу дошел смысл его слов. Однако спустя мгновение она осознала: больше поцелуев не будет. Он не намерен целовать ее снова. Его рука по-прежнему лежала у нее на груди, и она ощущала биение его сердца, однако он не стал предпринимать никаких дальнейших действий. Он лишь смотрел на нее с нескрываемым любопытством, а его чувственные губы все еще блестели влагой ее губ.

Каролин с ужасом поймала себя на том, что застыла, боясь даже пошелохнуться. Его тело было горячим и сильным, и, главное, она ощущала рядом со своим бедром его твердое мужское естество. Он хотел ее, хотел, несмотря на каменное выражение лица, хотел ее каждой клеточкой своего тела. Однако не желал давать волю своему желанию.

«Слава богу», — подумала она про себя, так и не пошелохнувшись. Слава богу, что он не стал принуждать ее к новым поцелуям, не сунул ей под блузку руку, не стал стаскивать кружевной бюстгальтер. Слава богу, что не потащил ее в дом, на двуспальную кровать, на которой прошли его юные годы, и не сделал с ней то, о чем она грезила, когда была не силах совладать со своими снами.

Нет, это не он. Как бы эти слегка раскосые синие глаза ни напоминали ей Алекса, каким бы чувственным ни был его рот, как бы сильно он ни заставлял трепетать ее тело, это не был Александр Макдауэлл, строго напомнила себе Каролин.

Она отодвинулась от него и едва не свалилась сквозь открытое окно в тесную гостевую спальню, которая когда-то была комнатой Алекса. Он не сделал даже попытки последовать за ней. Лишь продолжал сидеть на козырьке крыльца, глядя в ночное небо.

Она по-прежнему ощущала вкус его губ, по-прежнему ощущала под блузкой прикосновение его руки. Казалось, он обволакивал ее со всех сторон, проникал в каждую клеточку ее тела.

— Беги, Каролин, — подбодрил он ее, глядя вслед со своего возвышения. — Обещаю, что не стану тебя догонять.

— Бегство — это больше в твоем духе, — парировала Каролин.

— Пожалуй, — согласился он, — если я настоящий Александр Макдауэлл.

На окошке имелся замок, и при желании ей ничто не мешало им воспользоваться — пусть так называемый Алекс просидит на козырьке до самого утра. Но было и без того зябко, а к утру и вообще станет совсем холодно.

Она взрослая женщина. Взрослая, разумная женщина, способная сдерживать свои порывы и уж тем более не поддаваться на провокации этого самозванца.

— Сейчас мне это совершенно безразлично.

— Ну, как же иначе! — произнес он с иронией. Каролин ничего не оставалось, как захлопнуть у него перед носом оконную раму.

«Да, силы воли нам не занимать», — с гордостью подумал Алекс, вытягивая ноги. Хотя бы для закалки характера крайне важно уметь вовремя обуздать свои порывы. Впрочем, сейчас он был не в состоянии привести даже единственный довод «за», хотя и не сомневался, что рано или поздно убедится в том, что поступил правильно.

«Странные это существа, женщины, — размышлял он. — Некоторые — такие хорошенькие, такие соблазнительные, уверенные в себе, свободные и без всяких комплексов. Настоящие киски». Это была его любимая порода — теплые, веселые, остроумные. Женщины, с которыми можно было смеяться, пить, спать, вести беседы.

Но Каролин Смит иной породы. Наверное, где-нибудь есть и другие женщины, похожие на нее, хотя до сих пор, на его счастье, они ему не встречались. Похоже, она даже не догадывается, насколько красива. За несколько дней, проведенных в ее обществе, он ни разу не заметил, чтобы она позволила себе быть непосредственной. Вряд ли в этом вина Макдауэллов — крайне сомнительно, что это их стараниями она превратилась в зажатое, запуганное существо. Для этого девушка была им слишком безразлична. Должно быть, существует нечто еще, что сделало ее похожей на безжизненную статую.

Интересно, смеется ли она когда-нибудь? Лично он ни разу не слышал ее смеха. И умеет ли целоваться? Он точно знал, что она не девственница, Уоррен снабдил его подробной информацией. Однако он не заметил, чтобы она хоть раз проявила интерес или участие к кому-либо, за исключением этих проклятых Макдауэллов, которые избавятся от нее при первом же удобном случае, если так им будет выгодней.

Он надеялся расположить ее к себе — шутками и заигрываниями заманить в свои сети. Или по крайней мере сделать так, чтобы она прекратила вести против него военные действия. Но теперь он узнал ее ближе и понял, что бесполезно даже пытаться очаровать ее в надежде, что она его признает. Каролин явно не собиралась этого делать.

Алекс улыбнулся, глядя в темное ночное небо. Впрочем, расставаться с надеждой рано, особенно в том, что касается секса. Нужно лишь еще одно небольшое усилие. Каролин Смит, похоже, не представляла для него угрозы. Забота о Салли была для нее превыше всего, даже справедливости. И она вряд ли станет ему вредить, если будет уверена, что он не навредит Салли. Так что ему не было особой нужды тащить ее в постель, дабы обезопасить себя от возможных козней с ее стороны.

Тем не менее затащить ее в постель было необходимо. Потому что другого способа утолить свое желание у него не было — он возбуждался всякий раз, когда слышал ее тихий, нежный голос, когда вдыхал свежий, цветочный аромат ее духов. В такие мгновения ему хотелось одного: хорошенько встряхнуть ее, чтобы проверить, как будет выглядеть эта праведница в постели — с растрепанными волосами и безумными от страсти глазами. Проверить, как выглядит ее тело под этими унылыми деловыми костюмами. Попробовать на вкус ее кожу.

До него донеслось негромкое поскрипывание лестницы, и его слух тотчас настроился на звуки ночи. Значит, она все-таки не легла спать, если только не собралась лечь внизу, в чем лично он сомневался. Там всегда располагались роскошные апартаменты Салли, однако Алекс подозревал, что Каролин никогда, даже в отсутствие хозяйки, не осмелится воспользоваться ее кроватью, даже чтобы спрятаться от него.

Она старалась двигаться бесшумно, однако делала это не слишком умело. Его слух без труда уловил слабый скрип открывшейся внизу двери, и он тотчас насторожился. Имейся у нее хотя бы капля здравого смысла, она воспользовалась бы черной лестницей и кухонной дверью. Если только она не сделала это нарочно, чтобы он последовал за ней. Но это маловероятно. Несмотря на годы, прожитые среди Макдауэллов, Каролин были совершенно чужды притворство и обман. Она была прямая, честная и порядочная. Чего не скажешь о нем самом. Неудивительно, что одно его присутствие выводило ее из себя.

Лунный свет слегка померк, однако он отчетливо увидел ее на пустом тротуаре напротив их дома. На ней был старый свитер. Не оборачиваясь ни вправо, ни влево, она перешла на другую сторону улицы и зашагала в сторону берега.