— Я? Я хочу быть всего-навсего хозяином в собственном доме! Но если Мадам это не устраивает, то делать ей у меня нечего. Удерживать я ее не собираюсь и готов отправить обратно в Англию!

— Чудесная мысль! Я тоже подумываю о том, чтобы послать ее в Англию к королю Карлу, который так любит свою сестру. Думаю, они договорились бы об условиях одного весьма полезного соглашения.

— В таком случае я поеду вместе с ней!

— Нет, мой дорогой брат. Все получит иную окраску. Наша с вами родственная связь в этом случае должна отойти в тень.

Не было никаких сомнений, что Месье готов вспыхнуть вновь и продолжить ссору, но тут к нему подошли шевалье де Лоррен и маркиз д’Эффья, взяли его под руки каждый со своей стороны и стали любезно просить короля не позволять Месье портить такой прелестный бал. Король покивал им с улыбкой, и размолвка, казалось, на этом кончилась.

Однако многие, в том числе Изабель и госпожа де Лафайет, наблюдали за этой сценой с немалым беспокойством. Про себя они спрашивали, не выпил ли Месье лишнего, так как обычно на праздниках он бывал всегда любезен и оживлен, особенно когда мог показать свое новое украшение. Радовало его всегда и приобретение какой-нибудь новой драгоценной вещицы для замка Сен-Клу, заботы о котором занимали три четверти его времени. Все с облегчением вздохнули, когда на этот раз все обошлось.

Буря разразилась по поводу Лангрской епархии после того, как скоропостижно скончался ее епископ Луи Барбье де Ларивьер, который был еще к тому же и духовником Мадам. Кроме епархии, у епископа было еще два богатых аббатства, расположенных на землях Месье, и шевалье де Лоррен пожелал, чтобы доходы с них отныне поступали к нему. В те времена такое распределение доходов было делом вполне обычным, и шевалье получил бы то, что хотел, если бы ограничился деньгами. Но он пожелал также и титул, а вот это было уже невозможно. К несчастью, красавчик де Лоррен, когда ему чего-то хотелось, прекрасно знал, как обойтись с Месье. Но его способности не распространялись на короля. Король ответил твердым отказом. Месье впал в страшный гнев, и на этот раз обрушил его на брата, запретив жене видеться с Людовиком. Людовик всерьез рассердился, и тридцатого января 1670 года он приказал арестовать шевалье де Лоррена. Арест он поручил графу д’Эйену, сыну герцога де Ноайя, лейтенанту королевской гвардии, сопровождал которого из целей особой предосторожности граф де Лозен.

Ярость Месье трудно было себе представить. Он удостоил брата одной из тех сцен, какие умел устраивать только он и которых боялся даже Людовик. Он устроил ее в присутствии Мадам и приказал ей отправляться в свои покои и не покидать их до тех пор, пока шевалье не выйдет из Бастилии.

— Шевалье не будет заключен в Бастилию, где вы будете пропадать с утра до ночи, не боясь подвергнуть себя насмешкам, — сухо отрезал король.

— А куда же он отправится? Куда вы его заточите?

— Он отправится в крепость Пьер-Ансиз неподалеку от Лиона…

Месье побледнел, словно теряя сознание.

— Так далеко! О господи!

Больше он не сказал ни слова, взял Мадам за руку и выбежал из кабинета короля. Час спустя он выехал из Сен-Жермена в Париж, а еще через несколько часов в замок Вилье-Котре, где Мадам вынуждена была пользоваться услугами только лакеев Месье, так как ее супруг не взял с собой ни одну из ее дам или свитских дворянок, к которым она привыкла. Из замка король получил настоящий ультиматум: Мадам не позволено видеть деверя до тех пор, пока шевалье де Лоррен не будет возвращен Месье!

Мадам пребывала в домашнем заточении и ужасных условиях на протяжении целого месяца, который король решил дать брату, чтобы он совладал со своим горем. Спустя месяц Его Величество отправил непокорному приказ вернуться в Сен-Жермен, если он не хочет, чтобы шевалье был отправлен в подземелье или еще куда-нибудь похуже! Новая буря, все последствия которой претерпела на себе Мадам. И все же чета герцогов Орлеанских вернулась ко двору.

Им тут же было сообщено, что Карл II Английский, собираясь заключить договор с Францией, пожелал, чтобы Мадам, младшая сестра, которую он обожал, приехала и обсудила с ним некоторые статьи. Месье не посмел наложить запрета. Дело было как-никак государственное.

— Пусть себе едет, — пробурчал он. — И может там остаться! Вспомните, брат, что я был совсем недалек от развода!

— Посланница Франции, наделенная полномочиями, временно освобождается от обязанностей супруги.

— В таком случае я еду с ней. Вернее, она едет со мной, так как вашим послом буду я, что гораздо более прилично.

— В вас нет дипломатической жилки. Вы слишком вспыльчивы и нетерпеливы, вам трудно будет довести переговоры до благополучного конца.

— Хорошо, пусть так. Я отпускаю ее на три дня… При условии, что Лоррен покинет Пьер-Ансиз.

— Он непременно его покинет. Его перевезут в замок Иф.

— В эту ужасающую тюрьму посреди моря, отданную во власть яростных волн?! Он там погибнет, — простонал Месье, и на глазах у него выступили слезы.

Король, глядя на него, рассмеялся.

— И вы находите это смешным? Я не знал, что вы можете быть таким жестоким! Вы! Мой брат!

— А я не знал, что вы так несведущи в географии. Замок Иф стоит напротив Марселя на Средиземном море. Там гораздо больше солнца, чем бурь. Бури, если бывают, то только зимой. Хотя, правда, там есть темницы, в которых узнику не поздоровится. Особенно когда море не дает возможности подвозить съестные припасы… Признаюсь, я ожидал, что наши предложения будут встречены вами в штыки, и хочу сообщить, что ваш друг уже в дороге. Но если вы согласны переменить решение, то поспешите. Мадам должна пересечь Ла-Манш через шесть дней и провести в Англии три недели.

— А Лоррен покинет свою мерзкую тюрьму и будет вновь на свободе?

— Даю вам слово!

Мадам чувствовала себя счастливой при одной только мысли, что вскоре встретится с любимым братом, увидит снова родную Англию. Она была рада хоть ненадолго избавиться от ада, в который превратилась ее жизнь в замках супруга, герцога Орлеанского.

И вот она уехала к брату Карлу, который ждал ее, к своим многочисленным друзьям, которых оставила в родных краях. С собой она увезла часть своей свиты и была очень огорчена, что не может увезти Изабель. Месье воспротивился отъезду герцогини, заявив, что иноземной княгине нечего делать во французском посольстве. Он не сдался и тогда, когда ему напомнили, что Карл с особым расположением относится к той, что была некогда герцогиней де Шатильон. Месье не пожелал отступиться от принятого решения, вложив в него все упрямство избалованного ребенка, хотя ему было обещано, что шевалье де Лоррен в ближайшие дни покинет замок Иф.

Не без грусти простилась Изабель с принцессой, к которой успела искренне привязаться. Может быть, ее чуткое сердце уже предчувствовало грозящую Генриетте опасность? Опасность, которая будет поджидать ее во Франции, даже если посольская миссия увенчается успехом? Сможет ли король, обремененный множеством дел, стать ей надежной защитой, в которой она будет так нуждаться, оказавшись лицом к лицу со злобным шевалье де Лорреном, который отныне в глазах Месье будет окружен ореолом мученика?

Нет сомнения, что Месье, пусть даже весьма довольный договором, который его супруга привезет из Англии, будет совершенно беспомощен перед Лорреном и ни в чем не сможет ему отказать. Король горячо поблагодарит невестку за старания и вернется к прекрасной де Монтеспан, в которую он так страстно влюблен, забыв и думать о чете Орлеанских…

— Напрасно вы так тревожитесь, — попыталась успокоить Изабель госпожа де Лафайет, когда она поделилась с ней своими опасениями. — Месье по-прежнему большой ребенок, у которого отняли любимую игрушку. Как только ему вернут обожаемого фаворита, ему дела не будет до жены!

— К сожалению, я в этом не уверена. Шевалье не забудет своего заточения, а что такое великодушие, он не ведает. Посмотрим, что будет, когда он вернется в Париж…