Наступает время Похода Тьмы. Зло покидает места, где оно обитало прежде, и устремляется сюда. И те, кого оно захватывает, становятся её орудиями. Другие пытаются от него убежать — вы их видели. Но в конце концов их ждёт не лучшая участь, потому что они попадут в плен к небесным охотникам.

Но к вам силы Тьмы явились раньше срока. Авалон не защитит вас, ибо вы отказались от его свободы. Пусть даже вы сплошь оденетесь в железо, но и тогда силы Зла проникнут в ваши тела, вытеснят вас из них и будут использовать их как одёжку…

— Как ты используешь тело Риты? — в глазах Кроккера горел яростный огонь.

— Я — Рита. И приняв свободу Авалона, я стала неизмеримо больше, чем когда-либо была, Ритой. До этого я словно спала, теперь же я пробудилась — к жизни! Да, я Рита, хотя вы не верите мне. Думаю, вы и не сможете, ибо нечто в вашей душе желает, чтобы я была чем-то меньшим. Разве не так?

Сегодня я сказала тому, кто пришёл со мной, что сердце моё по-прежнему с вами. Возможно, это действительно было так… когда-то. Когда я в первый раз пришла к вам, ещё недавно дорогим мне людям, после изменения, я пришла как нищенка, просящая у вас подаяния. Но я ошиблась. Ибо что вы можете дать мне сейчас?

— Наверное, ничего, — ответил Хэдлетт, не лётчик.

Она рассмеялась.

— Как точно вы оценили. И всё же… вот вы здесь… — Рита обвела всех их взглядом. — Вы обладаете мужеством, хотя и используете его на неверном пути. Я отлично знаю всех вас, даже этих двоих, что недавно к вам присоединились. И хотя вы можете мне не верить, я желаю вам добра. Что смогу сделать для вас, то сделаю. Но предупреждаю — это немного. У вас нет свободы, которую даёт Авалон. А те силы, которые вы вызвали к жизни, очень сильны.

— Именно Авалон подсказал мне, как воспользоваться силой мысли, — впервые за всё время произнёс Ник. — Если всё это так опасно, почему же тогда он это сделал?

Ему показалось, что Рита посмотрела на него слегка удивлённо.

— Я не знаю. У Герольдов свои цели, которые определяет герольдмейстер. Сейчас настала пора перемен…

— Таким образом, — сказал викарий, — с наступлением поры перемен могут происходить необычные вещи? Порядок снова противостоит Хаосу. И ты говоришь, что у нас не хватит сил защищаться.

Рита покачала головой.

— Нет. Все мы, кто согласился на свободу, черпаем силу от самого Авалона. Взгляните — вот что мы можем, — она нагнулась и прикоснулась к полу. Там, где она касалась пола, камень раскрошился, и остались отпечатки её пальцев. — Это не иллюзия, можете потрогать руками, если не верите своим глазам. Подобные вещи вам не под силу, ибо ваши способности совсем невелики. Объедините свои усилия, как вы это уже делали, — и всё равно обнаружится предел, ибо земля не станет передавать вам энергию.

Ланг, сидевший у её ног, снова запрыгал, она улыбнулась его веселью и положила руку на его головку, а в это время из тени вылетел Джереми и, прижавшись к её ногам, громко замурлыкал. Когда Рита подняла голову, на её лице лежала тень беспокойства.

— Одни принимают свободу, другие выбирают цепи. Почему так?

— Потому что, — взорвался Кроккер, — мы остались самими собою! И мы не желаем превратиться в… в…

— В то, чем являюсь я? Но что же такое теперь я, Барри?

— Я не знаю. Только ты — не Рита. И я ненавижу тебя за то, что ты сделала с ней!

— Однако я — Рита, целиком и полностью Рита. А вместе с ненавистью появляется страх. Ты ненавидишь, потому что боишься.

Ник увидел, как напряглось лицо Кроккера. Такое выражение бывает у человека, готового убивать.

— Ты видишь, — обратилась Рита к Хэдлетту. — Его разум закрыт, потому что он хочет этого. Мы строим внутри себя собственные стены. А какой барьер внутри вас, викарий?

— Моя вера, Рита. Я прожил с ней всю свою жизнь, и она была частью моего существа. Я служитель моей веры. Такие, как я, не могут предать её.

Она склонила голову.

— Вы слепы, но не можете отступиться от своих представлений. А вы, Леди Диана?

— Наверное, я тоже могу сказать, что дело в вере — вере в прошлое, в то, чем была моя жизнь… — она говорила медленно, словно с трудом подбирая нужные слова.

— Пусть будет так. А ты, Джин? Хотя да, я понимаю, что привязывает тебя к опасности и Тьме.

Вторая девушка вспыхнула, губы её гневно дрогнули, но она ничего не сказала, только придвинулась чуть ближе к Кроккеру.

— Миссис Клапп? — продолжила Рита. Казалось, что она пыталась услышать от каждого последний решительный отказ.

— Ну… наверное, потому что я всю свою жизнь ходила в церковь. И если викарий считает, что что-то неверно, то я делаю так, как он скажет.

— А вы, Страуд?

— Это как Леди Диана сказала — ты выбираешь, с кем ты. Это мне вполне подходит.

— А ты? — Рита повернулась к Линде.

— Если выбрать Авалон, то не появится ли хоть какой-нибудь шанс на возвращение в наш родной мир и время? — спросила американка.

— Я этого не знаю. Но я думаю, что желание остаться сильнее желания вернуться. Ибо тогда становишься частью Авалона.

— Тогда, полагаю, мой ответ будет «нет»! А Ланг выбрал? — Линда посмотрела на пёсика, сидевшего у ног Риты.

— Спроси…

— Ланг… Ланг… — тихо позвала Линда. Пекинес посмотрел на неё и, хотя и медленно, но подошёл к ней.

— Они тоже остаются верны тем, кого любят, — сказала Рита. — Он всем сердцем привязан к вам. Так же, как и Джереми разделит вашу судьбу, Мод Клапп.

Теперь подошла очередь отвечать и Нику. Он внутренне сжался, потому что знал, что ответит, и что будет после этого. Почему он должен взваливать на себя это бремя? Его не связывают никакие сердечные узы, как их назвала Рита, и всё же он должен поступить вопреки своим желаниям, хотя и не мог объяснить почему.

— Я остаюсь, — сказал он ещё до того, как она задала вопрос.

Рита нахмурилась.

— Для тебя это далеко не то же самое, что для остальных Ты говоришь те же слова, но из этого может выйти нечто большее. Увидим. Однако сейчас я помогу всем вам То, что ждёт вас снаружи, — лишь первая волна нечисти, которая надвигается на вас. Соедините свою волю с моей, и я установлю преграду — хоть ненадолго.

— Нам ничего от тебя не нужно! — в ярости прошипел Кроккер.

— Барри, мы все будем это решать, — заметил викарий — Я думаю, Рита, ты предлагаешь помощь, желая нам добра. А что скажут остальные?

Кроккер и Джин отрицательно мотнули головой, но остальные кивнули в знак согласия. И теперь, приняв решение, они объединили свои силы, стоя в пещере рядом друг с другом, не зная, что создаётся снаружи, но ощущая могучий поток энергии, исходивший от Риты.

— Эта преграда долго не продержится. Она даст вам лишь короткую передышку.

— Мы благодарны тебе за всё, что ты сделала для нас, — ответил Хэдлетт. — И, моя девочка, мы желаем тебе самого доброго.

Рита подняла руку и очертила в воздухе анк, вспыхнувший на мгновение голубоватым пламенем.

— А я желаю вам — покоя. И чтобы ничто больше никого из вас не тревожило.

И вновь на её белых щеках появились слёзы. А потом она отвернулась и пошла прочь, и сияющий ореол снова окутал её, так что они не увидели, как она исчезла.

— Она пожелала нам смерти! — взорвалась Джин. — Вы ведь знаете это, разве не так… ведь то, что она подразумевала под слово «покой» — это смерть!

— Она пожелала нам лучшее из того, что может нас ожидать, — голос Хэдлетта казался очень усталым. — Я верю, что она говорила искренне.

— Да, — мрачно согласилась Леди Диана, а затем, ничего не добавляя к сказанному единственному слову, подошла к костру и остановилась, не сводя с пламени неподвижного взгляда.

Линда подошла к Нику.

— Но ведь может найтись путь назад… — сказала она с горячностью в голосе.

— Назад куда? — едва ли Ник заметил её слова.

— Назад в наш родной мир.

— Что ты хочешь сказать? — спросил юноша, очнувшись от собственных мыслей.

— Если нам только удастся выбраться отсюда — и вернуться туда, откуда мы попали в этот мир. А оказавшись там, мы можем попытаться создать дверь и пройти через неё. Если мы смогли сделать солдат и пулемёты, вроде этих, — она махнула в сторону входа в пещеру, — то тогда мы сможем и вернуться, если только как следует напряжём волю — все одновременно. Разве ты не понимаешь этого? Это получится… должно получиться! — закончила она с такой страстью, словно в ту секунду видела воображаемую дверь, а за ней — старое доброе прошлое.