Им овладел не сон, а скорее усталость тела, такая безмерная, что он не мог пошевелить даже рукой, хотя мысли оставались ясными.
Он ещё не мог осознать, что же сделал. С механикой-то всё ясно: он подтащил кинжал и разрезал ремни. Но каким образом ему удалось это совершить?
Существуют незыблемые законы природы. Если вспомнить, чему его учили в родном мире, то сделанное им просто невозможно. Но здесь, похоже, те законы не действуют. Герольд говорил о трёх видах свободы. Сегодня Ник использовал одну из них, чтобы добиться другой, хотя мог бы поклясться, что таким образом этого нельзя сделать.
Ник закрыл глаза. Не думать… перестань удивляться и размышлять. Забыть обо всём. Нужно расслабиться, не думать, ни на чём не сосредоточиваться, ничего не делать…
Боль потихоньку стихала, раны заживут. Зло, столь обильно нахлынувшее сюда, ушло. Земля под ним слегка подалась, принимая его нывшее тело, убаюкивая его. Сучки и листочки слегка касались запрокинутого лица Ника, освежая его своим чистым ароматом. Он слился с землёй, с кустарником… Он в безопасности… в убежище… К нему наконец пришёл сон, лишённый сновидений.
Проснулся он не сразу, не как человек, разбуженный чувством тревоги. К нему медленно возвращалось ощущение реальности, сон постепенно покидал его. Он слышал негромкое щебетание птиц, шуршание веток…
Ник открыл глаза. Над ним покачивались листья, совсем близко от него, и кончики некоторых из них нежно касались его лица. Ник начал вспоминать, каким образом оказался он здесь. День был уже в самом разгаре.
Его тело ныло от боли, затёкшие мышцы ломило, запястья прямо-таки нестерпимо жгло, и всё же он чувствовал себя чудесно, обновлённо, словно раны его тела ничего не значили больше. И он продолжал наслаждаться неподвижностью.
Но это было не то чувство покоя и безопасности, которое охватило его на ферме. Оно было чуждым, но дружеским, словно ему разрешили перешагнуть за порог двери, ведущей в новую и совершенно иную жизнь.
Снова пробудились голод и жажда, принуждая его к каким-нибудь действиям. Ник с огромным трудом выполз из своего укрытия: руки его всё ещё были опухшими, запястья кровоточили. Ручей вроде бы находился в той стороне.
Пошатываясь, он побрёл вперёд. На поляне, залитой солнечными лучами, чернели погасшие костры, рядом валялись два кинжала, шест с крестом. Ник прошёл мимо валуна, на котором сидела га женщина, и опустился на колени у ручья. Потом лёг, окуная лицо в воду, жадно глотая влагу, погружая кисти и запястья в прохладную жидкость, от чего снова заныли все раны. И сонное удовлетворение улетучилось.
Судя по положению солнца, сейчас должен быть полдень, решил Ник. Сможет ли он найти путь обратно к пещере? И ищут ли его? Улетели ли летающие тарелки?
Оглядевшись, Ник не заметил никаких доказательств, что кто-нибудь побывал в лагере после того, как бродяги покинули его. Он собрал остальные кинжалы, не тронув шест с крестом. Потом начал медленно поворачиваться, пытаясь определить, откуда же его привели сюда, но в замешательстве остановился.
Деревья отлично скроют его от любого охотника, но ведь в этом лесу обитают весьма странные существа. Не лучше ли взять ручей в качестве проводника… только куда он выведет? Насколько он знал, никакого ручья вблизи их пещеры не протекало. И он голоден…
Возможность поймать рыбу в ручье послужила главной причиной его решения отправиться в путь вдоль него. Однако каким образом он это сделает, Ник не имел ни малейшего понятия. Впрочем, совсем скоро он обнаружил кусты, густо усыпанные ягодами.
При его приближении с них испуганно вспорхнули птицы, но потом возвратились и вновь принялись склёвывать урожай. Ник жадно набирал полные пригоршни эти спелых ягод и бросал их в рот, так что ладони вскоре стали тёмными от сока. Чёрная смородина, решил он, и очень густая. Он обошёл куст, срывая ягоды и тут же поедая их, когда неожиданно услышал сопение. Чуть дальше, в самом центре ягодного изобилия, Ник увидел огромную коричневую тушу медведя, полностью поглощённого поеданием ягод. Если только это был медведь. Ник стремительно нырнул в сторону. Он будет держаться этого края кустов, а обитатель леса пусть будет у того.
Однако, отступая, Ник вздрогнул от внезапного резкого крика и отпрыгнул назад. Перед ним, в ярости и явно испуганный стоял…
Ник только моргнул, когда это существо стрелой унеслось прочь и скрылось в высокой траве. Он не сделал и шага вслед, он даже не был уверен, что ему хочется ещё раз увидеть создание, которое только что стояло перед ним.
Однако в доказательство того, что он действительно видел его, рядом с кустом осталось лукошко. Ник наклонился и поднял его. Совсем крохотное — он смог просунуть под ручку всего два пальца — и очень красивое, сплетённое из двух сортов высушенной травы.
Ник осторожно сложил обратно выпавшие из него ягоды и добавил ещё, чтобы заполнить лукошко доверху. Затем он посмотрел в ту сторону, где исчез в траве его негодующий владелец, и поставил лукошко на прежнее место на землю, надеясь, что тот это всё видит.
— Мне очень жаль, — проговорил он шёпотом, не забывая о медведе.
Потом, не оглядываясь, чтобы узнать, рискнёт ли то существо выбраться из своего укрытия, Ник решительно направился дальше. Его первоначальное изумление прошло. Викарий ведь говорил, что здесь оживают легенды. Ходит множество рассказов о настоящем «маленьком народце» — эльфах и гномах — хотя принято считать, что последние живут под землёй и должны искать в шахтах сокровища, кажется, так?
Ник больше не сомневался, что видел крошечного человечка, существо, имевшее человеческий облик, в зелено-коричневой пятнистой одежде, которая должна была хорошо скрывать его в лесу. И уж, конечно, этот человечек не более странен, чем всё остальное, что он видел здесь.
Гномы, эльфы… как жаль, что он так мало знает о них. Нужно было бы хорошенько изучить старые сказки, прежде чем ринуться в приключения в этот мир. Прав ли Хэдлетт, утверждая, что Народ с Холмов каким-то образом мог проникать в мир Ника в прошлом, возможно даже, отправленный в изгнание, и это послужило той благодатной почвой, на которой бурно произросли все те сказочные легенды? Некоторые из сказочных существ были дружелюбными, как припомнил Ник. Но попадались и другие — ужасные злые ведьмы, великаны, людоеды, драконы…
Ягоды больше не казались такими сладкими. Он оставил ягодник и направился вперёд вдоль ручья. Но теперь юноша внимательно глядел под ноги перед собой и по сторонам. Кто за ним следит? Ник безобиден, однако знают ли об этом они? И здесь могут поблизости оказаться и другие бродяги, вроде той мерзкой компании, от которой ему удалось сбежать. Он был уверен, что они — враги Народу с Холмов, и сможет ли Народ с Холмов в свою очередь отличить безобидного бродягу от злого разбойника, которого нужно опасаться?
Он надеялся, что все они имеют такую же защиту, как и Герольд. Он чувствовал к этому человечку и его племени сильную симпатию. Герольд… Куда исчез ночью Авалон? И почему он оставил Ника? Хотя он и дал американцу совет, как добиться свободы, он покинул его. А может, теперь у Ника появились умение и знания, которые его спутники смогут использоваться для своей защиты?
Ник медленно повернулся, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве ориентира. Он хотел вернуться в пещеру и рассказать о своих приключениях. Они должны поверить ему! Уж конечно, после того, как они сталкивались здесь со столькими невозможными вещами, то, что он расскажет, не покажется совершенно невероятным.
Кажется, следует повернуть налево. И лес в той стороне, похоже, менее густой. Если пойти напрямик… он решительно двинулся вперёд.
По пути ему встретилось ещё несколько одиноко росших смородиновых кустов, и он на ходу сорвал несколько ягод. Но когда он достиг деревьев, ягоды перестали попадаться, и он поспешил дальше, пытаясь избавиться от ощущения, что за ним следят, что вот-вот перед ним возникнет лесовик в сопровождении невиданных зверей. Но если за Ником и следовала невидимая компания, то они, наверное, решили не трогать американца. И он снова отважился выйти на тропу, где то тут, то там виднелись следы оленей, которая тянулась в нужную Нику сторону. Так, значит, свернув сюда, он правильно поступил.
