Ник попытался переварить услышанное. Города были надёжно защищены, а местность вокруг них полна опасностей. А что, если им удастся проникнуть в город, не заключая сделку с Герольдом? Юноша задал этот вопрос.

Хэдлетт улыбнулся.

— Конечно, это логично, но ты не думай, мой мальчик, что такая мысль не приходила нам в голову. Только этого не осуществить. Потому что войти в город можно только в компании с Герольдом — иного способа нет. Каждый город окружён невидимым силовым экраном. И чтобы войти в него, приходится платить слишком высокую цену. Ты ещё увидишь Герольда, рано или поздно он появится и сделает тебе своё предложение, и тогда уже ты сам решишь, принимать его тебе или отвергнуть. Но к этому моменту ты будешь знать, как должен поступить.

Одно дело, когда тебе говорят, совсем другое — испытать всё на себе. Бросив ещё пару слов, викарий возвратился в большую комнату. Однако Ник остался. Всё-таки интересно, почему это изменение формы тела тех, кто принял предложение Герольда, вызывает такой ужас? Англичане, все как один, утверждают, что этого нельзя делать. Но всё же, что бы они ни говорили, Ник никак не мог взять в толк, что в этом такого ужасного. Для него опасность, исходившая от летающих тарелок, виделась куда более страшной — возможно, потому что он лучше понимал их.

Вспоминая происшедшее с ними ночью, Ник решил, что со стороны Риты им не угрожала никакая опасность. К тому же он никак не мог забыть её слёз. Нику припомнились и другие детали. И ему очень хотелось верить, что именно вмешательство Риты спасло их от пленения.

Безопасные города — в них можно войти только в сопровождении Герольда. «Только в сопровождении Герольда» — эта мысль снова и снова повторялась в его голове. А разве нельзя захватить Герольда в качестве заложника?

Хотя, конечно же, англичане должны были рассмотреть этот вопрос со всех возможных сторон Они не глупы, а чтобы выжить, им пришлось использовать в полную силу все свои природные способности и ум. И всё же он снова и снова возвращался к той мысли. Так ли велико могущество Герольда — а в этом мире нет таких сил, которые можно считать невероятными или невозможными, — что не найдётся никакого способа захватить его в плен, кем бы он ни был: вестником, путешествующим по воздуху, стражником или кем-то ещё? Слишком мало было известно Нику: лишь то, что города надёжно защищены. Проверять же это ему самому что-то не очень хотелось.

Он немного поспал после полудня на полу у окна, а когда проснулся, то увидел рядом с собой застывшую загадочную фигуру кота Джереми, аккуратно положившего хвост на лапы и не сводящего своих немигающих зелёных глаз с липа Ника. И что-то в этом взгляде заставило молодого человека почувствовать себя весьма неуютно. На секунду даже мелькнула невероятная мысль, что кот точно знает, о чём он думает, и просто забавляется с высоты своего положения, как может забавляться взрослый, слушая рассуждения ребёнка о предмете, недоступном для его понимания.

Ник всегда любил кошек. Старина Джордж прожил у него двенадцать лет. И одним из самых крепких камней в стене между ним и Марго было то, что она усыпила Джорджа, когда Ник год назад находился в Нью-Йорке. Да, Джордж был стар, его приходилось носить к ветеринару, он доставлял беспокойство. Поэтому кот и умер, а ему сладким голосом объяснили, что неправильно дальше сохранять жизнь старому и страдающему животному. Однако Ник знал, что Джорджа можно было спасти. Но он ничего не сказал ей тогда, не доставил ей удовольствия видеть, насколько он взбешён от этого нового поражения. Джордж умер, и ничего нельзя было с этим поделать. Но Ник мог вспомнить его — как сейчас — во всех подробностях.

Джереми заворчал, прижав уши, всё так же пристально глядя в лицо Ника. Ник выдохнул воздух сквозь зубы, зашипев почти также, как рассерженная или растревоженная кошка.

Этот кот — понимает! Джереми читает его мысли! Ник был уверен в этом, как если бы кот говорил вслух. Однако именно Ник заговорил первым:

— Ты понимаешь?

Он и сам не знал, что ему ожидать в ответ. Подаст ли Джереми какой-нибудь знак того, что он действительно понимает? Но кот не шевелился и не издавал никаких звуков. И уверенность в том, что с котом произошла какая-то перемена, начала потихоньку исчезать. Просто разыгралось воображение… И всё же он не мог поверить до конца в то, что ошибался. В наши дни нельзя полностью отмести прочь саму идею телепатии или паранормальных способностей отдельных людей — психометрии, предвидении и прочее. К тому же считают, что и животные могут быть медиумами, особенно кошки. Ник перебрал в уме все рациональные объяснения того, что, как он полагал, только что произошло. И всё же ни одно из них не могло до конца объяснить это… и ведь сам-то он во всяком случае не был медиумом. Тогда каким образом Джереми смог прочитать его мысли, его воспоминания и как-то на них отреагировать?

И тем не менее, понимал Джереми его или нет, Ник продолжал тихонько говорить огромному серому коту:

— Джордж не был похож на тебя. У него были длинные лапы, и сколько бы он ни ел, а ел он будь здоров как, — Ник улыбнулся, вспомнив, как однажды Джордж с наслаждением прикончил добрую тарелку индюшатины, — он никогда не толстел. Ты бы скорее подумал, что мы морим его голодом. Он тоже был охотником. И ему нравилось спать на постели, но не нравилось, если ты переворачиваешься и беспокоишь его, о чём он тут же заявлял.

Джереми всё так же следил за ним. А потом вдруг огромный кот зевнул, встал и побрёл прочь, каждым своим движением выражая скуку. Ник почувствовал себя глупо. Было совершенно очевидно, что Джереми больше не интересует рассказ о Джордже, которого он, вне всякого сомнения, причислял к низшему типу кошачьих, и в каждом подрагивании задранного вверх хвоста явно читалось презрение к нему. Казалось, что он говорил: не рассказывайте мне о других котах, в мире есть только один Джереми!

И впервые с момента их прибытия в этот мир Ник рассмеялся. С Джереми можно отлично общаться — только по своему. Даже если кот и читает мысли Ника, то он всё равно не может отойти от привычных стандартов и логики своего вида. Ник может сомневаться, но он должен также поверить в то, что видит, и не отмахиваться от этого.

С наступлением темноты, быстро поев, они отправились в путь. Хлеб Ника уже давно кончился, осталось лишь немного сыра и ветчины, а англичане несли с собой маленькие твёрдые лепёшки из спрессованных вместе земляных орехов и сушёных ягод, а также полоски вяленого жёсткого мяса.

Выход, как с удивлением обнаружил Ник, прятался в камине, самом большом из когда-либо виденных им. В задней его стенке крепились вместе четыре огромных камня, служивших чем-то вроде двери. Ник предложил свой фонарик, и Страуд тут же взял его.

— Обождите, пока я не посвечу вам снизу, — отдал распоряжение уполномоченный гражданской обороны.

— Ступеньки здесь ненадёжные.

Он исчез, и Ник увидел начало узкой лестницы, ведущей вниз, выложенной в толстой стенке дымохода. Они подождали, пока снизу не поднялся яркий луч. Затем в лаз протиснулась Леди Диана вместе с корзиной с Джереми, а за ней — миссис Клапп, Джин и Линда с Лангом на руках. Потом начал спускаться Хэдлетт, едва протиснувшись в узкую дыру, и Кроккер подтолкнул локтем Ника.

— А теперь ты. Мне ещё нужно будет поставить камни на место.

Ну и узкий же это был ход! Должно быть, особенно мучительно было пробираться по нему отнюдь не отличавшимся стройным телосложением миссис Клапп и Страуду. Но ход не был слишком длинным. Внезапно Ник оказался в горизонтальном коридоре, стены которого тоже были выложены из камня, рядом со Страудом, который по-прежнему освещал фонариком путь для лётчика.

Кроккер появился не сразу. Дважды до них доносилось невнятное бормотание, указывая, что у того возникли проблемы с установкой на прежнее место камней. Наконец он присоединился к ним, и Страуд, светя фонариком вперёд, повёл их по коридору. Идти приходилось гуськом, но всё же этот коридор был шире, чем полуразрушенная лестница.