— Иваныч. — После долгого молчания заговорил Макс. — Могу сообщить тебе ещё одну любопытную деталь и дать повод для размышления.

— Сообщай. — Заворачивая во двор разрешил я.

— Между группировками Паука и Христоса намечаются разборки.

— А оно нам надо? Мы — то здесь причем? — Уже в подъезде спросил я.

— Во время их войны нам будет легче вызволить Людмилу Алексеевну, конечно если она находится в казематах Паука. Но все это начнется не раньше чем через неделю.

— Господи. Наконец — то пришли. — Бросился к нам полковник едва мы только переступили порог. — Мы уже начали сходить с ума. Ну что там рассказывайте.

— Все вопросы к Максу. Он очевидец всего произошедшего — Тут же предупредил я его. — Но раньше скажите, был ли от них звонок?

— Нет, никаких сведений нам не поступало. — Виновато ответил Мамай.

— Ясно. А сейчас почти двенадцать ночи. Из дома они звонить не будут, а к телефону — автомату в такой поздний час не поедут. Значит до утра ждать нам нечего.

— А завтра мне, кровь из носу, нужно быть на работе. — Досадливо крякнул Макс.

Пока он им рассказывал обо всем том, что произошло в ресторане, я уныло бродил по комнатам пытаясь придумать какой — то запасной вариант на тот случай если Паук к похищению Милки не имеет никакого отношения. Идея с Христосом сама по себе мне нравилась, конкретного её примениния к освобождению бывшей жены я пока не видел. К тому же их разборки должны начаться только через неделю, а к тому времени от Милки могут остаться одни воспоминания. Да и там ли она?

— Полковник, вы сегодня сделали то что я вам сказал?

— Да, Костя, я до двух часов болтался по квартирным фирмам, а в одной из них даже начал оформлять документы на продажу.

— А хвоста вы за собой, случаем, не заметили?

— Был хвост, телепалась за мной какая — то бежевая "шестерка" и даже останавливалась после меня возле тех самых фирм, где я только что побывал.

— Это уже хорошо. — Резюмировал Ухов. — Значит они убедились, что мы полностью подчинились их воле. А теперь с вашего позволения я позвоню домой и предупрежу супругу, что ночевать сегодня не прийду.

Эту ночь мы провели сидя у равнодушного идола, с надеждой глядя на серый безмолствующий телефон, к которому я ещё утром подключил диктофон.

Звонок раздался в шесть утра и я опрометью бросился в кабинет к параллельной трубке. Нахальный, уверенный голос осведомился о здоровье полковника.

— А как вам сегодня спалось? — С издевкой спросил он.

— Я не спал всю ночь. — Ответил полковник. — Ждал вашего звонка. Ведь вы обещали позвонить вчера вечером.

— Ничего не поделаешь, дорогой Алексей Николаевич, теперь тебе прийдется подстраиваться под нас. Отныне условия диктовать будем мы и если ты их выполнишь правильно и в срок, то получишь свою дочь живой. Если нет, то пеняй на себя.

— Я делаю, то что вы сказали. Вчера начал оформлять продажу квартиры.

— Это мы знаем, но этого недостаточно, вы действуете очень медленно, а деньги нам нужны уже завтра, так что времени у вас только один день. Бабки должны находится у вас в кармане уже завтра утром.

— Я постараюсь, хотя срок вы мне отпускаете очень маленький. А теперь главное. Предпринимать что либо конкретное я начну только после того как услышу голос своей дочери. Возможно она уже мертва и вы просто водите меня за нос. Но учтите,

если это так, то я лично возьму в руки автомат и перестряляю всех вас как бешенных собак. Это вы зарубите себе на носу.

— А вы знаете кто мы такие? — Вежливо, но напряженно поинтересовался голос. — Вы знаете где нас можно найти?

— Пока нет. — Сообразив, что допустил ошибку потух полковник. — Но если вы хоть мизинцем троните Людмилу я достану вас из под земли. Где она сейчас. Я хочу убедится в том что она жива и невредима.

— Я предоставляю вам такую возможность. Только не надо говорить с нами в таком тоне, а то мы люди обидчивые и можем прислать вам для холодца её ножки. Говорите. — Заржал голос довольный своей остротой.

— Здравствуй, папа. — Это я. — С трудом себя сдерживая заговорила Милка.

— Милка, все будет хорошо, я сделаю все как они хотят. Я продаю квартиру.

— Спасибо, папа, это мой единственный шанс. Только бы они нас не обманули.

— Не обманем. — Заверил голос. — Все, Алексей Николаевич, сеанс закончен. Собирайте бабки и запомните, что ваша дочь стоит ровно шестьсот тысяч плюс ваша "Волга". Завтра с утра я вам позвоню. Будьте готовы.

— Подонки! — Бросив тубку заорал Ефимов. — Их там целое гнездо. Сейчас со мной говорил совершенно другой голос. Почему молчит ваша Джамиля?!

— Еще рано. — Входя в комнату объяснил я.

— Сообщения от её подруги мы ждем позже. Часов в девять или даже в десять. — Добавил Макс, а говорил с вами финансист и правая рука Паука, Степаныч.

— А если ваш Паук здесь не причем, то что тогда?

— Утром вы пойдете в "Уют", дооформите документы и постараетесь сразу получить деньги. Другого пути я пока не вижу. Может быть кто — то иного мнения?

По тому как все опустили головы я понял, что со мною согласны все.

— Мужики, сейчас я ухожу на работу и на всякий случай подготовлю пару надежных ребят. — Поднимаясь объявил Макс. — А часам к десяти постараюсь вырваться.

Он ушел и мы окунулись в ещё большее уныние. Надоевшие до тошнотиков стенные часы скоро начали просто раздражать. Хотелось запустить в них чем‑нибудь тяжелым.

С трудом дождавшись семи часов сорока пяти минут я полетел в двадцатое отделение связи, где работала подружка Джамили. Подоспев как раз к открытию я прошел в зал и сев спиной к выходу принялся заполнять какие — то бланки, левым глазам посмотривая в окно.

Бежевая "шестерка, доставившая Лизу на работу, подъехала в половине десятого. На всякий случай я записал её госномер, но личность водителя, как я не старался, разглядеть мне не удалось. По той простой причине, что он даже не вышел из машины. Лиза приехала одна и это вселяло надежду, что Джамиле удалось окопаться там всерьез. Проходя мимо она коснулась моего плеча, а на мой немой вопрос подмигнула и прошла внутрь почты. От её лукавого подмигивания стало немного легче. Копалась она там не меньше десяти минут которые показались мне вечностью.

Наконец она появилась, прошла через стойку и села напротив.

— Ну что там? Да говори же ты наконец!

— Все в порядке, Джамиля уже успела отправить на тот свет самого здорового быка из его охраны.

— Да черт бы с ним, с этим охранником. Ты мне главное скажи, Людмила там?

— Там и я даже вчера видела её своими глазами.

— Ну и как она?

— Хорошо, только плохо выглядет. — Замечательно ответила глупая баба. — Но её не били. Мне кажется она сама себя довела до такого состояния. Нервная она у вас женщина. Дерганная какая — то и…

— Где её держат? — Обрывая её пустое словоизвержение спросил я.

— В подвале. Ее там сторожит какой — то Дима.

— Что мне велела передать Джамиля?

— Она сказала что постарается сегодня позвонить. И ещё сказала, чтобы вы ни в коем случае не обращались в милицию, потому что у них там сидит свой человек.

— Кто он такой?

— Не знаю. Промеж себя они называли его капитаном. Но он в курсе всех дел, даже знает, что в милицию вы пока не заявляли и ваш телефон не прослушивается. Они так же в курсе того, что ваш тесть уже продает квартиру.

— Где расположен вход в подвал?

— Точно не знаю, но судя по тому, что вашу жену привели сухой, а на улице шел мокрый снег, вход находится где — то в доме. Вот тут на бумажке Джамиля для вас нацарапала примерный план дома, но предупредила, что он приблизительный. — Она протянула мне скомканный бумажный шарик, который я сразу убрал в нагрудный карман.

— При каких обстоятельствах ты видела мою жену?

— Когда Степаныч повез хоронить того картавого придурка, которому Джамиля сломала шею, мы втроем поднялись на второй этаж в гостинную и вызванная девушка накрыла нам не большой стол. Мы сели ужинать во второй раз и тут Николай Владимирович велел привести вашу жену. Через пять минут её связанную принес Дима. Брыкалась и материлась она как последняя проститутка, так что им пришлось привязывать её к стулу.