— Чтобы стать лидером в предвыборной гонке. — Доступно объяснил ему Ефимов.

— Да зачем оно мне нужно этот депутатство? — Апеллируя к Максу в голос зарыдал он. — Я без депутатства неплохо живу.

— Но хотел жить ещё лучше. Ты будешь сознаваться или нет? — Теряя терпенье Макс оттолкнул его ногой. — Слуга народа! Как посмотришь так блевать тянет. Я то думал что ты покрепче, а у тебя не только позвоночника, у тебя и ребер — то нет. Вонючий слизняк. И бить — то тебя противно, словно в дерьмо ногой попадаешь.

— Это потому что я боюсь боли. Но я не убивал, клянусь вам.

— Твои клятвы, что собачья брехня. — Прижав его голову к полу я дважды хлестанул его по оттопыренному заду. — Будешь говорить или нет? — Стараясь перекрыть его вопли в бешенстве заорал я.

— Я все вам расскажу, только не бейте.

— Хорошо, больше не буду. — Сразу же успокоился я. — Рассказывай как ты докатился до такой жизни, что стал убийцей.

— Я не убивал. — Размазывая сопли запел он старую песню и мне пришлось ещё раз приложить к его заднице клинок, но на этот раз я вложил в удар всю душу.

От боли он скорчился и широко открыл рот, не в силах даже вздохнуть, а тем более закричать. Подоспевший тесть брезгливо вылил на него остатки нашей питьевой воды и пытаясь восстановить дыханье похлопал его по спине.

— Ну зачем вы меня бьете? Я ведь уже начал вам все рассказывать. Плаксиво упрекнул он нас. — Я же говорил вам, что не терплю боли.

— Миль пардон, месье Глушков. — Усмехнувшись извинился я. — Ошибочка вышла. Продолжайте начатый рассказ, мы все вас внимательно слушаем.

— Мужики, поверьте мне, я не убивал Нину Реутову. Я сам узнал об этом только в среду. Какое несчастье! Я искренне соболезную Игорю Михайловичу Битову.

— Понятно. — Задумчиво посмотрел на нас полковник. С ним все ясно. И можно вопросов ему больше не забавать. Это бесполезная трата времени, а его у наc в обрез. Уже четыре часа двадцать минут.

— Что же делать? — Растерянно спросил я. — Мне кажется, что его надо дожимать.

— Нет, мы сделаем по другому. Иди к Милке и помоги ей спеленать его любовницу. Потом открывайте гараж и выгоняйте джип. Мы вскоре подойдем.

— Понятно, не забудьте диктофон.

Злобно глядя друг на друга Милка и связанная Валентина сидели в креслах. Оба охранникали лежали на полу и громко храпели, причем у Рустама рожа была обезображена до неузнаваемости. Наверное Милка постаралась, когда он уже был в отключке. Исходя из этого обстоятельства я понял, что мои подозрения не лешены основания. Почему — то стало тоскливо и немного больно. Совершенно не отдавая себе отчета я со всей силушки заехал ему ногой по почкам, но он даже не отреагировал.

— Какой код у гаражного замка? — Срывая скотч спросил я Валентину.

— Да пошел бы ты вместе со своей шлюхой куда подальше. — Хищно оскалилась она. — Не думайте, просто так вам это с рук не сойдет. Наши пацаны позаботятся. Можете уже завтра считать себя трупами.

— Откуда же они обо всем об этом узнают? — Искренне удивился я.

— Я лично им обо всем расскажу!

— А вот чтобы этого не произошло я и вынужден… — Поднося ей к носу ствол многозначительно оборвал я фразу.

— Не надо. Я ничего им не скажу. — На одной ноте, безо всяких интонаций выдала Валентина. — Код гаража Шестьдесят восемь сорок три. Ключи всегда находятся в замке зажигания. Я никому и ничего про вас не скажу.

— Свежо предание! — Вновь лишая её права голоса усомнился я. — Милка, готовься к отезду. — Осматривая комнату предупредил я. — По возможности убери следы своего пребывания здесь. Телефон не срезай, он с отответчиком, вот пусть себе и отвечает. А этой шлюхе дай хорошую порцию своего снадобья, чтоб она продрыхла ещё сутки до следующего утра, пока мы не доведем это дело до конца.

Открыв гараж я залез в джип и пугаясь численности кнопок попробовал его завести. С таким же успехом дикий папуас может пытаться поднять в небо космический корабль. Взбесившись я начал нажимать на все кнопки подряд, но результат оставался прежним. Это дорогое корыто безмолвствовало. Совершенно отчаявшись я вылез из машины и плюнув ей в лобовое стекло уже хотел идти за помощью, когда к гаражу подошел господин Глушков и вся сопровождающая его свита.

— Чего ты телишься? — Недовольно спросил полковник.

— Не заводится. — Коротко ответил я. — У неё наверное электронная секретка.

— Сейчас заведется. — Заверил меня тесть и пнув Глушкова спросил. — В чем дело?

— Наберите на табло код триста двадцать один плюс семь.

— Рассаживайтесь. — Устраиваясь за рулем распорядился полковник.

Возле бабкиного домика где Милка оставила машину мы остановились и дождались пока она благополучно выедет со двора. Только потом мы двинулись дальше. Что задумал полковник я не знал, но не сомневался, что штучку он задумал каверзную и господину Глушкову будет над чем подумать.

— Куда вы меня везете? — Уже заранее подергиваясь от страха спросил он.

— Не торопись, скоро все сам узнаешь. — Недобро ответил Макс. — Тебе в твоем положении торопится некуда. Наоборот постарайся чтобы эта ночь была в твоей жизни самой счастливой. Попробуй вспомнить самые приятные минуты своей биографии. — Пространно успокаивал его Макс. — В твоей машине найдется что — нибудь выпить?

— Да, в баре есть виски, коньяк и ликеры.

— А ты сам‑то хочешь вмазать? — Вытягивая бутылку коньяка и бокал спросил Ухов.

— Нет.

— Жаль, а вот мы с Иванычем обязательно выпьем. — Протягивая мне коньяк хохотнул Макс. — Выпьем за грешную жизнь Александра Ивановича Глушкова.

— Перестаньте надо мной издеватся. Куда мы едем? — Со страхом глядя как замель кал, зашипел и зашептал по сторонам лес, почти не владея собой, взвизгнул он.

— Сейчас узнаешь, — Сворачивая на "грибную поляну", ответил полковник. — Нам уже немного осталось. Сейчас приедем.

— Я не хочу! — Завопил Глушков. — Слышите, я не хочу туда.

— Нина Реутова тоже не хотела. — Осадил его Макс. — И Бородулин не хотел. Но ты почему — то к их желаниям прислушиваться не стал.

— Не убивали мы Нину!

— Все, приехали. — Останавливаясь объявил Ефимов. — Выпрыгивайте. Алексанр Иванович, хочу вас сразу предупредить, если вам вздумается бежать, то мы пристрелим вас на месте. Наверное вам знакома эта полянка? — Подходя к трясущемуся Глушкову спросил полковник.

— Нет, я впервые её вижу. Это правда.

— Я вам верю. Вам не было никакого смысла являться сюда самому. Успокоил его Ефимов и вытащив из сумки моток толстого капронового шнура подошел к ветвистому дубу. Обойдя его вокруг он остановил свой выбор на тостом кривом суке дальше других отходящим в сторону. Приноровившись он перекинул один конец шнура с вывязанной уже петлей. Попробовав её скольжение он видимо остался доволен.

— Что он делает? — С тихим ужасом спросил Глушков.

— Наверное решил повеситься. — Ухмыльнулся Макс.

— Нет, вы лжете! — Скукоженными губами прошептал кандидат. — Вы обманываете. Вы хотите повесить меня.

— А если знаешь, зачем спрашиваешь. Алексей Николаевич у вас все готово?

— Все отлично. Все как на диком западе в начале девятнадцатого века. Можно начинать суд Линча. Ведите подсудимого.

Подхватив под руки воющего, но совершенно покорного Глышкова мы подтащили его к дубу, где полковник торжественно накинул ему на шею петлю.

— Итак сейчас совершится казнь над над Глушковым Алексанром Ивановичем обвиняемым нами в убийстве Андрея Бородулина и Нины Реутовой. Кто согласен с таким суровым, но справедливым возмездием за его тяжкое преступление прошу поднять руки. Единогласно. Постановляю. Приговор привести в исполнение немедленно.

— А–а-а — Тоненько запищал обвиняемый и потеряв сознание, падая завис в петле.

— Да растуды твою мать. — Выругался полковник и отпустил противоположенный конец веревки. Освобожденное тело кандидата мягко шлепнулось на жухлую листву. — Не мужик, а бестужевская курсистка! Чуть что и сразу в обморок.