Что я могу вам рассказать о биохимике? Немец. Имя — Курт Айзенкопф. До войны был скульптором. На фронте струя пламени из огнемета сожгла ему лицо. Он попал в госпиталь для пленных, где им занимались врачи из моего института. После войны мистер Айзенкопф поменял профессию. Работает на меня и, кажется, об этом не жалеет. Это очень талантливый исследователь в области прикладной экспериментальной биохимии. Кроме того он незаурядный инженер-изобретатель… Вот еще важная деталь: поскольку собственное лицо у него изуродовано, он превосходно умеет менять внешний облик… Так, читаем про характер… М-да. Характер отвратительный. Надеюсь, мои психологи как-то это учли…

Женщина. Она из русской белой эмиграции, настоящая княжна. Зовут — Зоя Клински. Воспитанница одного из моих пансионов. Проявила блестящие способности к наукам. В свои 25 лет считается очень перспективным хирургом (большая редкость для женщины). При этом не затворница, не серая мышка. Я обратил на нее внимание в прошлом году, когда она весьма своеобразно потратила премию, полученную за научные достижения. Мне доложили, что молодая мисс приобрела фальшивые документы и под видом туристки отправилась проведать свою бывшую родину. Согласитесь, такой поступок свидетельствует о силе характера, независимости и любви к приключениям. К тому же опыт, приобретенный госпожой Клински во время ее ностальгического путешествия, будет вам полезен. Если, конечно, вы остановите свой выбор на команде «Ученые».

Так что же, мистер Норд? Какую из этих четырех групп вы предпочитаете?»

Поразмышляв, Гальтон спросил:

— А нельзя ли взять с собой все четыре? Если уж расходы неограничены…

— Нельзя. Иначе это будет уже не экспедиция, а экспедиционный корпус. Известна ли вам старинная мудрость: «Излишество хуже, чем нехватка»? Нет, мистер Норд. Вам предстоит выбрать лишь одну из команд. Решайте.

ДЛЯ ПЕРЕХОДА НА КАЖДЫЙ СЛЕДУЮЩИЙ УРОВЕНЬ ВАМ ПРИДЕТСЯ ВЫБИРАТЬ ПРАВИЛЬНЫЙ ВАРИАНТ РЕШЕНИЯ.

КОГДА НАЧНЕТСЯ СОБСТВЕННО ИГРА, У ВАС БУДЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ ПЕРЕД ОТВЕТОМ ЗАГЛЯНУТЬ В «КОДЫ». НО ЗДЕСЬ, НА СТАДИИ ОБУЧЕНИЯ, ПРИДЕТСЯ ОБОЙТИСЬ БЕЗ ПОДСКАЗКИ. ВСЕ НЕОБХОДИМЫЕ ДАННЫЕ ВАМ СООБЩЕНЫ. В КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ МОЖНО ПЕРЕЧИТАТЬ ПОСЛЕДНЮЮ ГЛАВУ, НО ЛУЧШЕ ОБОЙТИСЬ БЕЗ ЭТОГО.

ПРОВЕРЬТЕ СЕБЯ – ЗАДАЧА НЕ ИЗ СЛОЖНЫХ.

ВПЕРЕД!

Норд неуверенно сказал:

— Пожалуй, с коллегами мне будет удобнее. Все-таки это в первую очередь научная экспедиция. Если мне понадобится квалифицированный совет, от кого я его получу — от головореза, от гипнотизера? Ну а в случае чего, махать кулаками и палить из пистолета я тоже умею, дело нехитрое. Между прочим, и гипнозом в свое время увлекался… Решено. Выбираю «Ученых».

Джей-Пи поднялся, перегнулся через стол и торжественно пожал молодому человеку руку.

— Именно этого выбора я от вас и ждал. Более того, если бы вы отдали предпочтение команде, состоящей из «воинов» или хотя бы имеющей в составе специального, как вы выразились, «головореза», это означало бы, что вы не рассчитываете обойтись одним интеллектом и втайне уповаете на силу — да еще не свою собственную, а чужую. Я бы сразу понял, что вы не тот, кто мне нужен, и снял бы вас с задания.

Он умолк, отведя взгляд, — будто хотел еще что-то сказать, но не знал, стоит ли.

Все-таки решился:

— И последнее. Не знаю, имеет ли это отношение к делу, но на всякий случай запомните слово «Lomonosov». Вернее фразу: «Zaglyanite v Lomonosova».

— Что это значит?

— «Загляните в Ломоносова». Ломоносов — это русский ученый 18 века. Может быть, эти слова что-то в себе таят. А может, и нет. Просто запомните их, и всё. Больше я ничего об этом не скажу… Отправляйтесь домой, соберите всё необходимое для поездки. В 18.00 за вами явится мистер Айзенкопф, уже снабженный необходимыми инструкциями. Он займется вашей подготовкой и проведет с вами всю предотъездную неделю. Вы будете жить на одной из моих вилл, в Нью-Джерси, а 29 апреля прямо оттуда поедете в порт. Вам заказаны каюты на немецком пароходе «Европа», следующем в Бремерсхавен. Третий член группы, мисс Клински, присоединится к вам на борту. Желаю удачи. Прощайте.

Квартира доктора Норда, куда он отправился после встречи с миллиардером, пожалуй, заслуживает отдельного описания, поскольку иногда жилище рассказывает о своем владельце полнее и красноречивей, чем иное досье, даже составленное асами кадровой психологии.

Как и великий американец, Гальтон обитал на самом последнем этаже — но не роскошного небоскреба, а унылого браунстоуна в неопрятных окрестностях Таймс-сквер.[16]

Никому не пришло бы в голову назвать эту надстройку «пентхаусом» — это был просто чердак. Ну в крайнем случае мансарда, состоявшая из одной-единственной комнаты.

Окон в стенах не было, свет проникал внутрь через застекленный прямоугольник в потолке. Доктора это идеально устраивало: картинки и звуки города не отвлекают от работы, а вид голого неба — отличный фон для движения мысли.

Природа, а стало быть, и наука, не выносит пустоты. Не признавал ее и Гальтон, поэтому пространство, которое в нормальных домах обычно используется в декоративных целях или не используется вовсе, у него было заполнено всякой функциональной информацией. Например, потолок обклеен таблицами, графиками, схемами. На стенах не обои, а школьные доски, сверху донизу исписанные формулами и неразборчивыми каракулями (у доктора Норда была привычка размышлять, бродя из угола в угол, и записывать полезные идеи мелом). Мебели же в комнате было так мало, что она упоминания не заслуживает. Зачем нужна мебель человеку, который почти все свое время проводит в разъездах по белу свету?

Опытному путешественнику много времени на сборы не требуется. За четверть часа Гальтон собрал свой обычный багаж — два чемодана. В первом набор простой и практичной одежды: штаны-рубашки-белье и, учитывая климатические условия России, парка да меховые сапоги. Во втором чемодане, разделенном на аккуратные отделеньица, содержался обычный экспедиционный арсенал: необходимые вакцины и лекарства, стерилизатор воды и много всяких полезных вещей, частью изготовленных на заказ, частью привезенных из странствий. К числу последних относилась духовая трубка из Колумбии, стрелявшая деревянными иголками. Индейцы смазывали их ядом, превращая трубку в смертоносное оружие. Но доктор Норд был не столь кровожаден. В поездки он брал с собой два пузырька — густо-красный, с неразбавленным ядом, и бледно-розовый, с 20-процентным раствором. Обычно Гальтон пользовался розовым. Человек или зверь, ужаленный такой иголкой, мгновенно погружался в сон — то есть, с одной стороны, оставался жив, а с другой, переставал представлять опасность. Чистый же яд предназначался для двуногих и четвероногих, от которых посредством сна избавиться невозможно. По счастью, существа этого сорта на пути доктора попадались редко.

В общем, домой Норд вернулся в 14.07, а в 14.22 уже захлопнул крышку второго чемодана. До шести оставалось еще три с половиной часа. В обычный день Гальтон занялся бы работой (он не признавал безделья), но сегодня не получилось бы — мысли были заняты предстоящей поездкой.