— «Кольт» и трубочку выньте, — приказал незнакомец. Команда была немедленно выполнена. — Теперь отпустите заморского гостя. А то он подумает, что мы его боимся.
Гальтона отпустили — и зря.
Некоторое онемение мыслительных способностей (в данных обстоятельствах извинительное) никак не парализовало реакций и мышечной активности Норда. Скорее даже наоборот.
Не думая о последствиях, а следуя единственно зову сердца, доктор в первое же мгновение свободы коротко, но очень убедительно двинул левого молодца локтем в солнечное сплетение, правому замечательно урезал в рыло (идиома из писателя Зощенко), но эти мелочи были не более чем прелюдией к главному хеппенингу. Развернувшись, Гальтон мощно, что называется, от всей души двинул подлого Витька носком ботинка в пах. Перескочил через сложившегося втрое шофера, рванул на себя створки и бросился к своим, в приемную.
Только всё это было напрасно.
Приемная, где минуту назад было пусто, вся позеленела, как блеклый августовский луг, от кителей и гимнастерок. Военных туда набилось человек пятнадцать, а то и двадцать. Айзенкопф и Зоя стояли у стены, оперевшись о нее ладонями, и каждого обшаривали сразу по два чекиста.
Бежать было некуда. Доктор Норд замер.
Сзади его почти по-дружески потянули за рукав.
— Молодец. Честное слово! Прямо не доктор медицины, а Нат Пинкертон.
С веселым смехом, словно американец отмочил необычайно смешную шутку, «председатель ЦыгЦИКа» завел Гальтона обратно в кабинет и прикрыл двери.
— Не будем мешать, там мои люди работают с вашими. Обыщут — приведут.
Подчиненному, который держался за живот, весельчак посоветовал:
— Дыши ртом, глубже. Так тебе, дураку, и надо. Не зевай.
Чекисту с разбитым рылом кинул свой носовой платок:
— Не капай юшкой на ковер. Цыганские товарищи обидятся. Они нам кабинет одолжили, а ты свинячишь.
На корчащегося в муках Витька сочувственно поцокал:
— Це-це-це. Будем надеяться, что до свадьбы заживет. А не заживет, переведу тебя, Витя, в женсостав. У них отпуск на 4 дня длиннее, и форма покрасивей. Ну всё, всё, страдальцы, уползайте отсюда. Мне с мистером поговорить надо.
Побитые вышли, причем иуду Витька несли под мышки.
— Витя не доносчик, — словно подслушав мысль Норда, сказал Октябрьский. — Это мой сотрудник, отличный парень. То есть, был парень, а там поглядим.
Он снова засмеялся. У товарища начальника было превосходное настроение.
Надо сказать, ход мыслей Гальтона тоже принял более позитивное направление. Особенно когда в кабинет были впущены его коллеги — пускай обысканные и обезоруженные, но в любом случае теперь их было трое против одного. Товарищ Картусов в аналогичной ситуации вел себя осторожней.
Выяснить бы, кто таков этот Октябрьский. Какова его ценность в качестве заложника? Норд искоса взглянул на Айзенкопфа. Тот едва заметно кивнул и переместился влево от бритого. Поймать взгляд Зои доктору не удалось. Она напряженно, пожалуй, даже испуганно смотрела только на чекиста. Гальтон никогда еще не видел княжну такой… растерянной, что ли?
Наконец, ее глаза встретились с глазами Норда. Зоя поняла смысл читавшегося в них предостережения и чуть качнула головой. Что это означало? Трогать Октябрьского не следует? Но почему? Это было не похоже на Зою. Ведь она одна, по собственному почину, напала на людей Картусова!
Скорее всего, растерянность Зои объяснялась тем, что она не могла взять в толк, откуда взялись эти новые чекисты и кто они такие. В самом деле, лезть на рожон, не разобравшись в ситуации, будет глупо.
Мысленно согласившись с княжной, Гальтон сел в одно из кресел. Курт, кажется, был удивлен внезапной сменой диспозиции, но тоже опустился на стул. Зоя осталась стоять, прислонившись к стене.
— Вижу: удивлены, не ожидали. Объясняю, — сказал чекист (а может быть, не чекист?). Если он и заметил, как арестованные обменялись быстролетными взглядами, то не подал виду. — Я вас, ребята, с первого же дня срисовал. Вся территория вокруг ИПИ, то бишь Института пролетарской ингениологии, у меня на особом контроле. Почему — объясню чуть позже.
— Это и так понятно, — обронил Гальтон.
Октябрьский сдвинул густые брови:
— Ни черта вам непонятно! Вы пока помалкивайте. Цените такую уникальную спецслужбу — которая диверсантов не допрашивает, а сама им всё рассказывает.
Товарищ Октябрьский опять присел на край стола. Правую руку как бы ненароком сунул в карман, левой оперся о сукно. Плечи у него были широкие, пластика движений мягкая, но упругая. А взять этого гуся будет не так просто, подумал Норд, даже и втроем. Еще подумал: ага, значит, все-таки спецслужба.
— Картусов Ян Христофорович ваш начальник или подчиненный? — спросил доктор, не обращая внимание на окрик.
— Прикидываете, не взять ли меня в заложники? — Бритый усмехнулся. Он был явно не дурак. — Глупости это. У нас, большевиков, ради личностей делом не жертвуют. Это во-первых. А во-вторых, как-нибудь на досуге предлагаю сеанс борьбы — хоть французской, хоть греческой, хоть китайской. Поглядим, чья возьмет. Так что вы, мистер Норд, не отвлекайтесь на ерундовские мысли. Лучше слушайте и не перебивайте… Итак, Картусов мне не начальник, не подчиненный и даже не коллега. Мы из разных ведомств. Он из ОГПУ, то есть чекист. Я же человек военный, из Разведупра Рабоче-крестьянской Красной армии. Фамилия моя, как уже было сказано, Октябрьский. Должность — начальник военной контрразведки. Хорошая должность, аккурат по моим талантам и интересам.
— Не вижу большой разницы. Картусов тоже начальник контрразведки. Зачем Советскому Союзу две контрразведки?
— Хороший вопрос. Отвечаю. Две контрразведки, равно как и две спецслужбы, нужны вождю нашего государства. Товарищ Сталин человек мудрый, он отлично понимает, что руководителю нужно два глаза и две руки. Для взаимоконтроля и конкуренции.
— И чтобы не попасть в зависимость от собственной охраны, — кивнул Норд. — Обычная тактика всякого диктатора. Но почему только две? Можно завести три, четыре, десять. И чтобы все друг за другом следили, друг на друга доносили.
— Это будет уже паранойя и разбазаривание народных денег. Но две спецслужбы — это целесообразно и даже необходимо. Мир, Гальтон Лоренсович, вообще двоичен, — как бы между делом помянул Октябрьский «отчество» собеседника. Дал понять, что многое о нем знает. И вдруг повернулся к Айзенкопфу. — Это открыли еще древние китайцы, сформулировав понятия «Инь» и «Ян».
Дальше он спросил у биохимика что-то по-китайски.
Проверяет, настоящий ли китаец, догадался Норд с невольным уважением.
Однако застать Курта врасплох разведупровцу не удалось. Ни один мускул на бесстрастном лице липового азиата не дрогнул (да и нечему там было дрожать).
Айзенкопф ответил на том же певучем наречии и перевел:
— Насяльника сказяла «Твоя китайса откуда китайса?» Моя сказяла: «Моя отовсюду китайса». По-насему насяльника пальсиво-пальсиво говоли.
Октябрьский захохотал:
— Это правда, не успел толком выучить. Я в Китае советником всего год пробыл. Ну, это к делу не относится.
— И все-таки, как вы на нас вышли? — спросил Гальтон про важное.
— У нас возможности скромные. Но эффективные. Вы на Большой Никитской квартиру по фальшивым документам реквизировали? Управдом на всякий случай проверил, позвонил в райотдел ГПУ. А надо вам сказать, что в ГПУ у нас есть свои, скажем так, доброжелатели, и райуполномоченный оказался как раз из их числа. Звонит моему помощнику, докладывает: так, мол, и так, появились какие-то самозванцы. Говорят, что из ГПУ, но врут. Возможно, мазурики, но мазурики по нынешним временам побоялись бы себя за чекистов выдавать — это стопроцентная вышка. Вдруг, говорит, шпионы? Иностранные шпионы — это уже наша компетенция. Мой помощник за вами слежку установил. Прибегает ко мне: шпионы проявляют интерес к ИПИ. Всё, что касается Института, у меня на личном контроле, это моим ребятам известно. Хотели мы вас в оборот взять, да поздно. Смежнички из ГПУ опередили. Тоже откуда-то пронюхали. Скорее всего, вы неосторожно повели себя возле Института или в Музее нового человечества. У Картусова там первоклассная охрана… Ладно, веду за вами наблюдение. Жду, что дальше будет. Когда вы от картусовских лопухов удрали и на крыше засели, я сразу сообразил, что вам колеса понадобятся. Подставил своего шофера, Витю Ром-Каурова, из новых советских цыган. Скажете, плохо он вам помогал?
