Вследствие этого приходится ограничиваться сообщением (от лица руководства) лишь особенно бросающихся в глаза фактов, минуя все прочие, которые, будучи зарегистрированы, на деле не только не подчеркнули бы положений подлинно важных, но значительно затемнили бы их. Их сообщают поэтому только в сокращенном виде.

Отсюда, собственно говоря, и проистекают такие существенные неправильности, как, например, сведение результата разведки к двум строчкам донесения: «Замечена колонна длиной 18 км на марше в направлении на…, голова у…» или «Замечено размещение противника в трех скоплениях, у пунктов X, Y, Z».

Другая трудность заключается в том, что если бы мы пожелали учитывать все выполненные разведки, а также правильно сообщать об их результатах, возникло бы опасение, что военная игра будет вестись воткрытую. Поэтому, для того чтобы варьировать процесс игры в целях просто дидактических, приходится «фальсифицировать» результаты разведки, снижать ценность результатов, «сбивать», наконец, летчика, который захотел бы слишком много увидеть.

Все это вместе взятое приводит к весьма серьезным последствиям.

С одной стороны, будущие штабные работники привыкают к слишком «ясным» донесениям, столь четким и простым, что они не оставляют никаких сомнений и не требуют никакой «расшифровки»; на вопрос штабного работника следует вполне достаточный и удовлетворительный ответ летчика. С другой же стороны, вследствие «недостатка», якобы, сведений, получаемых от авиации, понижается доверие к летчику, в этом случае ни в чем неповинному.

Перейдем к маневрам.

Здесь уже мы не находим этой недоделанности. Летчики действительно выполняют разведки, составляют донесения и передают их для использования. Это уже большой прогресс, так как тут происходит соприкосновение с действительностью.

Но и здесь опять-таки нет полной картины результатов разведки, так как действия всегда «режиссированы». Если части в полном составе, то всегда ближайший тыл лишь обозначен, а тыл более глубокий вообще не существует. Отсюда вывод, что практика штабов в использовании воздушной разведки может касаться только поля боя, максимум пехотной дивизии или кавалерийской бригады.

Где же можно познакомиться с разведкой в масштабе оперативной группы и армии, разведкой наиболее полезной и наиболее трудной для исполнения?

Из этого видно, каково положение вещей и какие серьезные трудности предстоят в будущем, когда действительно придется использовать результаты воздушной разведки.

Попытаемся же дать некоторые практические указания. Они будут относиться только к методам мышления, расчета, правильного подхода к вопросу.

Теперь нужно задаться вопросом, какую ценность, вернее, какую степень достоверности имеет для штаба воздушное донесение, причем мы исходим из того, что со стороны исполнителя, т. е. летчика, будет налицо безусловная «точность».

Прежде всего нужно отметить, что авиация дает два рода донесений: донесения визуальной разведки (письменные, устные, в форме схемы и т. д.) и донесения фотографические.

Что касается фотоснимков, то они вполне достоверны, так как отражают все, что было захвачено объективом фотоаппарата. Они пригодны только для тактического использования, о чем речь впереди.

Теперь о донесениях. Нужно сказать, что с точки зрения соответствия действительному положению дела воздушные донесения иногда представляют лишь относительную ценность, несмотря на полную добросовестность и точность исполнителя. Есть причины, снижающие значение донесений или делающие их сомнительными. Такими причинами могут быть, например, степень остроты зрения наблюдателя (один видит лучше, другой хуже, один увидит больше, другой меньше деталей), затем время суток (утром и вечером удастся заметить больше, чем в полдень, когда тени очень коротки), состояние погоды, местная облачность. Степень видимости, связанная с прозрачностью воздуха, равно как и укрытия местности, играют в наблюдении очень большую роль. Большое количество лесов, населенных пунктов, обсаженных деревьями дорог — все это в значительной степени уменьшает ценность воздушной разведки. Что касается ночной разведки, то она, естественно, более затруднена, чем дневная, и к ее результатам нужно относиться с большей осторожностью.

Помимо этого имеют значение и различные способы противодействия противника, например, маскировка, скрывающая объекты или разбивающая их формы, откуда возможность ошибок в определении наблюдаемого объекта. Высота, с которой ведется разведка, также играет важную роль. Эта высота зависит, правда, от задания, но на нее влияет также и противовоздушная оборона. Не следует забывать ни о противовоздушной обороне с земли, ни о воздушных боях, отрывающих наблюдателя от непосредственной работы по наблюдению, что может привести к упущению ряда деталей или к недостаточно четкому их определению. Нужно, наконец, помнить о тренировке наблюдателя. Ясное дело, что исполнители бывают получше и похуже, что результаты их работы могут быть более или менее полны, более или менее удачны.

Отсюда видно, что по множеству причин, несмотря на самое искреннее желание летчика, несмотря на величайшие его усилия, несмотря на преодоление им величайших трудностей, воздушное донесение не является полным отражением действительности. Воздушное донесение служит в значительной степени частью истины, стимулом к погоне за нею, началом ее. Поэтому донесение негативного характера, по изложенным выше причинам, ничуть не свидетельствует о том, что на данном участке действительно ничего нет.

Воздушное донесение является своего рода «шифром», ключ к которому следует искать у спокойных и опытных «искателей истины».

Уяснив себе причины, затрудняющие разведку и тем самым понижающие ценность и достоверность полученных результатов, скажем несколько слов об обязанностях штабных работников, использующих донесения.

К изучению и использованию донесений, особенно воздушных, можно (и должно) допускать лишь такого офицера, который обладает штабным и строевым опытом и свободен от предвзятых мыслей.

Чтобы предвидеть возможные действия противника, необходима известная широта взглядов. Нельзя упорно внушать себе только одну какую-либо возможность.

Ведь для того чтобы уметь использовать воздушное донесение, необходимо прежде всего ясно и спокойно уяснить себе, что вообще может твориться у противника. Каково бы ни было положение на фронте (спокойствие или бой), какова бы ни была численность введенных в дело войск, неоспоримо, что противник будет жить, будет двигаться. Другой вопрос — насколько эта жизнь будет интенсивна; но в праве на жизнь нельзя ему отказать. Он должен снабжать фронтовые части продовольствием и боеприпасами, должен производить эвакуацию раненых, больных и имущества, из страны он будет доставлять на то или иное расстояние от фронта запасы, которые он будет размещать в складах. Все это требует движения и обычно происходит открыто, а потому летчик все это видит и отмечает. В зависимости от опытности летчика, донесение будет длиннее или короче, обстоятельнее или лаконичнее. Например: летчик получил задание разведать ведущую к фронту дорогу длиной около 50 км. Если бы эту разведку он производил с высоты 1200―1500 м, т. е. с той высоты, с которой значительная часть деталей может еще наблюдаться невооруженным глазом, если бы никто ему в этом не мешал и если бы он сам захотел обстоятельно зарегистрировать все, что видел, тогда штаб получил бы, вероятно, огромное донесение, подробное перечисление и указание всякого рода движений и т. д. В таком донесении были бы и зерна и плевелы. Отсеять эти плевелы — задача штаба.

Поэтому всякий раз (на каждой ступени командования) нужно уметь применить соответствующее «сито», чтобы вместе с плевелами не утратить и зерен. Нужно, чтобы штаб хорошо знал организацию и тактику неприятельской армии и организацию и работу его тыла.

Необходимо хорошо знать особенности транспортно-коммуникационной службы противника. Лишь тогда можно будет отличать нормальные явления от ненормальных, движение обычное от интенсивного, «повседневное» размещение от чрезвычайного, «насыщенность» обычную от «исключительной».