Первым начальником Кизилташского объекта был назначен полковник государственной безопасности Михаил Васильевич Немировский. Во время войны Немировский участвовал в партизанском движении, однако кем именно он был — неизвестно. Предположительно или командиром, или комиссаром отряда, действовавшего в горных районах Крыма. До назначения на должность начальника ЦБХ, Немировский служил на посту министра внутренних дел Туркменской ССР.
Кстати, большинство начальников ЦБХ ранее являлись руководителями управлений КГБ или МВД не менее чем областного масштаба. Видимо, по рекомендации режимных органов все офицеры объекта носили морскую форму. Наверное, повлияла близость Феодосии, где существовала база Черноморского флота. К тому же среди военнослужащих было немало бывших военных моряков. Говорят, что полковник Немировский олицетворял собой лучшие офицерские традиции дореволюционной армии. Он никогда никому не «тыкал», даже самых молодых офицеров и мичманов знал в лицо и называл только по имени-отчеству. Никогда ни на кого не повышал голос, даже если подчиненный в чем-то провинился.
М. В. Немировский появился на объекте с началом строительства и лично курировал ход работ. Подземное строительство было закончено в 1955 году.
Масштабы выполненных работ поражали. В толще горы пробили тоннель, по ширине и высоте не уступающий тоннелю метрополитена. Длина его — более 2 км. Тоннель выходил наружу с другой стороны горы, где был устроен запасной выезд в районе города Старый Крым. Под вершиной горы располагался сборочный зал и несколько хранилищ самих «изделий» и их узлов. Высота сборочного зала составляла около 20 м, а длина — несколько десятков метров. Зал был оборудован мостовым электрическим краном, несколькими грузоподъемными тельферами и специальными сборочными местами для закрепления собираемых «изделий» с возможностью их вращения в вертикальной плоскости. Отдельно в зале располагались стенды для проверки работоспособности электронных схем «изделий».
Хранилища оборудовались стеллажами для хранения узлов и самих «изделий». Во все помещения были проложены от главного въезда-портала рельсы, по которым можно было перевозить грузы на специальных вагонетках. Портал представлял собой массивное железобетонное помещение, почти укрытое в толще горы. Снаружи видны были только массивные стальные ворота, которые при необходимости могли маскироваться занавесом из плотного брезента под цвет породы. Вход в сам тоннель из портала перекрывался герметичным защитным металлическим затвором весом несколько сотен тонн. Затвор на колесах откатывался при надобности в нишу по рельсам электромотором. В случае выхода из строя электроснабжения, его можно было откатить вручную с помощью лебедки. На учебных тренировках это делали все молодые офицеры, процедура была долгой и утомительной даже для нескольких человек.
Подземный комплекс снабжался электроэнергией от расположенной снаружи подстанции, а также мог перейти на автономное питание от аварийных дизель-генераторов. Климатические параметры в сооружении поддерживались автоматически. В каждом помещении осуществлялся радиационный контроль. Даже при сильном радиоактивном заражении снаружи, под землей можно было продержаться несколько суток без вреда для здоровья.
Самым слабым местом этого комплекса был туалет — его разрешалось использовать только в аварийной ситуации. В обычное же время офицеры бегали на «перекур» — 2 км до портала и обратно. Иногда удавалось уговорить кого-либо подвезти на электрокаре, и это было большим везением.
Бывало, что кто-нибудь приезжал на работу на велосипеде — на нем ухитрялись смотать в портал и обратно сразу по четыре молодых офицера, демонстрируя чудеса цирковой эквилибристики.
Перед каждым помещением располагался караульный пост. Службу здесь несли офицеры батальона внутренней охраны МВД. Они проверяли, есть ли в пропуске подошедшего офицера штамп для прохода именно в это помещение. Пропуск при входе в помещение оставался у караульного офицера, и он всегда знал, сколько военнослужащих и кто именно находится в данном помещении, куда ему самому вход был абсолютно запрещен.
Лагерные бараки были снесены, на их месте построили стадион. На стадионе сдавали нормы ГТО и военно-спортивных комплексов все, вплоть до командира части.
Пока строилась подземная часть объекта, в урочище появились электростанция, несколько домов для офицеров и служащих части, автобаза. Дом офицеров, госпиталь с поликлиникой, магазин, стационарные контрольно-пропускные пункты на въездных дорогах, школа, детский сад и ясли. Бывшее здание военного санатория переоборудовали в «заводоуправление». Был приведен в порядок монастырский сад, в котором росло множество деревьев: грецкие орехи, персики, черешни, груши и другие. Саженцы от этих деревьев начали приживаться во дворах и садиках финских домиков. Был откопан и приведен в порядок целебный сероводородный источник. Дороги объекта привели в идеальное состояние.
Появились названия улиц. Жители городка сначала имели симферопольскую прописку, но в середине 1960-х ее пришлось менять на феодосийскую. С тех пор и до последнего времени городок имел название Феодосия-13.
На территории действовал сухой закон, запрещено было также иметь фотоаппарат, впрочем, в 1955 году этот запрет сняли, но фотографировать разрешено было только в помещениях или так, чтобы горы и специальные сооружения не попадали в кадр.
Вся территория объекта была огорожена по периметру, в том числе — по крутым горным склонам, высоким многорядным заграждением из колючей проволоки, причем в середине заграждения была полоса, по которой регулярно проходили патрули со сторожевыми собаками. Были тут и всякие хитроумные сигнальные устройства, засекавшие не только проход человека, но срабатывавшие даже на мелкую живность вроде лисы или зайца.
После окончания подземных строительных работ в 1955 году руководство МСМ начало поставку серийно выпускаемых «изделий» на хранение в ЦБХ. Все «изделия» привозили в разобранном состоянии. К тому времени на объект прибыло уже немало офицеров, прошедших подготовку в учебных центрах Минсредмаша, что позволяло штатно укомплектовать сборочную бригаду. Однако практического опыта сборки «изделий» было недостаточно, поэтому на объект командировали начальника военно-сборочной бригады первого серийного завода, находившегося в городе Арзамас-16 (до того и ныне — город Саров), полковника Владимира Ивановича Капустина, лично собиравшего и первые опытные, и первые серийные «изделия». В. И. Капустин в короткие сроки сумел отладить технологию сборки, проверки и закладки «изделий» на хранение. Недоволен он был лишь низкими темпами проведения сборочных операций.
Михаил Иванович Изюмов, капитан 1-го ранга, служивший в Феодосии-13 с 1958 по 1985 год на должностях инженера отдела, руководителя спецприемки, научного сотрудника, заместителя начальника отдела, в своем очерке «О чем молчит Кизилташское урочище» вспоминает:
Все мы пришли на объекты из Вооруженных сил, нас передали в Минсредмаш с правом ношения военной формы. Мы, впрочем, ее и не снимали никогда. Но работа в МСМ незаметно меняла наше сознание. Высочайшая ответственность, которую страна возложила на наши плечи, поручив нам такое грандиозное дело, заставила пересмотреть приоритеты в наших привычках и стереотипах. Всякие строевые заморочки были забыты — у нас не было никаких парадных мероприятий, караульную службу мы не несли, оперативное дежурство в заводоуправлении приходилось нести не чаще одного раза в месяц. Правилами ношения военной формы кое-кто из офицеров начал пренебрегать. В командирскую учебу входили три дисциплины — физическая подготовка, строевая подготовка и специальная подготовка… Специальная подготовка была самой серьезной учебной дисциплиной. Дело в том, что на спецподготовке изучалась конструкция состоящих на вооружении или принимаемых вскоре на вооружение «изделий», а также правила сборочных или регламентных работ с ними. При этом руководители спецподготовки могли поручить практически любому офицеру доклад по теме занятия. Ясно, что слабые знания докладчика сразу становились видны всей группе и не только подрывали его авторитет как специалиста, но и создавали предпосылку для негативной формулировки в характеристике при очередной аттестации. Поэтому даже самые неумелые докладчики готовились к занятиям, не щадя сил и не стеснялись обратиться за помощью к товарищам по учебной группе. Руководитель мог поручить не только сделать доклад о конструкции узла, его принципиальной схеме работы или устройстве проверочного стенда, но и осуществить руководство сборкой или регламентной операцией на учебном «изделии», если это поручение выпадало на долю перспективного офицера.
