– Ну конечно, профессор! Мне только нужно уговорить жену… – смущенно проговорил Алурин, глядя на новых знакомых. – Но это я сумею.

– Что ж, решено, – коротко кивнул Селдон. – Вы будете работать над Психоисторическим Проектом, Обещаю вам, доктор Алурин, вы о таком решении не пожалеете.

– Ванда, Стеттин, – сказал Селдон, когда Алурин ушел. – Новость поистине великолепная. Настоящий прорыв. Как вы думаете, как скоро вам удастся разыскать других менталистов?

– Дедушка, на то, чтобы найти Бора, нам потребовался месяц. Мы не можем сказать точно, как часто у нас будут такие удачи. Правду говоря, все это болтание по Трентору здорово отвлекает нас от работы над Главным Радиантом и вообще надоело. Теперь, когда рядом со мной Стеттин, обычная речь звучит так громко, просто оглушительно.

Улыбка покинула лицо Селдона. Он этого боялся. Оттачивая свои ментальные способности, Ванда и Стеттин мало-помалу стали уходить от «обычной» жизни. Их манипуляции с менталикой сделали их еще более чужими для других.

– Ванда, Стеттин, думаю, пришла пора рассказать вам кое-что, чего вы до сих пор не знали. Эту идею высказал несколько лет назад Юго Амариль, и на ее основе я разработал План. До сих пор не представляю себе четко, что из этого выйдет, но сегодня все кусочки запутанной головоломки стали на свои места, Как вы знаете, Юго предложил основать две Академии, каждая из которых была бы подспорьем, страховкой для другой. Идея была блестящая. Как жаль, что Юго не дожил до того дня, когда она будет осуществлена.

Селдон замолчал и глубоко, печально вздохнул.

– Простите, я отвлекся… Шесть лет назад, когда я убедился, что Ванда обладает ментальными или телепатическими способностями, я решил, что Академий действительно должно быть две, но не просто две, а две совершенно разные Академии. В одной должны собраться представители физических наук – и первой группой станут энциклопедисты, которые высадятся на Терминусе. Ядро второй Академии составят истинные психоисторики, менталисты – вы. Вот почему я так прошу вас как можно скорее разыскать подобных вам людей.

И наконец последнее: Вторая Академия должна стать тайной. Ее могущество будет сосредоточено в ее неизвестности, в ее телепатическом всевидении. Понимаете, несколько лет назад: когда я понял, что мне нужен телохранитель, я понял и другое: Вторая Академия должна стать сильным, молчаливым, тайным телохранителем Первой Академии.

Психоистория не застрахована от ошибок. Ее предсказания, однако, имеют высокую степень вероятности. У Первой Академии, на первых порах будут многочисленные враги, так же как у меня сейчас.

Ванда, ты и Стеттин – пионеры Второй Академии, хранители Академии на Терминусе.

– Но как же, дедушка? – изумленно спросила Ванда. – Нас всего двое… ну, пускай, трое, если считать Бора. Для того чтобы охранять целую Академию, нам нужно…

– Сотни? Тысячи? Внучка, ищите и найдите столько, сколько нужно. Вы это можете. Вы знаете как. Ведь только что, когда Стеттин рассказывал, как вы нашли Алурина, он сказал, что ты просто взяла и позвала. И Алурин пришел. Понимаете? До сих пор я просил вас бродить по Трентору и искать, таких людей. Но это для вас трудновато, даже болезненно. Теперь я понимаю, что тебе и Стеттину нужно уединение, ведь вы – ядро Второй Академии. Из этого уединения вы и забросите сети в океан человечества.

– Дедушка, что ты говоришь? – прошептала Ванда, вскочила со стула и опустилась на колени рядом со стулом Селдона. – Ты хочешь, чтобы я уехала?

– Нет, Ванда, нет, я не хочу, чтобы ты уезжала, но это – единственный выход. Тебе и Стеттину нужно где-то скрыться, уйти от грубой реальности Трентора. Когда ваши ментальные способности возрастут, вы сумеете привлечь к себе других – и молчаливая и тайная Академия станет более многочисленной. Мы будем время от времени общаться, конечно. И у каждого из нас будет свой Главный Радиант. Ты же понимаешь, что это нужно, детка, просто необходимо, понимаешь, да?

– Да, дедушка, понимаю, – сказала Ванда. – А что гораздо важнее, я вижу, какая это блестящая идея. Можешь быть спокоен, мы тебя не подведем.

– Знаю, милая, – устало проговорил Селдон.

Но как он мог? Как он только мог – взять и отослать куда-то дорогого ему человека? Ведь Ванда была последним, что связывало Селдона со счастливым прошлым – с Дорс, Юго и Рейчем. Кроме нее, Селдонов в Галактике больше не было.

– Я буду очень скучать по тебе, Ванда, – сказал Селдон, и по его морщинистой щеке пробежала слеза.

– Но, дедушка, куда же мы должны отправиться? Где будет Вторая Академия? – спросила Ванда, встав рядом со Стеттином.

Селдон взглянул на внучку снизу вверх и усмехнулся:

– Это тебе должен был уже подсказать Главный Радиант.

Ванда растерянно смотрела на Селдона, пытаясь понять, о чем он говорит.

Селдон взял внучку за руку.

– Загляни ко мне в сознание, детка. Все там.

Ванда широко раскрыла глаза.

– Вижу… – прошептала она. Отрезок ЗЗА2Д17.

Конец Звезд.

Я Гэри Селдон. Бывший премьер-министр Императора Клеона I. Почетный профессор психоистории в Стрилингском университете на Тренторе. Директор Психоисторического Проекта. Главный редактор «Галактической Энциклопедии». Создатель Академий. Знаю, звучит впечатляюще. Я многое сделал за свои восемьдесят один год и очень устал. Оглядываясь на прожитую жизнь, я порой задумываюсь, мог ли, должен ли я был что-то сделать иначе. Ну, например: не был ли я слишком увлечен гигантскими перспективами психоистории, и потому события и люди, проходившие через мою жизнь, казались мне незначительными и неинтересными?

Может быть, я упускал из виду какие-то мелочи, которые нисколько не повредили бы будущему человечества, но от которых стала бы легче и лучше жизнь дорогих моему сердцу людей – Юго, Рейча… Я могу только гадать… мог я сделать что-нибудь, чтобы уберечь мою любимую Дорс?

Последний месяц я занимался подготовкой голограмм для Кризисов. Мой ассистент, Гааль Дорник, увез их на Терминус и проследит там за их размещением в Склепе Селдона. Он проследит также за тем, чтобы Склеп был запечатан, и оставит там соответствующие инструкции относительно вскрытия Склепа во времена грядущих Кризисов.

Но тогда меня уже, конечно, не будет.

Что же они подумают, будущие жители Академии, когда увидят меня (точнее, мое голографическое изображение) во время Первого Кризиса, почти через пятьдесят лет? Что они скажут? Какой я старый, какой тихий у меня голос, какой я беспомощный в этом инвалидном кресле? Поймут ли они, оценят ли по достоинству то послание, что я оставил для них? О нет, не стоит гадать. Древние сказали бы: «После смерти – только смерть».

Вчера я получил весточку от Гааля. На Терминусе все идет хорошо. Бор Алурин и сотрудники Проекта наслаждаются пребыванием «в ссылке». Не стоит, конечно, смеяться, но я не в силах удержаться от улыбки, когда вспоминаю довольную физиономию этого тупицы Лень Чена, который был уверен, что загнал Проект на Терминус два года назад. Хотя в конце концов ссылка была квалифицирована в рамках Имперской хартии как «Поддерживаемое государством научное учреждение и часть личной собственности Его Августейшего Величества Императора» – Главный Комитетчик мечтал вышвырнуть нас с Трентора, с глаз долой, но не мог упустить последнего шанса удержать нас в своих руках. Все равно мне приятно вспоминать, что это Лас Зенов и я выбрали Терминус, как пристанище для Первой Академии.

Единственное, о чем я сожалею, когда вспоминаю Линь Чена, это о том, что мы не сумели спасти Агиса. Император был хорошим человеком и благородным правителем, даже несмотря на то, что только назывался Императором. Его величайшей ошибкой было то, что он верил в незыблемость своего титула, в то, что Комитет Общественной Безопасности не посягнет на этот титул.

Я часто думаю, что же они сделали с Агисом? Выслали в какой-нибудь отдаленный мир или убили, как Клеона?