— А как же Владыки Высших Миров? — спросила Алисаард. — Они могут объять все структуры?

— Сомневаюсь, — ответил я. — Их видение, может быть, еще более ограниченно в каком-то отношении, чем даже наше видение. Бывает, что пешка добивается большего, чем король или ферзь.

Фон Бек покачал головой, потом спокойно проговорил:

— Интересно, наступит ли когда-нибудь время, когда боги и богини перестанут воевать друг с другом?

— Такие периоды возможны в циклической истории миллиардов миров. Наступит время, когда Владыки Высших Миров и весь механизм космической мистерии прекратят свое существование. Тайна их разрушения, как мне кажется, лежит в нас, хотя нам еще только предстоит осознать собственное могущество. Вот, наверное, почему они так боятся смертных.

— И что же это за могущество? Хотя бы намекните нам, Вечный Воитель, Алисаард умоляюще взглянула на меня.

— Полагаю, это просто сила, способная постигнуть мультивселенную, причем необязательно сверхъестественная.

Джунгли внезапно превратились в океан расплавленного стекла, который бушевал вокруг под порывами ветра, но не обжигал нас.

Фон Бек закричал, споткнулся, с трудом удержав чашу в руках. Алисаард подхватила его и помогла подняться на ноги. Я бросился к своим спутникам.

— Достаньте Акторис! — крикнул я Алисаард. — Пусть он снова укажет нам тропу!

В тот момент, когда девушка сунула руку в мешок за камнем, Грааль опять начал петь. Теперь он пел совсем по-иному, не так, как прежде, мягче и спокойнее. Стеклянный океан медленно стих. Волны улеглись, и мы увидели тропу, которая пролегала между ними.

Держа перед собой чашу Грааля, фон Бек повел нас вперед к берегу. На нас воздействовала сила, гораздо более могучая, чем влияние Акториса. Сила Закона и Равновесия. Очевидно все, происшедшее с нами до настоящего момента, было под контролем Сепириса. Но каков же смысл этого действия?

Мы подошли к берегу. Взобравшись на дюны, мы оглядели равнину, которая тянулась перед нами бесконечным зеленым ковром. Мы обернулись — океан из стекла исчез. Позади нас уже не было дюн, только ровная, плоская равнина, такая же, как и впереди.

Я увидел человека — он неторопливо приближался к нам. Его черно-серебристые одежды чуть шевелил легкий ветер. По седым волосам и облику патриарха я узнал эрцгерцога Баларизаафа. Он остановился и приветственно поднял руку.

— Простите меня, но я не подойду к вам ближе. Тот предмет, который вы несете, смертельно опасен для моего здоровья! — Он улыбнулся, как бы подшучивая над самим собой. — Должен признать: мне не нравится присутствие этого предмета на моей земле. Если вы готовы меня выслушать, то я могу предложить вам сделку.

— Я не желаю иметь дела с Хаосом, — ответил я. — Разве вы этого еще не поняли? Он усмехнулся в ответ.

— О, Вечный Воитель, как плохо вы разбираетесь в самом себе. Бывали времена, и еще будут, когда вы поклянетесь в верности именно Хаосу…

— Могу вас заверить, эрцгерцог Баларизааф, — упрямо продолжил я, — что в настоящий момент у меня нет никаких обязательств перед Хаосом. Я сам себе господин и намерен таковым остаться.

— Да, вы всегда были таким, Воитель, независимо от того, на чьей стороне служили. В этом, как мне кажется, и заключается секрет вашего выживания, Поверьте мне, я испытываю только восхищение… — Он прокашлялся, будто смутился собственным словам. — Я уважаю ваши убеждения, Господин Воитель. Но я предлагаю изменить вашу судьбу на период по меньшей мере одного полного цикла мультивселенной, спасти себя от ужасных переживаний, уже известных вам. Заверяю, если вы откажетесь сейчас, то впереди вас ждет еще больше боли и страданий.

— Мне говорили, что судьба одарит меня тихим, мирным местом и возможностью быть снова с моей Эрмижад, — сказал я с твердым намерением сопротивляться его аргументам, какими бы разумными и надежными они ни казались, — Короткая передышка, отсрочка, не более того. Служите мне, и вы получите почти все, о чем мечтаете. Причем немедленно.

— Эрмижад?

— Точно такую же, как она, вы даже и не заметите разницы. Даже еще красивее. И она будет обожать вас, как никого другого раньше.

Я рассмеялся, что крайне удивило его.

— Вы воистину Владыка Хаоса, эрцгерцог Баларизааф. У вас богатейшее воображение. Вы убеждены, что все смертные жаждут той власти, которой обладаете вы. Я же люблю индивидуальность в ее сложности. Я пришел к пониманию этого с тех пор, как начал страдать от галлюцинаций, которые создает это место, воздействуя на человеческий мозг. Если я не смогу узнать женщину, которую любил, мне не нужна замена. И мне нет дела до того, любит она меня или нет! Я люблю Эрмижад такой, какая она есть. Если же я смогу воссоединиться с ней, хотя бы на короткое время, то это более чем справедливо после всего пережитого мною.

— В таком случае у вас есть, что попросить у меня. Мне же надо от вас немногое: примите Меч Дракона от моего имени. С женщинами элдренами практически покончено. Шарадим и Фламадин правят всеми Шестью Землями Колеса. Если вы окажете мне эту небольшую услугу, чтобы я мог присоединить эту небольшую часть мультивселенной под свой контроль, тогда я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть вам Эрмижад. А здесь игра закончена, Господин Воитель. Мы выиграли. Что еще вы можете сделать? Вам же предоставляется возможность немного позаботиться о себе самом; Зачем же вечно быть в пасынках у собственной судьбы, верно?

Да, соблазн был велик, не скрою, и все же мне нетрудно было сопротивляться Баларизаафу после того, как я увидел отчаянное выражение на лице Алисаард. Отказавшись выполнить долг перед элдренами, я лишусь права на воссоединение с женщиной, которую любил. Я обратился к фон Беку:

— Друг мой, не могли бы вы немного приблизить чашу Грааля к эрцгерцогу, чтобы он смог получше разглядеть ее.

Баларизааф издал ужасный, гневный и одновременно испуганный возглас. Фон Бек начал приближаться к нему с чашей в руках, и кожа на лице эрцгерцога, казалось, стала вспучиваться, будто кипела. За считанные секунды Баларизааф сменил тысячу лиц, и ни одно из них не было человеческим.

Потом он вдруг исчез.

Обессиленный, я упал на колени, дрожа всем телом и всхлипывая. Только теперь я понял, чему я сопротивлялся, как желанно было для меня его предложение.

Друзья помогли мне подняться.

Холодный ветер прошелестел по высоким травам. Ветер, как мне показалось, был порожден не Хаосом, а влиянием Грааля. Я еще раз поразился могуществу чаши, которая действовала и в самом сердце Хаоса.

— Она здесь, — прошептала Алисаард, — рогатая лошадь здесь.

Прямо к нам, высоко подняв голову, будто приветствуя нас, двигалось животное, шкура которого переливалась то серебром, то золотом. Лоб лошади был увенчан рогом. Алисаард восхищенно улыбнулась, когда лошадь доверчиво подошла к ней и ткнулась носом ей в руки.

Чей-то, знакомый голос, но не голос эрцгерцога Баларизаафа произнес:

— Теперь я возьму чашу.

Перед нами стоял Сепирис. Я заметил боль в его глазах. Он протянул большую черную руку к фон Беку.

— Она моя, — возразил фон Бек.

— Чаша не принадлежит никому, — строго и даже гневно ответил Сепирис. Чаша — объект власти и могущества. Всякий, кто попытается завладеть ею, будет наказан за жадность и глупость. Я не ожидал услышать от вас таких слов, граф фон Бек!

Фон Бек наклонил голову.

— Простите меня. Герр Дейкер сказал, что вы дали мне возможность запустить механизм самоуничтожения нацизма.

— Да, это так. Теперь нацисты включены в неумолимый ход судьбы благодаря вашим смелым действиям здесь. Вы много сделали для своего народа, фон Бек.

Глубоко вздохнув, фон Бек вручил чашу Грааля Сепирису.

— Благодарю вас. Я могу считать свою миссию выполненной.

— О да. Если желаете, можете вернуться в свою страну и свое время. У вас нет обязательств передо мной.

Но фон Бек нежно поглядел на Алисаард и улыбнулся мне.

— Я, пожалуй, останусь, Владыка Сепирис, хочу досмотреть, чем все это закончится…