эпилог

Бретт Девро подался вперед в своем кресле, когда вошел Элиас Спрейг.

Он не стал соблюдать формальностей.

— Он в безопасности?

— И он, и Кэм. Хотя Кэм был ранен. Сейчас он уже поправился.

— А Квинн?

— Согласно сообщениям, благополучно едет в Калифорнию вместе с женой. — На лице Элиаса была блаженная улыбка.

Бретт вскочил так резко, что уронил стул.

— С женой? С какой женой?

Элиас с наслаждением растягивал следующие слова. Он был очень доволен, хотя понимал, что это нехорошо и не по-христиански — дразнить.

— Это художница по имени М. Сабр.

Смущение прошло по лицу Бретта, а рука протянулась к двум холстам, лежащим на его столе. Картины вместе с письмом доставил Джамисон, лоцман, а теперь и владелец “Лаки Леди”; это было несколько недель назад, когда разразилась вся эта чертовщина.

Картины — одна пейзаж с радугой над Миссисипи, а другая — рабочие на хлопковом поле, — были великолепны. В записке Квинн просил позаботиться о картинах, а потом, когда он где-нибудь обоснуется, выслать их ему. Бретт долго разглядывал их, недоумевая, когда его брат начал интересоваться живописью, и восхищаясь силой и мастерством, с каким были выполнены эти полотна; он оставил их у себя на столе и часто смотрел на них.

— Как? Где? — в голосе Бретта слышалось изумление. Элиас улыбнулся.

— Эта художница была очень ценным сотрудником Подпольной железной дороги. Вы должны ее знать под именем Мередит Ситон.

Бретт медленно сел. И с упреком посмотрел на Элиаса.

— Так вы знали?

— Она была нашим агентом. А вам не надо было об этом знать.

Бретт откинулся в кресле и рассмеялся. В этот раз шутку сыграли с ним. Он знал Квинна и даже подготовил его первый контакт с Подпольной дорогой, потому что тоже помогал ей. Эта идея пришла ему в голову, когда Квинн купил Кэма, и Бретт заметил, что его брат начал меняться. И, не говоря тому ни слова, решил, что Подпольная дорога — как раз то, что нужно Квинну, чтобы у него появилась цель в жизни, чтобы дать выход всей ярости, копившейся в нем. Он никогда не говорил Квинну о своем участии, достаточно, впрочем, скромном, выражавшемся, в основном, в денежных пожертвованиях. Бретт чувствовал, что Квинн должен заняться этим самостоятельно, должен сам излечить себя.

Но Мередит? Простоватая, суетливая, жадная Мередит?

Бретт еще раз взглянул на картины и мысленно сравнил их с картинами, которые она дарила ему.

Что же скрывала жеманная мисс Мередит?

Зная его брата, он понял, что, похоже, немало.

Улыбка Бретта стала шире, и он засмеялся. Он смеялся и смеялся, пока слезы не потекли по его лицу.