Стивен сидел неподвижно, и она явственно почувствовала, что он тоже напряжен и взволнован.

Это было нелепо. Это трогало и возбуждало ее.

Никогда раньше ни с одним мужчиной не испытывала Джиллиан такого мощного безудержного притяжения. «Все это происходит из-за того, что мы противники в споре», — подумала она, стремясь как-то объяснить сложившуюся ситуацию. Не может возникнуть между ними влечения. У них нет ничего общего. Он просто очередной клиент, а у нее существует нерушимое правило: в личные отношения с клиентами не вступать.

Такое же правило было у Лесли, но она его уже нарушила.

Однако Джиллиан была настроена решительно: с ней такого не случится. Особенно раз это касается упрямого несгибаемого Стивена Морроу.

Когда они подъехали к конторе и машина замерла на стоянке, Стивен помедлил, прежде чем выйти наружу. Глаза его были глубокого темно-серого цвета, и Джиллиан захотелось провести пальцем по его щеке, от скулы вниз ко рту. Такое непростое лицо. Такое… незабываемое лицо. Небольшой шрам совсем не портил его, скорее придавал индивидуальность. Или это у нее за последние два дня проснулся интерес к его лицу?

Сейчас, когда Стивен задумался, шрам стал как будто глубже.

— В одном вы абсолютно правы, — произнес он, и сердце Джиллиан екнуло. — Работают эти ваши циркачи великолепно.

Она изумленно посмотрела на него. Эта скупая похвала, произнесенная словно бы через силу, была для нее дороже шумных изъявлений благодарности русских артистов. Она внимательно взглянула на него, и поразительная догадка вдруг осенила ее.

— Вы никогда раньше не были в цирке?

— Нет, — тон его ответа не допускал дальнейших расспросов, но пробудил в Джиллиан множество мыслей и почти болезненное сочувствие. У нее самой было непростое детство, но в цирках она бывала. Во многих.

— Значит ли это, что вы передумали? — осторожно осведомилась она.

— Возможно. Я еще не пришел к окончательному решению.

Он скова глянул на часы и, открыв дверцу, вылез из машины, затем наклонился к ней, и Джиллиан не могла не восхититься гибкостью и силой его атлетической фигуры, худощавой, но мускулистой. В каждом его движении были изящество и уверенность спортсмена.

— Ладно, считайте, что я согласен, — откликнулся он. — Немного сократите первоначальную программу и покажите мне.

Джиллиан почувствовала, как губы ее расползаются в улыбке.

— Я все подготовлю для вас.

— Включая номер с наездницей.

Она ощутила, что улыбка уже сияет во всю ширь. Ей так и показалось, что к лошадям он проявил особый интерес. И она не собиралась спрашивать почему. Во всяком случае, не теперь. Не теперь, когда все еще висит на волоске.

— В котором часу мне завтра прийти?

— В пять, — сказал он. — Если это устроит вас.

— Вполне.

— Спасибо за прогулку.

— Спасибо, что съездили со мной.

Джиллиан сама услышала, как напевно прозвучал ее голос, и заметила, что его губы дрогнули в улыбке, но дальше этого дело не пошло.

Рука его задержалась на дверце машины, взгляд не отрывался от ее лица. Затем Стивен вдруг кивнул в ответ и, отвернувшись, широким легким шагом быстро двинулся к зданию конторы. Внезапно Джиллиан пожалела, что не видела, как он играл в футбол, хотя никогда ранее интереса к спорту не проявляла. Наверное, это было изумительное зрелище, когда он мчался с мячом по полю. Черт побери, он изумительно смотрелся даже когда закрывал дверцу машины.

Хватит!

С необычной для себя резкостью она перевела рычаг сцепления, давая задний ход, и ощутила, как машина протестующе дернулась, затем шины взвизгнули, и она выехала со стоянки,

Почему он так неожиданно согласился на ее предложение?

Стивен откинулся на стуле. Его бухгалтер, последний сегодняшний посетитель, только что покинул кабинет.

Бухгалтер снова изложил ему холодные беспристрастные факты. Совершенно необходимо… существенно необходимо, чтобы праздник открытия прошел без малейшей заминки. Возросшие проценты по кредиту серьезнейшим образом опустошили денежное обеспечение Стивена. Строителям нужно продавать свои здания, чтобы выжить и покупать новые участки земли под застройку.

Ради Индейских Холмов Стивен рискнул всем, что имел. Ради этого района, где дети и взрослые смогут жить, играть, радоваться жизни. Некое сообщество, как мечталось ему когда-то. Но он стоял на зыбучем песке, и ветка, за которую он цеплялся, могла сломаться в любую минуту. Ему были нужны выгодные сделки по продаже домов, квартир, офисов. Необходимы как воздух и поскорее.

Цирк. Задаст ли он празднеству нужную ноту? В какой-то степени возможно. Дети будут в восторге. Даже сам он был на миг зачарован. Он снова вспомнил белых лошадей. Мальчишкой он мечтал о белых лошадях, так же как и о настоящем домашнем очаге.

А еще он мечтал о цирке, но цирки не ездят по маленьким местечкам, а у бедняков нет автомашин, чтобы съездить туда, где идет представление. Это была мечта, сон, который он отбросил и, защищаясь, обозвал ненужной глупостью.

Фантазиям нет места в реальном мире.

Стивен снова подумал о плане праздничного открытия. Джиллиан была права. Для детей почти ничего не было предусмотрено. Возможно, один-два цирковых номера станут его козырной картой. Повредить это никак не сможет. Особенно, если не помешает другим мероприятиям.

С легкой улыбкой на губах Стивен откинулся на спинку стула и представил себе белых лошадей и темно-карие глаза, сверкающие, как блестки на цирковых костюмах, которые он видел сегодня.

Сергей погрузился в мучительное раздумье,

— Но как мне выбрать?

Джиллиан разделяла его страдания. Ну как тут можно выбрать?

Все артисты хотели, чтобы их номера включили в представление на праздничном открытии Индейских Холмов, но Джиллиан понимала, что Стивен Морроу и так принял трудное для себя решение, и она должна выполнить поставленное им условие.

— Я думаю, что надо обязательно включить конный номер, — проговорила она наконец. — Стивен особо упомянул его.

— Еще очень зрелищно выглядят акробаты добавил Сергей. — И… им не надо никакой аппаратуры.

Джиллиан согласно кивнула.

— И, может быть, Алексея?

Джиллиан улыбнулась, Как бы смогла она исключить из списка жизнерадостного Алексея с его забавным партнером? С каким трудом она вообще исключала кого бы то ни было!

Они все были такими замечательными артистами с таким энтузиазмом работали! Выступление перед зрителями было для них так же важно, как еда и питье. По мере того как они отбирали номера, лицо Сергея становилось все более и более грустным.

Циркачи устали от пиццы, а главное от бездеятельности. Джиллиан прекрасно это понимала. Им нужно было практиковаться, но у них не было для этого приспособленного помещения и необходимой рекламы для оповещения публики. Они испытывали отчаяние от того, что их бросили на произвол судьбы. А судьба закинула их в страну, языка которой почти никто из них не знал. Длительное пребывание в неопределенном положении начало сказываться на них.

Даже энтузиазм Джиллиан увял в процессе отбора. Ей было необходимо найти способ задействовать весь цирк. Но каким образом?

В воображении она представляла себе, какое радостное оживление внесет в ход праздника появление артистов в великолепных костюмах, собравших вокруг себя толпы детей. Почему этого не видит Стивен Морроу?

Вернувшись к себе в агентство, Джиллиан села за ненавистный компьютер, чтобы изложить программу действий в форме предложений, но с трудом могла сосредоточиться. Она все время вспоминала загадочные серые глаза и то выражение, мелькнувшее в них, когда Стивен Морроу рассматривал циркачей.

Ей вспомнилось, как забегали мурашки по коже, когда он коснулся ее, какое необыкновенное волнение вольтовой дугой перекинулось между ними. При одной мысли об этом по ней пробежала дрожь.

Нет, больше это не должно повториться. Она не позволит своему телу предать себя таким образом. Категорически. Дело есть дело. Только это и может быть у них общим. «Только это и ничего больше», — билось в ее мозгу.