Томас Д.Томас — Двое с Луны[29]

Корабль показался низко над горизонтом — сначала в виде точки. Телевизионные камеры тотчас же поймали его. Казалось, корабль не летит, а неподвижно висит в воздухе, лишь увеличиваясь в размерах. Но вот он пронесся мимо первой телевизионной станции, и его пронзительный рев слегка поколебал телекамеру.

Пролетев еще миль тридцать над пустыней Нью-Мексико, он приземлился, его фюзеляжные костыли взбороздили плотный песок. Из-под хвостовой части корабля взметнулся огромный столб пыли и стал медленно расстилаться по пустыне.

Как только корабль начал спускаться, вверх поднялись вертолеты, чтобы встретить его. Когда корабль приземлился, они находились еще на расстоянии десяти миль. Пыль осела на земле. Корабль лежал теперь неподвижно. В наступающих сумерках его четкие линии как бы расплывались, и он напоминал диковинного зверя, притаившегося в пустыне.

Только после того, как головной вертолет приблизился на расстояние мили, его телекамера отчетливо уловила корабль.

Телеобъектив дал его наплывом, и телезрители смотрели на экран затаив дыхание. Они с восхищением разглядывали короткие стреловидные крылья и зияющее отверстие в хвостовой части корабля, из которого еще вырывалось пламя, как из самого ада. Но наибольшее любопытство вызывала у них средняя часть корабля, где находилась дверь.

И вдруг дверь распахнулась. В косых лучах закатного солнца показались две фигуры. Они остановились на пороге, глядя наружу неподвижным взором — казалось, бесконечно долго. Затем переглянулись и спрыгнули на землю.

До земли было всего лишь четыре фута, но оба они упали на колени. Однако тут же вскочили, отряхнули пыль с одежды и направились к месту, где их ожидали вертолеты. И люди по всей стране наблюдали уже знакомую им лунную походку — раскачивание тела из стороны в сторону, чтобы оторвать от земли слишком тяжелые ноги, а при опускании ног ступня будто шлепала о землю.

Телекамеры приблизились к ним, и на экранах крупным планом вспыхнули лица этих двух мужчин, стоящих рядом. Даже Ь первого взгляда лица казались необычными. А когда телекамеры задержались на них, стало ясно, что необычное заключалось в глазах: выражение глаз было спокойное, непреклонное, проницательное, испытующее, однако исполненное сочувствия. Их взгляд словно исходил из глубины и был направлен на что-то такое, что находилось вне обычного поля зрения. Это был как бы отсутствующий взгляд, неотразимый, полный мощной силы, хотя и принадлежал он просто человеку. И даже когда глаза их были закрыты, они казались необычными. Сеть мельчайших морщинок собиралась у уголков глаз. Из-за этих морщинок вокруг глаз оба они выглядели старше и какими-то странно высохшими.

Телекамеры задержались на их лицах, когда они неуклюжей походкой шли к вертолетам. Несмотря на то что навстречу им поспешили многие известные люди, телекамеры держали в объективе только лица новоприбывших, и все могли видеть этот странный взгляд.

В Мэконе, штат Джорджия, миссис Сайндермэн, смочив языком кончик пальца, приложила его к утюгу. Услышав шипение, она взглянула на экран телевизора в тот момент, когда на нем возникли лица новоприбывших.

— Чарли, Чарли! — позвала она. — Вот они!

В комнату вошел темноволосый приземистый человек и взглянул на экран.

— Да, — ворчливо заметил он. — Уж им-то досталось будь здоров. Обоим.

— Ну разве они не прелесть?! — воскликнула жена.

Он метнул на нее мрачный взгляд.

— Нет! — ответил он и вышел.

В Стэмфорде, штат Коннектикут, Уолтер Дуайер отложил газету, которую читал, и стал всматриваться в лица на экране.

— Гляди-ка, душа моя, — сказал он, обращаясь к жене. Она молча кивнула. Усмехнувшись, он добавил: — Еще двое, дорогая. Если так пойдет дальше, все мы сможем уйти на покой и предоставить им делать дела!

Она тоже коротко рассмеялась, продолжая смотреть на экран.

В Бойс, штат Айдахо, трактир «К пивной кружке» не был переполнен. Телевизор, стоявший на одном конце стойки, был включен. Когда на экране возникли лица новоприбывших, в комнате воцарилась тишина. Один из сидящих поближе к телевизору высоко поднял кружку с пивом в знак приветствия.

В длинном низком здании «Домов Нью-Мексико» худощавый молодой человек в сильных очках, сидя очень прямо на раскладном стуле, всматривался в лица двух человек на экране настенного телевизора.

— Доктор Скотт, — сказал он, — у них обоих тот самый взгляд.

Скотт молча кивнул.

— Думаете, вам на этот раз удастся что-либо выяснить, доктор? — спросил молодой Уэбб.

У Скотта появилось сильное желание посоветовать этому молодому человеку помолчать. Но он подавил в себе это острое желание вместе с другим острым желанием высказать все этим молодым оптимистам, которые хотят знать только то, чему их обучали в колледже, и ничего больше.

— Не знаю, доктор Уэбб, — ответил он. — Мы обследовали шестнадцать таких парней, и пока еще нам ничего не удалось выяснить.

Прибывшие поднялись на вертолет. Экран погас под звуки военной музыки и затем снова ожил с изображением зубастого диктора, восхваляющего достоинства нового шампуня для мытья волос…

Уэбб щелкнул выключателем и обратился к Скотту:

— Вы, конечно, уточнили все факты, подтверждающие преимущества вашей системы отбора?

Скотт крепко сжал зубами уже потухшую трубку. Он помедлил, чиркнул спичкой, чтобы снова прикурить, и лишь после этого смог спокойно ответить.

— Уточнил. Первые десять человек были подобраны по той же системе, которой мы придерживаемся и сейчас. Двое из них погибли на Луне, но большинству из тех, кто вернулся, свойствен этот отсутствующий взгляд. Изменение системы отбора, по-видимому, не поможет уничтожить этот отсутствующий взгляд.

— Значит, это, очевидно, связано с тем, что им приходится там пережить. Не испытывают ли эти люди на Луне что-то общее?

— Эти люди испытывают очень много общего, — ответил Скотт. — Они в течение двух лет проходят усиленное обучение. Они совершают полет в космос и высаживаются на Луне. Они проводят двадцать восемь страшных дней, наблюдая за показаниями измерительных приборов, проводя изыскания и отбирая различные пробы. Они страдают от такого одиночества, какого еще не знал человек. Их жизнь находится в постоянной опасности. Каждая пара пережила за время своего пребывания на Луне по меньшей мере одну катастрофу… Затем прибывает смена, и они возвращаются на Землю. Да, это верно, у всех у них есть что-то общее. Но некоторые все же возвращаются без этого отсутствующего взгляда. Те, кто был на Луне, душевно совершенствуются, они становятся лучше большинства людей здесь, на Земле. Но это уже люди из другого мира.

Уэбб смотрел в окно, ожидая появления вертолета. Он неуверенно покачал головой.

— Нам чего-то недостает, какого-то звена. И сознательно или бессознательно, но эти люди знают, чего нам не хватает.

Скотт вынул трубку изо рта и сказал спокойно:

— Я в этом сомневаюсь. Ведь мы пичкали их наркотиками, чтобы добиться от них правды. Мы одурманивали их и подвергали гипнозу. Возможно, они что-то утаивают, но я считаю это маловероятным.

Уэбб снова покачал головой и, отвернувшись от окна, сказал:

— Не знаю. Но тут явно чего-то не хватает. Я намерен подвергать этих субъектов всесторонним испытаниям.

Скотт побагровел от гнева. Быстрыми шагами он вплотную подошел к Уэббу и, коснувшись трубкой отворота его пиджака, процедил сквозь зубы:

— Послушайте, молодой человек. Эти «субъекты», как вы их называете, не похожи ни на каких других субъектов, с которыми вы когда-либо имели дело или которых вы себе представляли. Эти люди могут и вас и меня в бараний рог согнуть, если того пожелают. Они больше понимают в людях, чем все психиатры мира узнают в ближайшие сто лет.