— Считай, что крепостные. — кивнул Седой, когда я закончил переводить.

— А мне больше напоминает, как у нас в роте. — сказал я. — Прямо как у нас, когда десятники выстраивают всех, и — ты пойдешь сортиры копать, ты в караул…

— Только я силой никого не тяну к себе в роту. — возразил капитан. — И никого не держу силой.

Я вдруг задумался о том, что жизнь под властью Храма Роаса действительно походит на военный лагерь. Седой, конечно, прав — меня никто не заставлял вступать в его роту. Но… А какой еще может быть жизнь, когда правят жрецы Бога войны? Как по мне, так и выходит — военный лагерь.

— В мое время, — сказала вдруг Нарив, — каждый был волен сам выбирать, чем ему заниматься. У нас не было ни… крепостных, — непривычное слово далось ей с трудом, — ни… такого, как сейчас.

В ее взгляде я вдруг заметил какую-то неприязнь ко всему вокруг. Она смотрела на домики, мимо которых мы проходили, как на что-то неприятное, раздражающее. Что творится сейчас в голове Нарив, жрицы Роаса, выпавшей из жизни четыре сотни лет назад? А как бы я сам смотрел на окружающее, если бы очнулся, а все вокруг превратилось… стало не таким, как было?

Впереди показался последний дом деревушки. Неужели мы пройдем мимо, так и не остановившись? Я открыл рот, чтобы все же напомнить об обеде — может жрецы и могут обходиться без еды, но мой желудок такая постановка вопроса не устраивает! Переф направился к двери последнего домика. Фух! Я закрыл рот, не сказав ни слова.

Вслед за жрецом и Седым, я вошел в домик. Единственная комната показалась еще теснее из-за двухъярусных деревянных кроватей, поставленных так, что между ними остались лишь узкие проходы. Все кровати аккуратно застелены — тонкие тюфяки прикрывают одинаковые серые одеяла. Кое-где на кроватях лежат не менее аккуратно сложенные вещи, но их слишком мало, чтобы, не зная, сказать, что здесь кто-то живет.

— Передохните немного. — сказал наш проводник, будто сам и не устал от полудня ходьбы! — Через хрон пойдем дальше.

Звон на отдых? Я надеялся, что привал продлится чуть подольше. Ну, да что поделаешь… Седой не возражает, да и Нарив ничем не выказывает, что ей хотелось бы отдохнуть подольше. Вздохнув, я принялся выкладывать на ближайшую кровать содержимое своей котомки.

— Держи! — я протянул Нарив кусок сушеной козлятины.

Обед закончился, как я и ожидал, слишком уж быстро. Ноги не успели отдохнуть от долгой дороги и не скрывали своего недовольства, когда я заставил их снова поработать. Вскоре деревушка осталась позади. Мы шли по пыльной дороге меж полей. Вокруг ни души. Лишь изредка где-то в отдалении виднеются одна-две фигурки работников, но разглядеть их из-за расстояния невозможно.

Поля сменились густым лесом, в котором тут и там виднелись следы вырубок. Со всех сторон долетает стук топоров, заглушаемый иногда треском падающего дерева. Один раз, проходя мимо такой вырубки, я заметил вдалеке пару лошадей, тянущих древесный ствол.

Солнце начало клониться к западу. Мы шли и шли. В основном, молча. Лишь иногда я перекидывался парой слов с Нарив. Уже почти стемнело, когда лес закончился. И снова — поля. На ночлег остановились в точно такой же деревушке, как та, в которой останавливались на обед. Здесь нам выделили кровати, на которых мы, поужинав, и проспали до следующего утра.

Наше путешествие продолжалось до следующего вечера. Поля и деревушки проплывали мимо, скрываясь за нашими спинами. Прошли даже через небольшое болото. Хвала Богам, нам не пришлось пробираться по колено в грязи — через болото была проложена гать из бревен. Это не было заботой о путниках, вроде нас. Когда мы шли по гати, я то и дело замечал по сторонам людей, копавшихся в грязи, а мимо нас не единожды проезжали груженые повозки. Как пояснил Седой, здесь, похоже, добывают руду. Его предположение подтвердилось, когда, выйдя из болота, мы прошли через новую деревушку.

Это селение было намного больше, чем те, которые мы миновали, идя через поля. И внешне оно отличалось от всего виденного ранее. Здесь не было белых, аккуратных домиков. Все строения были даже на вид гораздо старше, стены закопчены до черноты. Из большинства домов, уносясь в небо, валил густой черный дым, а не прекращающийся звон молотов указывал на то, что здесь и выплавляли железо из добытой в болоте руда, заодно и изготавливая из полученного металла вещи.

Солнце уже почти коснулось края горизонта, когда, поднявшись на очередной холм, мы увидели город.

* * *

Этот город был не похож на что-либо, виденное мной до сих пор. Даже капитан присвистнул от удивления.

— Вот это громадина… — пробормотал он.

Глаза старого солдата сузились, изучая открывшийся вид. И вправду, есть на что посмотреть! Пусть этот город был меньше моего родного Агила раза в три, но выглядит он гораздо внушительнее. Скорее, даже не город, а огромная крепость. Широкий ров больше походит на средних размеров реку, чем рукотворное сооружение, а сам город, кажется, построен на острове. За блестящей в закатном свете водной гладью вздымаются в небо мощные стены, сложенные из серого камня. Шагов тридцать высотой, не меньше! Через каждые сто шагов из стены выдаются вперед круглые башни, увенчанные зубчатыми коронами. Вдобавок к этому, из-за первого кольца стены выгладывает второе, еще выше. И завершением всему служит высоченный шпиль, возвышающийся где-то в самом центре города.

— Это Храм копья. — голос Нарив звучит отстраненно, словно она просто размышляет вслух. — Но раньше здесь не было всех этих стен и башен. Просто, небольшой городок, обслуживающий Храм…

— Мы вынуждены были построить эту крепость. — пояснил Переф, также остановившийся, заметив нашу заминку. — Тебе, сестра, незачем объяснять, что мы, как жрецы Роаса, должны заботиться о безопасности людей. Здесь же живет немалая часть населения земель Храма. Все те люди, которых вы видели по пути сюда, живут в этом городе.

— А остальные ваши города так же укреплены? — с моей помощью спросил Седой.

Переф просто кивнул.

— Тогда, думаю, вы можете не бояться эльфов. — кивнул капитан. — Взять такую крепость невозможно!

— Роас учит нас, что нельзя недооценивать врага. — ответил Переф… Решив, что довольно разговоров, жрец развернулся и продолжил путь. — Поспешим. После наступления темноты ворота в город закроются.

Нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. По мере того, как мы приближались к городу, впечатление от увиденного только становилось сильнее. Я чувствовал себя так, словно снова оказался в горах — с чем еще можно сравнить эту каменную громадину, выраставшую над нами, как не со скальной стеной?

— Это ж сколько лет они ее строили? — бормотал капитан. — Пятьдесят? Сотню?

Нарив шла молча. Я заметил, что она также не сводит глаз со стены впереди. А еще я заметил в ее глазах проблеск… гордости. А как может быть иначе — жрица Роаса не может остаться равнодушной при виде такой громадины, построенной ее собратьями!

Сапоги глухо застучали по толстому настилу моста, кажущегося узким из-за своей длины, но достаточно широким, на самом деле, чтобы на нем свободно разъехались две повозки. Уже совсем стемнело. Озаренный рыжим светом факелов створ ворот все ближе. В высоком проеме застыла человеческая фигура. Похоже, нас уже ждут. Или просто бдительная стража желает узнать, кто хочет войти в город в столь поздний час?

— Ты вовремя, брат Переф. — пожилой, но крепкий мужчина стоит прямо посреди прохода, опершись на короткое копье. Одет он в тонкую кольчугу, чуть поблескивающую в свете факелов. Несмотря на непринужденную позу стражника, с первого взгляда стало ясно, что он готов в любой момент, подобно сжатой пружине, вступить в бой. — Мы как раз собирались закрывать ворота, когда вы ступили на мост. — улыбка исчезла с лица стражника, когда он посмотрел на нас. Внимательный, цепкий взгляд, оценивающий взгляд, обмеривший и взвесивший каждого из пришедших с Перефом. — Кто это с тобой?