Нарив, как я заметил, тоже все глядит по сторонам. В ее глазах какое-то странное выражение. Даже не знаю, как это описать. Словно Нарив пытается найти что-то знакомое, отыскать хоть какое-то сходство в окружающем с тем, что она помнит… Только вот, удается ли ей это, после четырех сотен лет забытья?

Седой идет, смотря лишь себе под ноги. Капитана словно и не интересуют виды вокруг. Размерено идет… Шаг-шаг-шаг. Лишь изредка его взгляд поднимается из дорожной пыли, ненадолго устремляясь на спину идущего впереди Перефа. А жрец… Тот просто идет. Давно и не единожды хоженой, хорошо знакомой дорогой.

— Зивери, а что это за Верховный жрец? — мне уже наскучило идти молча, и я спросил первое, что пришло в голову. Надо же хоть как-то развлечь себя! — Это кто-то, вроде здешнего правителя?

Женщина оторвалась от созерцания окружающей природы. Я заметил быстрый взгляд, брошенный в сторону Перефа. А еще я заметил, что Седой, едва зазвучал мой голос, тут же навострил уши, хотя внешне ничем не выдал своей заинтересованности. Впрочем, он ведь все равно ничего не поймет из того, что говорит Нарив.

— Иерархия в Храме Роаса состоит из четырех кругов. — ответила Нарив. — На самой нижней ступени стоят ученики. Они не принадлежат ни к какому кругу. Они даже не жрецы, а… — она пожала плечами. — ученики. Только пройдя испытание, ученик становится жрецом Роаса и входит в Четвертый, самый низший, круг. Если кому-то удается проявить себя, он допускается к новому испытанию и, пройдя его, попадает в Третий круг.

— А как ты проявила себя? — мне вдруг стало настолько интересно, что я осмелился перебить Нарив.

— Во время одного из походов против эльфов наш десяток перебросили в другую сотню. — Нарив совсем не обиделась на то, что ее перебили. — Мы отправились из своего Храма в джунгли. Когда до назначенного места оставалось два дня пути, мы попали в засаду. — она чуть помолчала, то ли вспоминая, то ли переживая те давние события. — Когда мы шли через джунгли, эльфы посыпались на нас из зарослей. Их было вдвое больше, чем нас. В том бою, из всего десятка, уцелели лишь я, один из воинов, да еще один жрец, шедший с нашим десятком. Воин умер от ран, не добравшись до своих. А мы с Комилом добрались… Оказалось, что эльфы обошли наши войска и готовили хороший удар нам в спину. Мы столкнулись с их передовым отрядом. Если бы не наш десяток… И, если бы мы не принесли весть о том нападении… В общем, многие тогда считали, что мы спасли, если не всю армию, то кампанию — точно. Если бы эльфы ударили нас с тыла, поход закончился бы, почти не начавшись.

— Понятно. — я почесал затылок, заодно поправив котомку, постоянно съезжающую с плеча. Десять человек против вдвое большего числа эльфов? Я вспомнил тот бой, после которого мы оказались здесь. Здоровенные твари, с дикими криками несущиеся на нас… Вспомнил здешнего эльфа, восставшего из маленькой золотой фигурки и успевшего убить нескольких человек до того, как Нарив убила его самого. Представил, как два десятка таких эльфов внезапно появляется из зарослей, а нас — всего лишь десяток… По всему выходило, что лично у меня проявить себя таким образом не вышло бы. Наш десяток, да еще застигнутый врасплох, не выстоял бы против сотни эльфов с их тварями и десяти минут! — А какое было испытание?

— Бой с тремя жрецами Третьего круга. — ответила Нарив. — После они решают, достоин ли их противник перейти в высший круг или нет. — убедившись, что вопросов у меня больше нет, Нарив продолжила. — Точно так же переходят и в остальные круги. Проявить себя и пройти испытание. Другого пути нет.

— А чем занимаются жрецы других кругов?

Нарив вздохнула. Однако, проявив терпение, она и здесь удовлетворила мое любопытство:

— Жрецы Четвертого круга командуют десятками в легионах королевской армии. Под командой жрецов Третьего круга находятся сотни. Жрецы второго круга командуют легионами. Жрецы Первого круга — их всего десять — управляют жизнью Храма. Они принимают решения на Совете Храма, возглавляемом Верховным жрецом.

— А к какому кругу принадлежит Верховный жрец? — спросил я.

— Верховный жрец не входит ни в один из кругов. Он правит Храмом Роаса и входит в Совет Верховных жрецов, в котором представлены все Храмы. — Нарив молчала, пока я переваривал сказанное. Чуть погодя, она снова вздохнула. — По крайней мере, так было раньше.

Когда молчание затянулось, Седой, убедившийся, что разговор между мной и Зивери окончен, потребовал изложить ему суть. Пришлось повторить для капитана все сказанное. Когда я закончил, он кивнул и снова пошел молча.

Дорога начала петлять среди холмов. Я посмотрел на солнце — время подходит к обеду. Однако, наш проводник, похоже, и не собирается останавливаться. Посмотрел на капитана — идет себе, как ни в чем не бывало. Нарив тоже вроде бы никаких намеков на то, что пора бы перекусить, делать не собирается. Оставшись в меньшинстве, я только вздохнул и прикусил язык. Осталось надеяться на то, что об обеде все же не забудут.

Когда мы поднялись на очередной холм, нашему взгляду открылась небольшая деревушка. Совсем маленькая — десяток крохотных, но аккуратных, блестящих белизной, домиков. От подножия холма, на котором мы стояли, до деревушки и дальше, насколько хватало глаз, простирались возделанные поля, на которых, кое-где виднелись людские фигурки. Мы направились прямо туда. Не знаю, как у остальных, но мои ноги зашагали легче, с новыми силами. Если мы до сих пор не остановились на обед, то уж тут-то просто должны остановиться! Для себя я решил, что, если Переф и здесь не устроит привал — выскажу ему все, что об этом думаю.

Вот мы и в деревушке. Домики здесь действительно совсем небольшие. Первый дом, мимо которого мы проходим, по размерам не намного больше моей комнатушки, в которой я жил в Агиле. Людей не видно. Если бы не те крестьяне, которых я заметил в полях, и не чистота вокруг, можно было бы подумать, что деревушка заброшена.

— Интересно, где все? — я задал вопрос, скорее, самому себе.

— В поле. — ответил идущий впереди жрец. — Сейчас самый разгар работ.

Без просьб с его стороны, я перевел капитану ответ Перефа.

— А о скотине кто позаботится? А хозяйки, занимающиеся всякими домашними делами? — прищурившись, он оглянулся вокруг. — Хотя… Что-то я не вижу никаких загонов для скота… Странная какая-то деревня.

Я передал его слова нашему проводнику.

— Люди живут здесь только в сезон сева да уборки урожая. Это временные жилища. На самом деле, все люди в землях Храма живут в нескольких больших городах. Ведь защитить эти города, в случае чего, гораздо легче, чем защищать множество деревень, разбросанных тут и там. А когда наступает время сеять или жать, людей распределяют по таким временным поселениям, за каждым из которых закреплен свой участок.

— Разумно. — кивнул Седой, когда я перевел ему ответ. — Сдается мне, что людей здесь не так уж много, раз уж они все уместились в паре городов.

Нарив же нахмурилась.

— Раньше здесь было множество деревень. — сказала она, осматриваясь. — А это… Все выглядит каким-то ненастоящим. — женщина обратилась к Перефу. — Люди работают в поле по своей воле?

— Каждый должен заботиться о лаге Храма. — ответил тот. — Когда приходит время, людей распределяют по работав, в зависимости от их способностей. Так что, — он оглянулся, не сбившись с шага, — у нас нет бездельников, как, говорят, было раньше.

— Так это что получается? — спросил Седой, когда я перевел ему сказанное жрецом. — Все люди здесь в крепостных что ли?

— Крепостных? — переспросил Переф, не понимая, о чем идет речь.

— Ну, это такие люди, которые прикреплены к земле и обязаны на ней работать. — пояснил я, как мог. — Они полностью зависят от своего хозяина и не могут отказаться от работы или уйти куда-то.

— Нет, у нас никто не прикреплен к земле. — покачал головой жрец. — Каждый раз человека отправляют в какое-нибудь другое место. Если, конечно, он не мастер какого-нибудь ремесла. Но отказаться работать никто не может. Все должны приносить Храму пользу, иначе начнется хаос. А уйти… — он пожал плечами, — Куда здесь уйдешь?