Конечный итог в таких случаях предсказуем.

Обычно не растут интеллектуально жены, и мужьям становится с ними неинтересно.

Что-то похожее вероятно произошло и в данном случае, только с точностью до наоборот.

История Андрияна Николаева и Валентины Терешковой не является исключением.

Примерно те же причины и у других космонавтов первого отряда, которые разошлись со своими женами после полетов. Кто-то назовет эти причины звездной болезнью, кто-то завышенными и не оправдавшимися ожиданиями. Каждый имеет свое мнение.

Из первого отряда слетали в космос 12 человек. Из них:

Разошлись Николаев и Терешкова.

Разошелся с женой и Павел Попович. Уже после того, как покинул военную службу, и устроил судьбу своих дочерей. Решил, что пришла пора пожить и для себя.

Развелся и нашел новое счастье Шонин.

Марс Рафиков был отчислен из первого отряда космонавтов после того, как заявил о своем возможном разводе. Причину нашли быстро. Без разрешения командования покинул территорию части.

Летчик-испытатель это устоявшаяся, прошедшая проверку временем, профессия, которой гордятся. Это элита в среде летчиков.

Почему на начальном этапе летчики-испытатели не торопились идти в космонавты?

Миф о том, что они боялись не пройти медкомиссию, не выдерживает серьезной критики. Их проверяют не хуже кандидатов в космонавты. И проверяют, кстати, те же специалисты.

Все гораздо проще. Летчики-испытатели не видели на начальном этапе испытаний космических аппаратов, работы для себя. Они привыкли испытывать аппараты в разных режимах, имея возможность самим управлять этим аппаратом, самим принимать решения в аварийных ситуациях.

А космические аппараты тогда, да и сейчас, на 90 % разрабатываются с учетом обязательного автоматического (автопилотного) режима. Человек нужен только в аварийных ситуациях. А во время длительных космических полетов космонавт в основном работает высококвалифицированным оператором научной аппаратуры и обслуживает аппаратуру, обеспечивающую его же жизнедеятельность.

Летчики-испытатели не учли политическую составляющую в космической профессии, а потом доказали, что для них важнее своя профессиональная деятельность, чем карьерный рост. Когда появилась возможность испытывать ручное управление космическим кораблем «Буран», летчики-испытатели не заставили себя уговаривать. И не их вина в том, что запланированные испытания не состоялись. Вновь по политическим мотивам.

Может быть, честнее поступили американцы. На их космических кораблях с первых вариантов ручное управление планировалось основным, а автоматическое играло роль запасного или аварийного.

Поэтому и нет у них разговоров о героизме и подвигах. Они говорят о профессионализме выполненной работы, о достойной оплате выполненной работы. Ну, и немного почестей. Медаль за космический полет. За многолетнее участие в полетах другую медаль. Как уважение к профессии.

Показательно. Некоторые наши космонавты, совершившие первый полет на американских кораблях, в России вообще не были награждены. Как будто и не летали в космос. Если же первый космический полет был совершен на российском космическом корабле, то космонавт сразу получал звание Героя России, летчика-космонавта России со всеми льготами.

Такой подход возможно и патриотичен, но не профессионален, по меньшей мере.

Рассмотрим несколько вопросов более подробно.

Чем отличается работа летчика-испытателя от работы космонавта?

Летчик-испытатель принимает решения и осуществляет их от запуска двигателя самолета до остановки двигателя после посадки.

Принял правильное решение – полет завершается нормально. Ошибся – жди неприятностей.

Летчик-испытатель всеми своими органами чувств ощущает самолет на протяжении всего полета. И от того, насколько он правильно он чувствует самолет, зависит и правильность его решений и даже его собственная жизнь.

Космонавт принимает свои решения и осуществляет их только в случае отказа автоматики на некоторых этапах своего полета – дальнее и ближнее сближение с последующей стыковкой, выход в открытый космос, отказ бортовых систем во время орбитального полета на пилотируемых станциях.

Наиболее важные этапы космического полета стыковка и выход в открытое космическое пространство. Именно здесь космонавт может проверить все свои лучшие качества испытателя. И практика космических полетов это доказывает.

Остальные режимы и этапы это в основном терпение, выживание в однообразном ритме.

Летчик-испытатель учится чувствовать самолет всей своей многолетней летной практикой, учится чувствовать самолет в каждое мгновение. Он определяет отклонение в работе систем самолета не только по приборам, но в первую очередь собственными органами чувств. Соответственно своим ощущениям он и реагирует на поведение самолета. Чем больше полетов, тем больше бесценного практического опыта.

Космонавт по вибрациям чувствует работу ракеты в период старта и до выхода на орбиту. Он также теоретически знает, что и на какой секунде должно произойти, по часам контролирует прохождение или отклонение от графика работы по запланированной программе. Но управлять ракетой до выведения корабля на орбиту он не может. Нет у него таких возможностей.

В первом старте космонавт ВПЕРВЫЕ начинает получать собственные ощущения от каждой секунды полета, от каждого срабатывания аппаратуры – по звукам, по толчкам, по ускорению и торможению, даже по запахам. Он впервые начинает получать и накапливать практический опыт в своей профессии.

НО! Если у космонавта не будет второго полета, то этот опыт уходит в пустоту.

– Если у космонавта будет второй, третий и далее полеты, то первый опыт может только добавить ему уверенности в том, что по его ощущениям все идет по программе. Или наоборот – не все в порядке и надо что-то предпринимать.

Однако, в любом случае сам космонавт в процессе выхода на орбиту ничего предпринять не сможет для устранения аварийной ситуации или исправления возможной ошибки в работе систем стартового ракетного комплекса.

Та же ситуация наблюдается и на других участках космического полета и спуска с орбиты.

Космонавт может только ждать и надеяться на благополучный исход работы аппаратуры в автоматическом режиме.

Космонавт фактически не испытывает и не проверяет космический корабль на различных режимах работы. Он лишь наряду с телеметрической системой проверяет правильность работы автоматических программ.

И только в отдельных случаях космонавтам дано право выдавать отдельные команды вручную – в основном перед сходом космического корабля с орбиты.

Начинать что-то предпринимать космонавт может только на этапе дальнего и ближнего сближения и стыковки. На этом этапе автоматика позволяет космонавту взять управление на себя.

Но и здесь есть свои особенности по сравнению с работой летчика-испытателя, например, при испытании систем дозаправки в воздухе.

Летчик-испытатель после многократных тренировок на тренажерах имеет возможность также многократно проверить систему подхода и отхода к другому самолету во время реальной операции дозаправки. Если не получилось сегодня, получится завтра или в другой день.

У космонавта такой возможности нет. У него более жесткие ограничения. Одна. Максимум две-три попытки стыковки и запаса топлива останется только на возвращение на Землю. И далее новый корабль, новая ракета-носитель.

Да, космонавт тоже долго и упорно тренируется в режимах ручной стыковки на тренажерах и при различных начальных вводных.

Но! Летчик-испытатель идет на сближение со своим объектом, наблюдая его через лобовое стекло самолета, как в автомобиле. Показания приборов лишь помогают ему в принятии правильных управляющих воздействий.

Космонавт видит объект стыковки только на экране оптического или телевизионного приборов. Характеристики этой аппаратуры на тренажерах одни, а на конкретном космическом корабле могут значительно отличаться. И уже по первому движению ручек управления в реальном полете космонавту нужно вносить коррективы в свои привычные управляющие действия, приспосабливаться к новой аппаратуре. Иначе можно ускорить свой полет или наоборот затормозить, а то и улететь в боковом направлении.