Был ли когда-нибудь в нашей северной полярной области большой материк, притом не покрытый лишаем, я не знаю. Но если он и существовал, то там должна была быть весьма своеобразная флора и фауна — чрезвычайно стойкая против и жары и холода, или сезонная.

Но незамерзающий океан в нашей полярной области определенно был — об этом свидетельствует миоценовая флора, находимая на современном побережье полярного океана.

Теперь, когда мы разобрали астронормальную температуру на Земле и ее отклонения, можно представить себе довольно ясно распределение ее в доледниковое время.

По миоценовой флоре, следы которой встречаются по берегам полярного океана, можно судить, что океан этот не покрывался льдом. Ничего невероятного в этом и нет. Океан этот обогревался летом Солнцем, а зимой Гольфстримом. Гольфстрим производил в нем непрерывную циркуляцию воды, не давая ей там застаиваться и выгоняя охладившуюся воду обратно к югу.

Следовательно, на океане, на небольших островах его и в прибрежной полосе Азии, Америки и Гренландии должен был быть мягкий, ровный климат.

Но по мере удаления от берегов полярного океана в глубь Азии, Америки и Гренландии, смягчающее действие океана на климат должно было, понятно, уменьшаться, уступая место все приближающимся к астронормальным температурам, т. е. очень жарким летам и очень холодным зимам в этих широтах.

Поэтому было бы совершенно ошибочно думать, что если на полярных островах находят в миоцене магнолии и виноград, то в Сибири должен был быть климат вроде современного в Египте. Нет, в Сибири, в Канаде, в центральной части Гренландии и в миоцене были настоящие зимы, в русском смысле этого слова, с морозом, ледоставом на реках и снегом. Правда, эти зимы не были так суровы, как теперь, ибо смягчающее действие незамерзающего полярного океана сказывалось на весьма значительные расстояния, как это видно по миоценовой флоре Европы, но все же это были, повторяю, настоящие русские зимы.

Снегонулевая поверхность в полярной области стояла вообще низко — теплый океан должен был давать обильные зимние испарения, что способствовало влажному зимнему климату и обильным за долгую зиму осадкам. Летняя же жара умерялась действием полярного океана. Допустив, что влажность климата там была такая же, как в тропической области, а годовая температура — около +10°, можно предположить, что снегонулевая поверхность находилась километра па три ниже, чем в тропиках, где она проходила, вероятно, и в миоцене приблизительно на той же высоте, что и теперь. Таким образом, горы 1,5–2 км высотой могли иметь уже снеговые области.

Над океаном и небольшими островами, а также во всей прибрежной полосе суши осадки выпадали круглый год, по-видимому, в виде дождя, но над окружающими материками, там, куда еще достигал влажный морской ветер, но где температурные условия уже приближались к астронормальным, бывал, вероятно, обильный за зиму снегопад.

Например, в Гренландии, площадь которой (около 2 млн. км²) достаточно большая, чтобы иметь в центральной части более или менее астронормальную зимнюю температуру, но недостаточно большая, чтобы через нее не могли гулять океанские ветры, снег по побережью или не выпадал вовсе или выпадал в весьма незначительном количестве. Но в глубине острова его выпадало больше, даже если он представлял из себя совершенную низменность, ибо чем дальше от берега, тем астронормальнее становилась зимняя температура, а астронормальная зимняя температура, как видно из табл. 3, очень низка в этих широтах. Поэтому зимний снежный покров Гренландии должен был нарастать от центра к периферии и мощность скоплявшегося за зиму снега увеличивалась по мере приближения к центру острова; оттаивание этого снега летом должно было, понятно, происходить в обратном порядке — от периферии к центру.

В предыдущем разделе мы уяснили, что полярный океан градусов на 15 повышал на своей поверхности температуру против астронормальной. Следовательно, в центре Гренландии, где благодаря удалению от океана температура стремилась к астронормальной, она уже от одного этого обстоятельства должна была бы быть ниже, чем над океаном. Но тут надо принять в расчет еще одно обстоятельство. Чтобы получить в среднем за год астронормальную температуру, надо предположить, что летом в этих широтах была очень высокая температура, как оно астронормально и полагается. Но астронормальная летняя температура может начаться только после того, как стает снег, ибо до этого температура выше 0° над снежным покровом подняться не может. А если благодаря окружению Гренландии теплым океаном снега в центральной части острова выпадало много и он долго таял летом, то надо допустить, что там в миоцене температура имела тенденцию не к астронормальной, а к современной температуре — зимой лучеиспускание, а летом таяние снега. Конечно, современной она не была, ибо полярный океан и в центральную часть острова доставлял не только влагу, но и тепло, но тенденция такая была. Из этих рассуждений кажется во всяком случае правдоподобным, что годовая температура над Гренландией была значительно снижена против таковой над океаном, а это обстоятельство, понятно, вызывало над Гренландией конусообразное снижение снегонулевой поверхности, проходившей и над окружающим океаном не очень-то высоко, как мы выше уяснили.

Нет сомнения, что был такой период в жизни Гренландии перед ледниковой эпохой, когда снегонулевая поверхность в центральной части острова проходила так близко над поверхностью земли, что снег в том пункте, где он оттаивал позже всего, оттаивал всего на несколько часов в году.

Пока это так было, миоценовое благополучие в полярной области не нарушалось. Но вот, может быть, самое ничтожное эпейрогеническое движение земной коры — и этот пункт острова всего на несколько часов в году стал не успевать освобождаться от снега, потому что поднялся чуть-чуть выше снегонулевой поверхности, и Гренландия сделалась ледородной возвышенностью, зародив ледяной лишай, перевернувший всю жизнь северного полушария Земли.

Предыдущей главой я хотел объяснить, что большие острова, расположенные среди полярных океанов, являются местами, чрезвычайно предрасположенными к заболеванию ледяными лишаями, — океаны доставляют влагу, а сам остров — холод. Это дает большое снижение снегонулевой поверхности, проходящей над полярными океанами и без того низко, и делает легким касание ее с пологими склонами, которые предоставляет на сей случай сам остров. Поэтому, хотя ледяные лишаи и могут, как сказано, зародиться в любой географической широте при наличии куполообразной возвышенности с пологими склонами, достигающей вершиной снегонулевой поверхности, легче всего это может произойти в местах, наиболее к тому расположенных — полярных областях, где для этого вовсе не нужно такого уж очень высокого купола.

В наши дни мы и имеем на Земле два лишая — оба расположены в обеих полярных областях планеты. Это их полярное положение и является, конечно, главной причиной, что их лишайность не была до сих пор разгадана и существование льда в полярных областях Земли приписывалось просто естественному холоду на полюсах, что вызывало необходимость делать всякие догадки, почему в миоцене этого естественного холода не было, а в ледниковую эпоху этот естественный холод имел гораздо большее распространение к экватору.

Время образования Антарктического лишая не известно ни мне, ни, по-видимому, кому-либо другому, потому что наука до сих пор не установила, была ли ледниковая эпоха сразу на всей Земле или поочередно то в северном, то в южном полушарии.

Всю историю Антарктического ледяного лишая можно рассказать в нескольких словах. Когда-то его, понятно, не было. Эпейрогенические движения выдвинули над поверхностью моря Антарктический остров, настолько большой, что его даже называют материком. Этот остров снизил над собой снегонулевую поверхность и сам, продолжая куполообразно подыматься, в конце концов коснулся ее, а может быть, поднялся и значительно выше ее. Образовалась ледородная возвышенность; зародился ледяной лишай, который, расползаясь, еще значительно снизил снегонулевую поверхность. Ледяной лишай покрыл собой, как полагается, весь остров и стал распространяться по окружающему остров океану в виде громаднейших по объему и площади айсбергов. Когда эти айсберги почти сплошной массой заняли достаточную площадь океана, чтобы вызвать достаточное уменьшение влажности климата над поверхностью Антарктики, или, конкретно говоря, заняли всю полярную часть океана до 64-й параллели приблизительно, наступило равновесие между избытком снега, выпадающего на ледяной лишай выше снегонулевой поверхности, и избытком таяния его ниже таковой, и лишай прекратил дальнейшее распространение, достигнув своего максимума. В этом положении лишай и застыл, застыл в том смысле, что принял постоянные размеры, но в нем самом происходит непрерывное передвижение льда от центра к периферии.