Ситуацию с флотом Голландии можно кратко охарактеризовать известной русской поговоркой: «Кто в лес, кто по дрова». Все усилия фризов доказать выгодность защиты рыбных промыслов наталкивались на совершенное непонимание амстердамских купцов, крики роттердамцев о плотной блокаде Дюнкерка совершенно не трогали остальных, а призывы амстердамцев резко увеличить военный флот Вест-Индской компании представителями других адмиралтейств воспринимались как совершенное издевательство. Именно подобное положение вещей стало причиной больших успехов испанской Фламандской эскадры в Северном море. Голландцы никак не могли договориться о совместных действиях, что позволяло дюнкеркцам раз за разом прорывать хлипкие блокирующие заслоны и выходить на охоту. Испанцы, совершенно не разбирающиеся в особенностях морской политики разных провинций, захватывали и груженые сельдью буссы фризов, и набитые корицей и гвоздикой флейты амстердамцев, и пинасы с солью и вином роттердамцев. В результате страдали все.

Число военных кораблей Нидерландов было довольно небольшим, но в случае необходимости голландцы широко реквизировали торговые суда, ставя на них дополнительные пушки. Еще Уолтер Рейли писал, что в Нидерландах «столько кораблей, сколько в одиннадцати христианских королевствах, вместе взятых». Соединенный флот Голландии мог составлять до 150 кораблей, из которых около 50 были специальной военной постройки.

Хотя в голландском флоте (как и в испанском) использовались галеоны, все же основным типом корабля был «орлогсхип» (военный корабль). Это был своего рода переходный тип между галеоном и линейным кораблем. Голландские «орлогсхипы» несли от 18 до 42 орудий, имели два или три яруса парусов и одну закрытую батарейную палубу (дек). В 1632 году на верфях Роттердама по заказу Маасского адмиралтейства был спущен на воду двухдечный (то есть имевший две закрытые орудийные палубы) флагман голландского флота – 56-пушечный «Амелия», названный в честь супруги штатгальтера Голландии принца Оранского – Эмилии фон Сольмс. Этот корабль был новым словом в военном кораблестроении, судно строилось с учетом пожеланий военных как флагманское и в новой войне стало неизменным флагшипом адмирала Тромпа[14].

Очень популярным кораблем в Соединенных Провинциях был флейт. Из описания современников: «В 1595 году в Хорне было спущено на воду судно, которое называют хорнским бегуном или флейтом; оно построено очень широким, так что его ширина не менее, чем вчетверо, меньше его длины, а другие были еще длиннее и очень удобны для плавания по морю, так как способны ходить под парусами против ветра и имеют малую осадку». Вообще флейтом называли трехмачтовое транспортное судно XVI – XVIII веков, имевшее небольшую осадку. Отличительной особенностью флейта была круглая корма и сильно заваленные внутрь борта, делавшие палубу довольно узкой. До начала XVIII века несли на фок– и грот-мачте прямые, а на бизань-мачте – только косые паруса. Вооружались 4—26 мелкими пушками (в зависимости от размеров кораблей и калибра орудий) и могли использоваться в военном флоте в качестве транспортов или вспомогательных боевых единиц. Парусное вооружение фок– и грот-мачт у флейтов состояло из фока и грота и соответствующих марселей, а позже, на больших флейтах, и брамселей. На бизань-мачте выше обычного косого паруса поднимали прямой парус крюйсель. Это, естественно, потребовало удлинения мачт, но в то же время сами паруса, сделавшись меньшими по площади, потребовали меньшего количества матросов для управления ими. Именно на флейтах впервые были установлены штурвалы.

Самое большое количество военных кораблей, галеонов было в эскадрах Амстердама и Роттердама, поскольку эти большие суда строились для защиты вест– и ост-индских конвоев, поэтому обладали большой вместимостью и хорошей мореходностью. Для эскорта купцов в пределах Балтики и Средиземного моря – там, где торговые суда заходили в порты по пути следования и вели выгодную торговлю недалеко от берега и между портами были небольшие по времени переходы – использовались реквизированные и вооруженные адмиралтействами флейты и пинасы.

Пинас – это небольшое транспортное судно типа несколько уменьшенного флейта, распространенное в странах Северной Европы в XVI – XVII веках. Как и флейт, имел небольшую осадку, но отличался от него плоской кормой. Нес две-три мачты. Пинас мог оснащаться веслами, необходимыми в безветренную погоду при каботажных плаваниях. В военных флотах использовался для разведывательных и транспортных целей.

Также очень многочисленным типом кораблей у голландцев были яхты (вооружение не превышало 6—12 орудий). Их основным достоинством была скорость и легкость хода, поэтому в военном деле они использовались для дозорной, почтовой и разведывательной службы. Это были одно– или двухмачтовые суда небольшого водоизмещения, с преимущественно косыми парусами.

Помимо упомянутых типов судов у голландцев было еще довольно много разновидностей кораблей – это и эверы, и буссы, и буеры, и тьялки, однако в документах адмиралтейств чаще всего они упоминались как тендеры или брандеры, то есть небольшие одно– или двухмачтовые суда, используемые для действий в прибрежных водах, разведки и в качестве брандеров при атаке больших кораблей противника.

Резюмируя, можно сказать, что по качеству и количеству судов голландский флот на тот момент не имел равных, однако сильная децентрализация военного управления, совершенно неудовлетворительная система набора и подготовки экипажей, а также отсутствие четкого планирования и постоянные трения между адмиралтействами различных провинций привели к тому, что к началу войны голландский флот не смог сформироваться как единая боевая сила, и действовал разрозненно, тем самым нивелируя преимущество голландцев в кораблях.

Крупнейшими морскими сражениями до Тридцатилетней войны с большим правом можно считать всего два – Лепанто и серию боев с Непобедимой армадой. Именно эти два сражения повлияли на дальнейшую историю развития военно-морской тактики и даже на строительство кораблей.

В сражении при Лепанто гребные суда христиан победили гребной флот мусульман. Пушечный бой играл там хоть и важную, но второстепенную роль, основные схватки произошли при абордажах кораблей. Таким образом, в этом сражении все решало лучшее вооружение среднего испанского пехотинца по сравнению со средним мусульманским воином. Испанцы, благодаря насыщению морской пехоты огнестрельным оружием и тяжелым доспехам, просто сметали абордажные партии турок с мечами, луками и легким защитным вооружением.

Серия сражений английского флота с испанской Непобедимой армадой с 1 по 10 августа 1588 года также не выявила преимущества артиллерийского боя. Назначенный в 1573 году казначеем и инспектором Королевского флота Джон Хокинс говорил, что по возможности надо уйти от тактики абордажа, активнее использовать дальнобойные пушки, стремиться сбить такелаж и рангоут у противника, дабы сделать его неуправляемым. Новый инспектор флота полностью отверг испанский опыт, где в составе экипажей находились всего лишь четверть моряков и три четверти солдат. Напротив, Хокинс предложил комплектовать команды в основном моряками и артиллеристами, причем в совершенстве знающими свое дело. К 1588 году этот флот, специально пестовавшийся для артиллерийского боя 15 лет, не смог ни остановить испанскую Армаду, ни нанести ей существенные потери. По сути, лишь устойчивый зюйд-вест и несобранность Фарнезе спасли Англию от вторжения и неминуемого поражения. Оказалось, что артиллерия пока еще не достигла пика своего развития, и лучшее ее применение – это огонь по верхней палубе и такелажу в надежде нанести абордажным партиям противника существенные потери либо ослабить сопротивление перед захватом судна.

Это выглядит не таким уж и фантастичным, если вспомнить, что орудия больших калибров тогда обладали малой дальностью выстрела, а залп из легких орудий не мог пробить борт вражеского корабля. Для примера – на испанских и голландских кораблях очень редко встречались орудия более 26 фунтов. Это полностью укладывалось в концепцию вспомогательной роли артиллерии: задача пушек – быстро стрелять, а большие калибры требовали значительного времени на перезаряжание.