– На фига нужен этот фиговый дантист, – ворчал Джейми. – На что мне зубы, когда у меня все равно не будет работы. Плевать я хотел, есть у меня зубы или нет. Ты меня понимаешь?

– С зубами-то все же красивее. Бабы от этого тащатся, – вмешался в разговор его друг, который назвался Сандером.

– Подумаешь, бабы! – сказал Джейми, изображая из себя опытного мужчину. – Бабе только одно нужно. Хоть с зубами, хоть без зубов. – И он захохотал преувеличенно громко.

– А с домашними заданиями там тоже помогают? – переменил тему Бен.

– Они, блин, говорят, что с вопросами по домашним заданиям можно подойти к любому из них. Да только кому это нужно – подходить с вопросами по домашним заданиям! Зато у них там есть Интернет, а в Интернете я и сам разберусь, что мне делать. – Джейми, ухмыляясь, указал на одну из черно-белых фотографий на стене, которые Бен сначала принял за газетные вырезки. Сейчас он понял, что эти снимки распечатаны на принтере. – Вот что отыскал. В Интернете.

– Хорошая штука, – кивнул Бен и перехватил взгляд Сандера.

Тут он понял, что Сандер все сечет. Но парень замолчал и ничего не говорил. Сидел рядом, иногда кидал мяч об стенку и не произносил больше ни слова. Зато Джейми разглагольствовал вовсю о фиговом фонде, какая там все фигня, какой там сплошной отстой и что ребята ходят только потому, что все ходят. Он прикончил третью банку пива, взгляд его остекленел. Непрестанно рыгая, он, шатаясь, поднялся с пола и с пафосным возгласом «Ну, ребя, что-то мы припозднились» побрел прочь из заброшенной квартиры.

– Пошел блевать, – оскалился Сандер. – Всегда делает вид, будто ему все нипочем, а сам и пить-то не умеет.

– А ты умеешь? – Бен указал на банку пива, которую Сандер открыл, но после этого к ней не притронулся.

Сандер пожал плечами:

– Не знаю. Мне оно не нравится.

Бен кинул ему «Айрон Брю».

– Это лучше?

– Гораздо. Спасибо! – Они открыли свои банки и чокнулись. – А ты вовсе не такой недотепа, каким притворяешься. Верно?

Бен прикинул, какие остаются возможности, и решил рискнуть:

– Ты наблюдателен.

– Вот и не пью пива. Хочу сохранять ясность ума.

Изменился даже акцент Сандера. Вульгарные интонации, типичные для социальных низов, теперь стали почти не слышны. Выходит, Сандер точно так же, как Бен в его возрасте, приспосабливался и подыгрывал окружающим. Потому что хотел, чтобы его считали своим, или потому что иногда, безопасности ради, лучше было не выделяться.

– Ну а как ты справляешься в школе? – спросил Бен.

Сандер усмехнулся:

– Умнее ли я, чем другие? Да. Стараюсь ли это показать? Нет. Знаешь что, я никогда не показываю другим свои тетради и табели, чтобы ко мне не приставали.

– Учителя поддерживают твою игру?

Сандер кивнул:

– Они знают, как тут заведено. И я каждое утро радуюсь и думаю: слава богу, что Джейми считает себя гораздо умнее меня.

– А тебе не жаль, что с лучшим другом ты не можешь говорить обо всем?

Сандер помедлил:

– Он мне не лучший друг. Он только считает себя лучшим другом.

– Одно другого не лучше.

Мальчик снова принялся кидать об стенку мяч.

– Уже подал заявление на стипендию в частной школе?

Сандер смерил Бена подозрительным взглядом:

– А вот об этом никто не мог тебе сказать. Ты спросил наугад.

Бен кивнул:

– Со мной было то же самое. Или нет, не так. Я вырос в убогой деревушке. С двумя старшими братьями. Если бы я пошел в частную школу, они били бы меня смертным боем.

– Но в университет ты попал?

– Да. И сейчас я журналист.

– Не полицейский?

– Вот еще глупости!

– И не работаешь под прикрытием?

– Нет.

Сандер задумался:

– Я тоже хочу стать журналистом. Но мои кореши не должны этого знать.

– Постарайся поскорей выбраться отсюда, – сказал Бен, не особо акцентируя свой совет. Он знал, что Сандер и сам повторяет себе то же самое сто раз на дню.

– Учителя в школе говорят, что на будущий год меня уже точно примут.

– А что родители?

Сандер пожал плечами:

– Мама? Будет смотреть как баран на новые ворота. Она хоть и подписала все, что надо, но не думаю, что поняла, какие бумаги подписывает. Я ей объяснял. Но когда она чего-то не понимает, она всегда смотрит таким странным взглядом, что я сразу вижу – объяснять бесполезно. – Он еще минуту повертел мяч и затем сказал так тихо, что Бен с трудом расслышал: – Читать-то она все равно не умеет.

– Существуют специальные программы для обучения взрослых. Спроси в фонде «We help», они тебе расскажут.

Сандер откликнулся на это сухим смешком:

– Для моей мамы? Забудь об этом! Она скорее готова убить себя, чем признается, что неграмотна. – При этих словах он хлопнул себя по губам. – О черт! Насчет убить себя – это у меня нечаянно выскочило!

Бен почувствовал, что наконец напал на нужный след. Только бы не ляпнуть что-нибудь некстати, иначе конец откровенным разговорам.

– Да ладно. Ну, вылетело слово, и что тут такого? Ты же не нарочно.

– Тебе хорошо говорить! А это не шутки. С тобой было когда-нибудь, чтобы человек, которого ты знал, покончил с собой?

Бен кивнул:

– Один бывший одноклассник. К двадцати четырем наделал столько долгов на скачках, что за три жизни не выплатить.

«Хорошо, что хоть врать не пришлось», – подумал Бен.

Внимательно выслушав ответ, Сандер подумал и сказал:

– Он хотя бы до двадцати четырех дотянул. Кэмерону было на девять лет меньше.

– Покончил с собой в пятнадцать лет? – покачал головой Бен. – Он еще и жить-то не начинал.

Сандер саркастически засмеялся:

– Это у вас в деревне, может быть, и так, а тут у нас к пятнадцати всего успеешь навидаться, кому как выпадет.

С улицы донесся голос Джейми:

– Сандер! Мотай сюда, засранец!

Сандер подбежал к окну, посмотреть, где там Джейми.

– Ну чего тебе? – крикнул он приятелю. – Я думал, ты вроде домой пошел?

– Не! Я себе все ботинки облевал. Сходи мне за другими, – крикнул тот в ответ.

Мальчик взъерошил свою рыжую шевелюру и, взглянув на Бена, пожал плечами. Затем он стремглав помчался на улицу. Прежде чем скрыться за порогом, он обернулся и смущенно сказал:

– Прости! Хорошо было с тобой поговорить.

Бен на прощание успел сунуть ему в руку свою визитку.

– Позвони как-нибудь! – крикнул он в пустоту лестничной клетки.

Должно быть, до Джейми донеслось что-то из сказанного. Бен услышал, как он облаял Сандера:

– Чего вы там шушукались с этим типом? Он что – пидор, что ли?

Бен только возвел глаза к потолку и проверил свой телефон. Из редакции никто не звонил, зато в «сообщениях» набралось несколько эсэмэсок: «Где ты?» Весточки от Нины. Подумав, отвечать или не отвечать, он решил, что не будет: «Сначала схожу к родителям Кэмерона».

Проснувшись, Кэтлин не сразу поняла, где находится. За окном светало. Обыкновенно она просыпалась еще затемно, а светать начинало, когда она уже ехала на машине к тому месту на берегу озера Лох-Катрин, с которого начинала утреннюю пробежку. Ни комната, ни вид из окна не были ей знакомы. Вот уже месяц она любовалась из окна на церковь Святого Кессога{ Святой Кессог – ирландский миссионер, живший в V в. и проповедовавший христианство в Шотландии. Считается покровителем Шотландии.}, сейчас она посмотрела и не увидела знакомой колокольни. Потребовалось некоторое время, прежде чем она сориентировалась в обстановке.

Калландер – маленький, вытянувшийся узкой полосой городишко с тремя тысячами жителей. Его еще называют преддверием к нагорной части Шотландии. Располагается он на восточных подступах к национальному парку «Троссакс» и озеру Лох-Ломонд. В бывшей церкви Святого Кессога теперь разместилось туристическое бюро, носящее имя Роб Роя. Роб Роя, произведенного в шотландского Робин Гуда, прославленного Даниэлем Дефо, сэром Вальтером Скоттом, Уильямом Вордсвортом, а спустя двести с лишним лет еще и киноиндустрией. Кэтлин подумала: «Интересно, сколько лет должно пройти, чтобы возвышенная цель стала оправданием преступления, совершаемого ради ее достижения? И начиная с какого времени тебя могут возвести за это в ранг национального героя?»