Керр преданно кивал на все, что говорил ему инспектор из Отдела уголовного розыска, и только краснел как рак.

– Ладно. Покойника зовут Томас Уэст. Андерсон – это ваша девичья фамилия?

– Фамилия моей бабушки.

Инспектора это привело в недоумение, но, решив, очевидно, отложить выяснение этого вопроса на потом, он продолжал:

– Адрес?

– Улица Глостер-роуд в Кью{ Имеется в виду район Лондона Кью-Гарденс, получивший свое название от Королевского ботанического сада.}. Лондон.

– Давно вы в разводе?

Он помахал Керру, выпроваживая его из кабинета. Кэтлин заметила на его пальце золотое обручальное кольцо.

– Полгода.

– И давно живете в Шотландии?

– Уже месяц. Я работаю в фонде «We help»{ Мы помогаем (англ.).}.

– Благотворительная организация, занимающаяся безнадзорными детьми?

Кэтлин кивнула:

– В том числе и безнадзорными. Вы не очень жалуете этот фонд?

Инспектор пожал плечами.

– Хорошо, конечно, когда помогают слабым и обездоленным. Только толку от этого никакого, – сказал он скучным голосом.

– Так уж и никакого? И почему же? – спросила Кэтлин, стараясь говорить спокойно.

– Никто же их не заставляет принимать наркотики и напиваться до идиотизма, – пояснил Риз. – Я знаю этих ребятишек. Они мои завтрашние клиенты. Рано или поздно они кого-нибудь укокошат, потому что не умеют иначе добывать деньги.

– Мы целенаправленно занимаемся этими детьми, чтобы дать им шанс.

– Супер! Готов благословить ваше начинание. Только постарайтесь не расстраиваться, когда поймете, что ваши старания были напрасны. Если не вытащить этих ребят из болота сразу же после рождения, то вы проиграли. Они вырастут такими же, как их родители. Или как их приятели, которые пошли по стопам своих родителей. – Подумав, он добавил: – Нет, неверно! Не после рождения.

– По-вашему, у этих детей есть все же какой-то шанс на первых порах, пока им всего несколько недель?

– У этих новорожденных нет ни единого шанса. Они рождаются уже готовыми наркоманами, оттого что их матери во время беременности пьют, и курят, и нюхают кокаин, и глотают таблетки.

– Вероятно, вы сторонник ограничения рождаемости среди людей, живущих на социальные пособия, – высказала свое предположение Кэтлин.

– А вы сперва поживите с мое да поработайте с ними лет двадцать. Посмотрел бы я, как вы тогда заговорили бы. Если у вас хватит терпения это выдержать.

– Это тема нашего разговора? – резко бросила Кэтлин.

Он устало усмехнулся:

– Чем именно вы занимаетесь в фонде? Вы не похожи на социального работника.

– А как именно должен выглядеть социальный работник?

Риз возвел глаза к небу:

– Значит, вы не социальный работник, верно? И чем же вы тогда занимаетесь? Я знаю, что вы сидите в офисе.

Кэтлин подняла брови:

– О-о? И откуда же вы это знаете?

– Это моя работа. – Риз наклонился к ней через стол. – Ну так как?

– Пиар, – призналась Кэтлин.

– Вот видите! – с торжеством произнес Риз, откидываясь на спинку кресла. – Вы снимаете жилье в Калландере?

Она кивнула.

– Собираетесь переехать поближе к офису? Фонд находится на Лох-Ломонде, верно? Сколько времени вы тратите на дорогу каждое утро? Час на машине?

– Поменьше, – ответила Кэтлин. – К чему эти расспросы?

Он покачал головой:

– Вы живете тут четыре недели и вдруг однажды утром обнаруживаете тело своего бывшего лондонского мужа. Я вправе поинтересоваться, что вы собой представляете. Зачем сюда приезжал мистер Уэст? По делам?

Кэтлин помотала головой:

– Он банковский служащий и работает в Лондоне. – Она назвала Ризу банк. – Он никогда не ездил в командировки. Даже если сейчас он приехал сюда по работе, я не представляю себе, что ему было нужно на Лох-Катрин.

– Может быть, вы?

К такому вопросу она была заранее готова.

– Наверняка не я. Томас не знал, где я нахожусь, и я позаботилась о том, чтобы он не мог меня отыскать. Если же он, вопреки ожиданиям, и разыскал бы меня, то, наверное, явился бы ко мне. Вам так не кажется?

– А он явился?

– Разумеется, нет, – рассердилась она.

Риз бросил на нее выразительный взгляд, ясно говоривший, что он сыт по горло ее враньем.

– Были у него здесь поблизости друзья или знакомые?

– Нет.

– Враги были?

– Возможно. Но никакие имена мне неизвестны.

Вошел Керр с кипой распечаток. Он сделал знак Ризу, показывая, что им нужно переговорить с глазу на глаз. Кэтлин ждала, стараясь сохранять внешнее спокойствие. Керр наверняка звонил в Лондон и запросил оттуда все сведения о ней и ее бывшем муже. Конечно же, им все известно, а Кэтлин сама виновата, что не пробежала мимо своей дорогой. Что позвонила в полицию. Она не знала, как держаться, чтобы защитить себя от угрозы, надвигавшейся на нее сейчас в лице Риза, вооруженного пачкой бумаг.

– Миссис Андерсон, Кэтлин. Так вы предпочитаете называться в последние шесть месяцев.

– Так меня зовут с тех пор, как я развелась.

– Думаю, мы с вами уже понимаем, о чем у нас сейчас пойдет речь.

Он снова уселся за стол и выложил перед собой документы, не сводя глаз с ее лица.

Кэтлин выбрала для защиты наступательную тактику:

– О том, что у меня был серьезный мотив для убийства мужа.

– Миссис Андерсон, где вы были вчера с десяти часов вечера до двух часов ночи?

– Если вас интересует мое алиби, то у меня его нет.

– Вот именно.

– Ладно. И что теперь? Вы меня арестуете?

Факс, который пришел в воскресенье, в сущности, не имел к Бену никакого отношения. Он просто случайно оказался в это время в редакции, потому что согласился подежурить за другого сотрудника. Вообще-то, Бен был судебным репортером, но не собирался долго засиживаться в этой должности. Поэтому он при каждой возможности брался подменять своих коллег, чтобы доказать, что способен на большее. А этот факс обещал материал для отменной истории – со всякими щекотливыми моментами. В связи с этими щекотливыми моментами и возникали определенные сложности.

Бен достал мобильник и вышел из редакционного отдела газеты «Скоттиш индепендент», чтобы спокойно поговорить по телефону. Он набирал заранее записанный прямой номер, но все время попадал на автоответчик. Тогда он попробовал дозвониться через коммутатор. Некоторое время Бен слушал сигнал «занято», рассеянно скользя невидящим взглядом по фасаду шотландского парламента на противоположной стороне улицы, как вдруг его заставил очнуться визг шин по асфальту, и это вернуло его к действительности: только что под колеса проезжающего такси чуть было не попала группа японских туристов. Он снова набрал номер, наконец кто-то подошел. Бен спросил Кэтлин Андерсон. Его переадресовали к личному секретарю директора фонда.

– Нет на месте, – ответил на другом конце с жеманным вздохом Ленни Макгарригл, когда Бена наконец соединили с его номером. – Могу я чем-то помочь?

Бен сообщил секретарю, будто он собирается написать очерк о фонде, и тот в ответ пообещал, что миссис Андерсон сама ему перезвонит.

«Все еще ни на шаг не продвинулся вперед», – подумал Бен.

Вчера руководительница эдинбургского отделения фонда, некая доктор Анджела Кин, отсылала его к сотруднице, отвечавшей за связи с прессой.

Бен еще раз изучил факс:

«Вам интересно будет узнать, что проект „We help“ провалился: в Эдинбурге погибло трое детей, и на этом дело не кончится».

Анонимное послание, переданное с эдинбургского номера. Номер принадлежал одному интернет-кафе на Грассмаркет{ Грассмаркет – площадь и прилегающий к ней район в Старом городе Эдинбурга.}. Следующий звонок Бен сделал на этот номер. Сотрудница, дежурившая там, когда был отправлен факс, к счастью, оказалась на месте.

– Не имею представления. У нас в это время находилась группа немецких туристов… Школьники, приехавшие на экскурсию. А тут как раз еще и «Франц Фердинанд»{ «Франц Фердинанд» – инди-рок-группа, образованная в 2001 г. в Глазго.} пожаловал…