В глубинах среднего тоннеля наметилось движение.

Он присмотрелся и понял, что масса ксенобианских бойцов, разбившись на группы, короткими перебежками движется прямо на них.

Все…

Он понимал, внезапности, удачи, больше не будет, сейчас чужие рассеются по флангам, занимая брошенные людьми укрепления, и начнут методичный расстрел внезапно ожившей баррикады.

Что он мог сделать? Скомандовать, приказать мальчишкам уходить?

Вряд ли они послушают его.

Нужно хотя бы рассредоточить их, отправить часть ребят в другие укрепления… – промелькнула в голове запоздалая мысль, – передовой отряд ксенобиан уже появился из сумеречного тоннеля, и в этот миг в коммуникаторе раздался неестественно-спокойный голос Астафьева, предыдущую фразу которого Доминик попросту не расслышал в момент шквального огня:

– Я закрепился. Скажи своим: пусть лягут на пол и держаться за что-нибудь.

Ван Хеллен едва ли осознал смысл адресованных ему слов, но машинально выкрикнул:

– Ложись! Всем лечь! Хватайтесь за крупные обломки!

Три раскатистых хлопка прозвучали за спинами наступавших ксеноморфов, и вдруг все разительно изменилось, словно по мановению неведомой силы: в зале, где движение воздуха можно было ощутить разве что у самого пола в районе зарешеченных вентиляционных отверстий, внезапно возник настоящий ураган. Бесноватый порыв ветра шел в направлении тоннелей, увлекая за собой все незакрепленные предметы, его порыв сносил баррикады, опрокидывал и увлекал за собой фигуры чужих, казалось все вокруг пришло в движение, в едином порыве устремляясь туда, где взрывы пробили толстые стены тоннельных переходов.

Кто-то в ужасе закричал, вместе с обломками мебели вверх взметнулось несколько человеческих тел, живых ли, мертвых, угадать было попросту невозможно, и вдруг картина всеобщего хаоса озарилась зловещим красным светом, – это включились аварийные системы сигнализации, и чей-то громоподобный голос, перекрывая вой бесноватого урагана, заговорил, размеренно и спокойно:

– Внимание, нештатная ситуация! Разгерметизация тоннельных переходов! Аварийные системы вступили в действие!

Голос явно опаздывал за событиями, – он тонул в нестерпимом вое, – от сводов тоннелей вниз стремительно опускались толстые переборки, а ветер в последнем порыве пытался проскользнуть в сужающуюся щель.

Еще секунда и все стихло, только запоздалый грохот еще раскатывался по залу, вслед за сорванными со своих мест фрагментами укреплений…

Доминик поднялся с пола, не веря, что остался жив.

Он машинально поднял голову и увидел как от свода правого тоннеля, раскачиваясь на тонком тросе, вниз опускается человеческая фигура в скафандре.

Это был Николай.

Чужие…

Мысль полыхнула в сознании и тут же отпустила, стоило взгляду переместиться к мощным металлокерамическим плитам, перегородившим все три магистральных прохода сектора.

– Внимание, аварийные переборки опущены, угроза декомпрессии ликвидирована. – Красный свет в зале внезапно померк. – Сбой системы централизованного энергоснабжения. Переход на резервные накопители будет осуществлен в течение двух минут.

…

Свет в отсеках вспыхнул так же внезапно, как и погас.

Что-то разительно изменилось, – это почувствовал каждый из горстки уцелевших людей.

Пятилетняя Даша, терпеливо сидевшая подле обесточенного синтезатора продуктов, вдруг удивленно всплеснула руками:

– Ребята смотрите, огоньки!

Кто-то из детей взобрался на заиндевелый контейнер и поднес озябшие ладошки к вентиляционной решетке, откуда ощутимо повеяло свежим воздухом.

– Тепло… Воздух теплый!

…

Доминик и Николай встретились посреди загроможденного обломками зала.

– Я же говорил, что все получиться. – В голосе Астафьева почему-то не звучало ноток торжества от одержанной только что победы, – в нем чувствовалась усталость, граничащая с опустошением.

– И что теперь Ник? – Спросил Ван Хеллен, присаживаясь рядом с Астафьевым, на угловатый выгоревший изнутри корпус компьютерного терминала.

Николай долго молчал, а затем произнес:

– Выходит мы с тобой теперь старшие, Доминик. Нам и решать, что будет дальше…

Настоящее…

Некоторое время они сидели, молча вспоминая те дни, потом Астафьев глубоко вздохнул и произнес:

– У меня скверные новости. Разведывательные группы, отправленные в смежный сектор, не вернулись. Срок ожидания истек.

Ван Хеллен живо очнулся от нахлынувших было воспоминаний.

– Сколько человек? – Предчувствуя недоброе, спросил он.

– Тридцать. Весь выпуск виртуальной школы выживания, вместе с инструкторами. Уверен, взрывчатка, которую волок ксеноморф, принадлежала им.

– Значит, они взяли пленных? Откуда у ксенобиан точные планы вентиляционных шахт?

Астафьев промолчал, угрюмо глядя на монитор. Все и так было понятно, без слов.

– Теперь они знают, что автономный ресурс исчерпан. – С болью за погибших и досадой из-за утечки важнейшей информации произнес Доминик. – Неужели все было зря? Почему, Ник? Ты ведь говорил, что репликанты отличаются от нас с тобой лишь тем, что они с детства получают истинные знания и необходимые для борьбы навыки! Выходит, это не помогло?

– Ты не смеешь так говорить!

– Почему?

– Ты знаешь ответ. Ксеноморф хотел убить меня. Значит, я был прав, мы вырастили настоящих бойцов. Чужие напуганы. Они думают, что, убив меня, остановят программу виртуальной подготовки.

– Возможно. – Ван Хеллен был потрясен неожиданным известием о гибели трех разведывательных отрядов. Его взгляд невольно упал на монитор, где застыли цифры обратного отсчета.

«До включения систем годичного перераспределения ресурсов осталось сто девятнадцать часов сорок три минуты».

Первый схватка после многолетней передышки.

– Мы допустили ошибку. Нужно было продолжать борьбу за компьютерный центр, а не сидеть взаперти, уповая на репликантов.

– Они люди, Доминик. Не надо этих глупых предубеждений.

– Люди, рожденные машинами… – Поправил его Ван Хеллен.

– Давай не будем вступать в бессмысленный спор. Тем более, что ты не сидел взаперти, верно?

– Верно. Но я уже говорил тебе, неоднократно, – ксенобиане воспользовались ресурсом Мира, чтобы наплодить боевых особей. Теперь они контролируют смежный сектор, особенно в районе центра управления. Если мы проиграем, второго шанса уже не будет. – Ван Хеллен говорил, лишь то, что думал. Постоянная игра со смертью не учит дипломатичности.

– Поясни? – Николай повернулся вместе с креслом, коснулся нескольких сенсоров на панели бытового автомата, и спустя несколько секунд из недр агрегата с тихим шелестом выдвинулся поддон с двумя чашками кофе.

– Я по-прежнему плохо разбираюсь в машинах, но даже у меня возникает вопрос: почему из камер репликации появляются только мальчики?

– Какое отношение это имеет…

– Самое прямое. Ты научился управлять аппаратами репликации, и использовал их для создания будущих бойцов. Это я могу понять. Но почему ты не дал им шанса любить? Где их ровесницы, которые могли бы иметь детей? – Ван Хеллен говорил медленно, словно каждое произнесенное им слово приходилось выталкивать сквозь зубы. – Знаешь, почему погибли отряды разведчиков? Им не за что сражаться, Ник. Виртуальные полигоны не научили их воевать, – они превратили жестокую схватку в соревнование.

Астафьев выслушал его, не проронив в ответ ни слова.

– А ты знаешь, что такое любовь, Доминик?

Ван Хеллен только пожал плечами.

– Да, я мог реплицировать девочек. – Неожиданно признал Николай. – И я планировал сделать это после победы в смежном секторе. Я хотел возродить ЛЮДЕЙ, такими, какими они были до Внешней Атаки! – Он достал из нагрудного кармана небольшой пластиковый прямоугольник и положил его на стол перед Ван Хелленом.

– Посмотри на нее, Доминик. Я нашел этот снимок в медицинском отсеке, он лежал в пыли. Я часами смотрел на улыбку Женщины. Они не созданы для войны, крови, холода, – я хотел лучшей участи для новых поколений. Я мечтал о том, что им не придется дрожать от холода среди заиндевевших стен, кутаться в обноски, питаться один раз в сутки…