К берегу, мы причалили, когда солнце полностью скрылось за горизонтом. Все довольные, немного разморенные теплом летнего вечера и романтичной прогулкой на лодках.

– Ну как, накатались? – спросила мама у всех нас.

Она с моей тетей и Екатериной Александровной ужинали за столом вместе с моим папой, дядей и Андреем Сергеевичем.

– О да! А еще проголодались, – Аня первая из нас села за стол и уже накладывала еду в тарелку.

– Правильно, надо поужинать! – тетя решила помочь Ане наполнить тарелку. – А тебе, Анечка, тем более!

– Я скоро превращусь в пампушку, – Аня отправила в рот кусочек свежего огурца и покосилась на Мишу, который не мог отвести от нее своего нежного взгляда.

– Ничего, зато сытой будешь и малыш тоже! Я вот когда была беременной Мишей, так уплетала только так, вот пусть твой свекор подтвердит, – тетя Полина посмотрела на дядю Валеру, который закивал головой.

Они оба любили Аню, как свою дочь, безмерно радуясь, что у сына такая замечательная жена. Родители Ани тоже любили Мишу, как своего сына. Этот обаятельный засранец, точно как и Елизар умеет всех обаять и расположить к себе.

– Так, давайте, накладывайте себе еду! Что ждете, чтобы остыло все? – причитая, мама начала сама всем наполнять тарелки, вызвав дружную улыбку. – Ксюша, давай еще салатика.

– Нет, спасибо, Виктория Егоровна, – Ксюша мило улыбнулась, подавая салфетки Сереже.

– Елизар, ты уж проследи, чтобы Фимочка все съела, не то она в последнее время, как-то плохо питаться стала, – мама все кружила над нами, стараясь не про кого не забыть.

– Ничего подобного, – налила себе сока и сделала пару глотков.

Далее все принялись поглощать еду, поэтому на время воцарилось недолгое молчание, нарушаемое звуками столовых приборов. Потом мы поделились своими впечатлениями о сегодняшнем дне и подняли тост за то, что мой праздник собрал нас всех за одним столом.

Допоздна мы не сидели и около одиннадцати вечера отправились спать. То ли природа меня разморила, то ли ужин, но я уснула сразу, как только голова коснулась подушки. Ночью было прохладно, но в объятиях Елизара, наоборот – жарко, так что приходилось раскрываться.

***

Проснувшись оттого, что почувствовала неприятный холод, я заметила, что в палатке нахожусь одна. Глянув на часы на мобильном, я поняла, что еще рано и надо бы поспать. Но сон больше не шел, хоть и было всего семь утра. Надев кофту поверх длинной футболки, что я позаимствовала у Елизара, я вышла из палатки, вдохнув утренний прохладный воздух. Умывшись и налив себе кофе из термоса, я решила немного пройтись по берегу реки, не переставая думать, куда мог уйти Елизар.

Солнце уже показалось из-за горизонта, озолотив реку своими яркими лучами. Удивительно, как вместе с солнцем просыпается вся природа. Предаться думам получилось ненадолго, потому что, как только я завидела Елизара, несшего огромный букет белых роз, я просто позабыла обо всем. Он шел ко мне навстречу, а я не могла сдержать улыбку.

Елизар подошел вплотную ко мне. Смотрел прямо в глаза, чуть щурясь из-за солнца, и протянул мне букет.

– Закрой глаза, – попросил он и я, приняв букет из его рук, закрыла.

Моей кожи на шее коснулось, что-то холодное, отчего пробежались мурашки. Не терпелось открыть глаза и посмотреть подарок Елизара.

– Открывай, – прошептал на ухо.

На мне была золотая цепочка, а на ней кулон в виде малины, на которой красовался рубин, поверх которого были три листика, украшенных маленькими изумрудами. Это был очень символичный подарок, и он уже очень многое для меня значил.

– С днем рождения, Малина, – наклонился к моим губам и поцеловал, обхватив лицо руками.

– Елизар… зачем… это дорогой подарок, – снова потянулась к его губам, на которых заиграла улыбка.

– Он дорогой, только лишь потому, что предназначается тебе.

– Спасибо… – прошептала и снова растворилась в сладостном поцелуе.

Невозможно передать словами то, что я чувствовала внутри себя. Это как если бы всю жизнь мечтали о сказке и она однажды стала явью. Нет, Елизар далеко не принц и коня у него нет. Он Барон – самый настоящий. И у него есть «БМВ» белого цвета, вместо коня. Но дело не в этом. И вовсе не в его подарке, что так растрогал меня. Дело в чувствах, что встряхнули меня. Хорошо, так встряхнули. Вернули меня прежнюю, коей я была до его отъезда. Мне важно быть с ним и впитывать то тепло, которое он мне дарил одним своим присутствием, даже тогда, когда мы не произносим и слова. Его подарок эксклюзивный, выполненный для меня. И он для меня дорогой. Не потому что он обрамлен драгоценными камнями, а просто потому что Елизар постарался сделать подарок уникальным. Он уделил мне особое внимание, подчеркивая наши чувства. Я знала, что они отдают взаимным трепетом. Это главное.

Поставив цветы в ведро с водой, мы, взявшись за руки гуляли, наверно, пару часов. Иногда молчали, иногда разговаривали, почти всегда целовались и обнимались. А когда подходили к нашим палаткам, Елизар снова притянул меня к себе, долго всматриваясь в глаза, потом улыбнулся и сказал:

– Я хочу, чтобы ты знала, – легкое волнение промелькнуло в его глазах. – Ты очень много для меня значишь, – коснулся моей щеки тыльной стороной ладони.

Я ответить ничего не успела. К нам уже шли наши, собираясь, видимо, меня поздравлять.

– Фимочка, дочка, с днем рождения! – мама обняла и поцеловала.

К ней присоединился папа и тетя с дядей, затем родители Елизара, Миша с Аней, Ксюша с Сережей и Света с Егором. Все начали говорить мне пожелания, одаривать теплыми словами и, конечно же, подарками. Цветы обещали по приезду в город. И мне стало любопытно, как Елизар добыл цветы? Наверное, пока я спала, съездил в город. Для этого ему пришлось встать рано утром, и все это ради меня. Это смутило меня еще больше.

Как-то быстро настал вечер, день пролетел незаметно. За общей шумихой, поздравлениями и веселым смехом, солнце практически зашло за горизонт и повеяло прохладным ветром.

– Ну что, будем прыгать через костер? – поинтересовался Сережа, таща с Егором дрова.

– Так если тащишь дрова, конечно, будем! Главное – зад не подпалить, – хохотнул Миша. – Сейчас гитару принесу.

– Как настроение? – ко мне подсела Екатерина Александровна.

Ей около пятидесяти лет, но выглядела она моложе. У Елизара ее глаза. А вот губы – отца, средние, красивой формы. У Екатерины Александровны они немного тоньше.

– Отличное, спасибо. – Я в свое время мало общалась с его матерью, хоть и знала ее с шестнадцати лет. Она мне всегда казалась утонченной женщиной. Думаю, некий шарм передался от нее Елизару.

– Знаешь, Елизар изменился. Я его порой не узнаю, – она с улыбкой смотрела то на меня, то переводила взгляд на Барона, который разжигал костер с остальными. – Но мне нравятся в нем эти перемены. Раньше с ним такого не было.

Я даже подалась чуть вперед, впитывая каждое ее слово.

– Правда, он бывает немного рассеянным, когда я или отец с ним разговаривает, но это все оправдываемо, – она протянула руку и заправила мне прядку волос за ухо. – Спасибо.

– За что? – меня тронуло ее откровение о чувствах Елизара. Сердце с каждым разом начинало стучать быстрее.

– За то, что он влюблен, – немного помолчала. – Искренне влюблен. И хоть он в этом может долго не признаваться, но я это вижу.

Я не знала, что сказать и меня это все ввело в еще большие раздумья и мечтания. Екатерина Александровна заметила, мое смятение напополам со смущением и, погладив меня по голове, поднялась и я за ней.

Костер уже разожгли и мы по очереди начали прыгать через него, а потом танцевать вокруг пламени и петь песни под гитару, на которой, то Елизар, то Миша играли.

Было очень весело. Я даже не припомню, когда так веселилась.

– Ефимия, дочка, – папа встал из-за стола. – С днем рождения тебя! Я рад, что в твой день рождения стол полон близких тебе людей, друзей и рядом с тобой твой любимый человек! Будь счастлива и любима!