– Мой новый клиент, – равнодушно произнесла девушка. Она поднесла к губам свой бокал, отчего несколько разнокалиберных браслетов скользнули по её тонкой обнажённой руке почти до локтя. – Заказал дизайн интерьера для своего нового дома. Три этажа сплошной роскоши и абсолютно без всякого вкуса в самом центре города.

– И давно вы? – подруга постаралась придать голосу хоть немного равнодушия, но получилось у неё очень плохо.

– Ну, вчера мы встретились, посмотрели дом, а сегодня он мне позвонил и пригласил на свидание, – Лара улыбнулась и откинулась на низкую спинку кресла.

– Хорошо быть дизайнером… – вздохнула подруга. – Вот у нас – кого из мальчишек ни возьми – сплошные педики. В крайнем случае – би. Ладно бы ещё страшные были… А так – одно расстройство. Нет, дружить-то с ними можно… Даже наоборот, прикольно… Только… Вроде полно народу, а трахнуться не с кем.

– Чтобы выбрать себе мужчину, надо чтобы было из кого выбирать, – засмеялась Лара и отбросила назад волосы, но густые и непослушные тёмные пряди снова свободно рассыпались по плечам. – Это нам с сестрой мама так говорила. Кстати, и не привяжешься сильно, если что. Сестрёнка, вот, не послушала. Теперь во всех смыслах под своим начальником. А этот старый боров ещё и женат… Короче, девочка попала.

У столика беззвучно, как призрак, возник официант. Две тонких вазочки с мороженым плавно переместились с подноса на стол.

– Если нельзя, но очень хочется… – подруга так и не успела закончить сакраментальную фразу.

– Секундочку! – Лара возмущённо наморщила носик и обернулась к официанту. – Оно, что, лимонное?! – вопросила она, ткнув ложечкой в мороженое.

– Клубника с лимоном, – уточнил официант.

– У меня же аллергия на лимон!

– Вы сами заказали… Вот: клубника с лимоном, – официант бесстрастно предъявил свой блокнот.

– Да мне пофигу! Поменяйте!

– Какое желаете?

– Всё равно. Но без лимона.

– Ванильное с карамелью?

Получив в ответ испепеляющий взгляд, официант удалился.

– Ну, сейчас он опять на полчаса пропадёт! – Лара извлекла из сумочки мобильник. – Ой, блин! Всё, я опаздываю! Надо бежать! – она вскочила и, порывшись в сумочке, бросила на стол несколько смятых тысячных купюр. – Всё, солнышко, я исчезла! – девушки поцеловались. – Звони-пиши-не пропадай!

– Пока-пока! – со вздохом отозвалась подруга, проводив её взглядом, и тоже поднялась из-за столика.

– Простите, это по счёту? – осведомился официант у девушки, которая уже застёгивала пальто, и указал на оставленные Ларой деньги.

– Ага, – кивнула та.

– Пожалуйста, – взяв две купюры, он протянул ей оставшиеся три. – Ваша сдача.

Место, где они с Миктианом договорились встретиться, было в десяти минутах ходьбы от кафе: надо только пройти по вымощенному брусчаткой переулку, перейти через Тверскую и спуститься по ней в сторону площади. Название она, правда, не запомнила, но он сказал, в витрине кафе будет ацтекский бог и кактус. Лара улыбнулась. Кактус.

Огни реклам и фонарей искрились разноцветными бликами на чёрных, покрытых капельками недавнего дождя боках машины, застывшей у тротуара, словно приготовившийся к прыжку зверь. Казалось, ещё секунда – и он рванётся с места, даже невзирая на отсутствие водителя, – огромный чёрный зверь неведомой породы.

– Она не пришла, – констатировал Миктиан, продолжая меланхолично крутить на пальце ключи.

– Я знаю, – послышался сзади детский голос.

– И почему? – в голосе Миктиана не было гнева, скорее удивление, но и его нельзя было назвать неприятным.

– Она шла сюда… – теперь мальчик уже стоял перед ним. – А потом вдруг развернулась и отправилась в другую сторону.

– Уж не Михаил ли постарался? Он, помнится, обещал… – ключи звякнули в последний раз, скрылись в кулаке и исчезли. Только сухой прямоугольник на асфальте выдавал теперь место, где недавно стояла звероподобная машина, но и он вскоре пропал.

– Вряд ли это был он.

Миктиан Баст вопросительно поднял бровь.

– Она дошла до площади у памятника. Там её встретил какой-то юноша с цветами, и они вместе пошли в кино, – отрапортовал мальчик.

– Потрясающая женщина! – против ожидания, Миктиан даже улыбнулся.

– Но почему бы не воздействовать на неё так же, как… – железо в голосе мальчика дрогнуло, – так же, как на прочих?

– Потому, что я так хочу! – отчеканил он и добавил, уже куда мягче. – Потому, что она – не прочие. И я хочу, чтобы всё шло естественным путём.

– А что делать с Михаилом? Рано или поздно он вмешается, и тогда…

– С Михаилом давно уже пора потолковать по душам, – резюмировал Миктиан.

Напоминающий керосиновую лампу настольный светильник, удвоенный тёмным лаком стойки, бросал тёплые желтоватые отсветы на кирпичную стенку и бледное худое лицо Михаила Мечникова. Следователь прокуратуры, или кто он там на самом деле, мрачно смотрел прямо перед собой. Временами он беззвучно шевелил губами и хмурил брови, и могло даже почудиться, что он разговаривает с початой бутылкой бренди, напротив которой он расположился.

Скрученная резким движением большого пальца пробка покатилась по стойке и остановилась только наткнувшись на оставленный кем-то на стойке бирдекель с надписью «All-time bar». Красновато-коричневая жидкость плеснулась в стаканчик, оставив на стенках разводы, способные вызвать скорее мысли о чём-то маслянистом, чем о дорогом алкоголе.

– Бар на все времена – Ах, как сентиментально!

Михаил вздрогнул и оглянулся. Возле стойки стоял Миктиан Баст. Весь его вид говорил о том, что жизнь удалась, а теперь он не прочь и поболтать.

– Зачем ты… пришёл… ко мне? – судя по голосу Михаила, бутылка на стойке перед ним была уже не первой за вечер.

– Не бойся! – Миктиан расхохотался. – Ты же не женщина. Вряд ли мне понадобится от тебя то, что нужно от них, – улыбка мгновенно погасла. – А если ты мне понадобишься – будь уверен, тебя ко мне приведут!

– Приведут? – глаза Михаила сверкнули. – Меня? – он поднялся во весь рост, расправил плечи, и от этого показался ещё выше.

– А ты думаешь, что за убийство ни в чём неповинной девушки тебя погладят по головке и представят к очередному званию? – насмешливо поинтересовался Миктиан. Слова эти оказали на Михаила такое действие, словно его неожиданно ударили под дых: он снова упал на свой стул и опустил голову. – Да, убил, – Миктиан просмаковал эти слова, как вино, даже причмокнув от удовольствия. – Убил. И утверждал, что убьёшь снова. Разве нет? – он снисходительно усмехнулся.

Когда Мечников снова поднял лицо, рядом уже никого не было. Какое-то время он сидел неподвижно, потом вздохнул и потянулся к стакану.

Михаил ещё жмурился и морщился, забыв поставить пустой стакан на место, когда рядом с ним в воздухе вновь возникло движение. Он открыл глаза. Сложно было представить что-нибудь более не соответствующее окружающей обстановке, чем эта старуха в розовом берете и заношенном доисторическом пальто, но, вопреки этому, Михаил не выглядел удивлённым.

– Эта… Лариска-то… не пошла она к этому… к Миктиану, – прошамкала старуха. – То есть, пойти-то, она пошла, да вот не дошла. С полдороги развернулась и в кино с каким-то парнишкой усвистала, – она закончила и выжидательно замерла, не отрывая водянисто-голубых слезящихся глаз от Михаила. Тот сразу просветлел и, вроде бы, даже протрезвел.

– Не пошла… – шёпотом повторил он и улыбнулся, показав крупные неровные зубы. – Значит… Значит, она что-то почувствовала! Значит, её ещё можно спасти, – он поднялся на ноги, застёгивая плащ. – Ей надо всё объяснить. Я должен её защитить, пока не поздно.

– Где Лариса сейчас? – Михаил обернулся к старухе, вроде бы выходившей из бара следом за ним, но за спиной её почему-то не оказалось. А потом пропала и сама дверь бара, и улица, и густое яркое небо перед глазами.