Казалось бы, ну вот сейчас и пойдёт рассказ о директивах от 10–12 июня… Однако дальше Исаев, не прерываясь, приводит текст из книги А. Г. Хорькова «Грозовой июнь». М., Воениздат, 1989 г., с. 176:

«Начиная с середины июня 1941 г. по решению командования ЗапОВО генерала армии Д. Г. Павлова 21, 47 и 44 стрелковые корпуса начали выдвижение из районов постоянной дислокации, удалённых на 400–600 км от границы (Полоцк, Витебск, Лепель, Смоленск, Могилёв, Бобруйск), ближе к границе в районы, удаленные от неё на 100–300 км (Лида, Барановичи, Минск)».

Видимо, солидаризируясь с Хорьковым (который в 1989 году мог и не знать о существовании июньских директив, т. к. сборник документов Яковлевы выпустили только в 1998 году), Исаев решил подтвердить, что Павлов (как и командование ПрибОВО) действовал «по собственной инициативе»? Правда, дальше Исаев интеллигентно, но и без отступления от текста Хорькова, всё же поправил старшего товарища: «Приказ на выдвижение ближе к границе 47 стрелковому корпусу был отдан руководством Зап-ОВО 21 июня 1941 г. Однако „красная кнопка” была нажата немцами намного раньше, и опередить их в выдвижении к границе главных сил для первой операции было уже невозможно».

Всё. Больше у историка А. Исаева, допущенного на государственные (и не только) телеканалы, нет ничего об этих директивах от 10 июня для ЗапОВО и от 12 июня для КОВО и ПрибОВО! Море информации обо всём, но о предвоенных днях ничего больше. И выводов – ноль. Точнее – никто ни в чём не виноват – «так получилось». Но почему, если Павлов получил приказ на вывод стрелковых корпусов ещё 10 июня, он дал команду 47-му СК только 21-го? Кто срывал выполнение приказов НКО и ГШ на выдвижение на рубежи обороны – округ или армейское командование в том числе?

Конечно, архив МО РФ так и не собирается рассекречивать ту самую телеграмму ГШ от 18 июня 1941 года, но есть множество доказательств её существования, как в мемуарной литературе, так и в протоколах суда над Павловым. Начальник связи ЗапОВО Григорьев сам сообщает на суде о её существовании, а его никто за язык не тянул. Надо только военным историкам заняться этими вопросами плотнее. Ведь у них гораздо больше таких возможностей для подобного исследования, чем у «любителей и дилетантов из провинции».

Но пока «официальные историки» стесняются эту тему поднимать, посмотрим, что показывали о событиях перед 22 июня сами генералы сразу после войны. Отвечая на те самые «пять вопросов Генерального штаба».

Разбирая вопрос с приведением в боевую готовность войск западных округов, в книге «Кто „проспал” начало войны» были рассмотрены мемуары генералов и документы тех дней. В предыдущих главах этой – рассмотрено то, как описывают начало войны современные исследователи, всячески обходя стороной тему предвоенных дней, в частности то, что делалось Москвой перед 22 июня. Но, наверное, лучше будет подробно рассмотреть, что говорили сами генералы в официальном расследовании после Великой Отечественной войны по событиям «перед 22 июня». Отвечая на вопросы «от Покровского».

Эти вопросы были опубликованы в 1989 году в «Военно-историческом журнале» (ВИЖ), в №№ 3 и 5 в статье «Фронтовики ответили так! Пять вопросов Генерального штаба» (размещено на http://liewar.ru/ content/view/186/2). Посмотрим, что же сделали наши генералы, как было сорвано повышение боевой готовности перед нападением Германии, с чем пришла армия к 22 июня, разбирая ответы самих генералов.

Часть ответов, в сокращённом виде, представлена в книге Ю. Мухина «Если бы не генералы», изданной ещё в 2006 году. Но сейчас стоит их привести без сокращений и как можно больше. Хотя на самом деле в ВИЖ в 1989 году опубликовали ответы всего лишь нескольких генералов, и лишь малую часть показаний даже данных генералов, но даже то, что опубликовано, – о многом говорит.

Вопрос № 1. Был ли доведён до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана?

Этот план (основой являлся в то время только один утвержденный план – «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы» от 18 октября 1940 г.) разрабатывается в Генштабе. Потом его фрагменты доводятся до округов, в соответствии с их условиями и задачами, отдельными директивами, по которым в округах должны разработать свои окружные планы прикрытия (ПП) и обороны госграницы. В данном вопросе под «планом обороны» для генералов западных округов подразумеваются планы прикрытия этих округов, имеющиеся и постоянно обновляемые.

Перед самой войной это делалось на основе майских директив Генштаба. Были и в апреле команды на отработку планов прикрытия в округах, в соответствии с тогдашней международной обстановкой, и ранее. Новые же, майские, должны были разработать к концу мая, но отправляли их на утверждение в Москву только в начале – середине июня:

«ЗапОВО – директива на разработку № 503859сс/ов от 05.05.1941 г. – ПП отправлен из округа 11.06.1941 № 0021102

КОВО – директива на разработку № 503862сс/ов от 05.05.1941 г. – ПП отправлен из округа 19.06.1941 № А1-00249

ПрибОВО – директива на разработку № 503920сс/ов от 14.05.1941 г. – ПП поступил в ГШ 12.06.1941 вх. № 3878

ЛВО – директива на разработку № 503913ов/сс от 14.05.1941 г. – ПП поступил в ГШ 10.06.1941 вх. № 3816

ОдВО – директива НКО и ГШ № 503874сс/ов от 6 мая 1941 г. – ПП отправлен из округа на утверждение в ГШ 20 июня 1941 г.

На сегодняшний день эти планы прикрытия западных округов хранятся в фонде ГШ – значит, „дошли”. Только вот когда, неизвестно. В КОВО, как и в ОдВО, наверное, уже после начала войны…». (Чекунов С. Л. – «Сергей ст.», исследователь архивов.)

На основании этих ПП в корпусах и дивизиях западных округов должны были разработать свои планы обороны и для командиров частей отработать так называемые «красные пакеты», которые вскрываются после получения из штаба округа соответствующего приказа. Однако в том же ЗапОВО у многих командиров не было новых «красных пакетов» на момент нападения. «Эти пакеты хранились в штабе армии и не вручались командирам соединений, потому что не было ещё утверждено округом решение командующего армией…» – генерал Сандалов, начштаба 4-й армии ЗапОВО. Правда, дальше Сандалов пишет, что «однако командиры соединений знали содержание документов в пакетах, так как являлись участниками их составления…». Впрочем, писал он это уже в 1960-е. А вот что писал он же при Сталине по этому вопросу, посмотрим ниже.

Не имея на 22 июня новых ПП, многие командиры дивизий и корпусов и начали воевать по любимому армейскому принципу – «иди сюда, стой там». А ведь в директиве «№ 002140/сс/ов 14 мая 1941 г.» Западного округа, для той же 3-й армии Кузнецова сам Павлов указал: «Командиры частей должны в совершенстве знать свои боевые задачи и свои участки во всех отношениях, особенно хорошо следует изучить пути, переправы и рубежи, удобные для развёртывания и ведения боя». Т. е. в каждой дивизии и полку должны были отработать свои, новые планы, по которым «командиры частей» и должны были «в совершенстве знать свои боевые задачи и свои участки во всех отношениях». И эти планы, от полков и выше, и были составной частью окружного плана прикрытия.

Несмотря на то, что к концу мая 1941-го в округах должны были разработать новые планы прикрытия и обороны госграницы, только в одном западном военном округе, в ОдВО, не только разработали новый план прикрытия, но все должностные лица, комдивы и комкоры были действительно ознакомлены с этими планами и сами участвовали, как и положено, в их разработке, «в части их касающейся». При этом командир мог знать о «соседях» (не более), но понятия не имел об окружном ПП. Сам окружной план прикрытия знали только несколько человек в штабе округа.