А что, если три человека — три «грани», три ярко горящих фитиля — потребляют энергию одинаково жадно? Насколько быстрее будет убывать свеча? Гаррисон, да и Шредер и Кениг тоже, просто сжигают себя! Ошибка Гаррисона была в уничтожении Психомеха, с помощью которого он мог бы себя обновлять. Но Харон Губва не повторит этой ошибки.

Если у него — когда у него — будет Психомех, он сделает из машины божество! Он будет стоять у него внутри храма, и Губва будет его первосвященником. И когда он «проголодается», это божество «накормит» его, и Психосфера будет ему подчиняться, и всё будет возможно, и он будет жить в силе и славе вечно! И…

И казалось невероятным, немыслимым, что это предполагаемое будущее Губвы — эта его мечта о бесконечной, вечной силе — должно зависеть от рук и ума одного ничтожного, совершенно нормального во всех смыслах человека. Но это так. Не от Гаррисона, не от Шредера, или Кениха, или Вики Малер. От человека по имени Джимми Крейг — Джеймс Кристофер Крейг — инженера-микроэлектронщика, чьи навыки подготовили Психомех для Гаррисона. В настоящее время Д. К. Крейг был работником одной из компаний Гаррисона, но вскоре он будет работать на Губву. И он не сможет ни в чём ему отказать. Под двойным давлением — непреодолимым давлением — гипно-телепатического и наркотического управления Губвы Крейг скоро станет не более чем куклой, пляшущей под дудку альбиноса.

Казалось совершенно невозможным, чтобы любой человек, даже величайший в мире гений электроники (и сомнительно, что Крейг им был) мог помнить титанический объём технической информации, необходимой для реконструкции Психомеха. Казалось — но это было не так. Под воздействием гипноза Харона Губвы он вспомнит всё. Вспомнит самые мельчайшие детали, и вскоре Психомех-2 станет реальностью.

Но теперь — на этот раз — будет не просто человек, чей разум раскрыла машина. Это будет человек, чьи способности уже были развиты до невероятности. На кушетку Психомеха ляжет своим разжиревшим и противоестественным телом Харон Губва, а встанет с него сам Бог!

И эта мысль тоже пугала Губву — не мысль о том, чтобы стать Богом, ибо он уже считал себя разновидностью божества, а мысль, что все его мечты, которые теперь настолько близки к тому, чтобы стать реальностью, могут быть уничтожены в один миг. Что, если Д. К. Крейг умрёт? Это одним махом положит конец мечте Губвы. Что, если он уже умер?

Ну, конечно, он не был мёртв — Губва проверил его, как только узнал его имя. Нет, Крейг был жив и здоров. Он работал на Гаррисона в качестве директора ММЭ (Миллер Микро-Электроникс), до должности которого Гаррисон повысил его после успешного создания Психомеха. Кроме того Губва уже отдал приказ доставить Крейга к нему, под его непосредственный контроль. Через день, два, или чуть больше, этот человек будет на пути сюда, похищенный и накачанный снотворным, чтобы проснуться в Замке и сразу начать работу над Психомехом-2. И солдаты Губвы, назначенные для выполнения этой задачи, были его лучшие, и слишком хорошо знали цену неудачи.

И это были не единственные приготовления, сделанные Губвой. Он уже дважды «посетил» Крейга, и в обоих случаях, хотя визиты были краткими, заронил в его разум определённые пост-гипнотические семена. И он нашёл ум Крейга очень открытым для подрывной деятельности; он талантливый, но ему не хватает личной убеждённости, поэтому он может быть направлен или перенаправлен с помощью очень незначительного давления. Поэтому Губва просто посеял семена, которые теперь должны стать цветами.

Он возбудил у Крейга необходимость задаваться вопросом о правах Гаррисона касательно Психомеха. Так что это был за автомат, который сделал Гаррисона настолько могущественным? Почему только Гаррисон получил пользу от Психомеха, если Крейг был столь необходимым для модернизации машины? Действительно, почему бы ему теперь не создать улучшенную модель, над которой Великий и Ужасный Гаррисон не будет иметь власти или какой бы то ни было возможности управления? Эти вопросы Крейг сейчас должен начать задавать себе — или полагать, что уже задавал — и таким образом, медленно, но верно, уже происходит превращение его собственных интересов в интересы Губвы.

Но, конечно, Крейг был только одной проблемой; есть и другие, гораздо боле важные. Гаррисон, например. Как быть с ним? Как организовать его убийство без прямой связи исполнителей с Хароном Губвой?

И тут же, словно сама мысль была этому причиной, телефон Губвы замурлыкал; на другом конце линии был Джонни Фонг, с тем, что могло быть решением проблемы его хозяина-альбиноса:

— Харон, на Гаррисона ведут охоту и другие!

— Кто? Сколько?

— Выглядят, как киллеры — Мафия, я полагаю. Трое, в чёрном седане.

— Они видели тебя? — розовые глаза Губвы широко раскрылись, в то время как его сердце билось всё чаще.

— Нет, Харон. Их интересует только Гаррисон.

Губва вздохнул, немного расслабился и сказал:

— Не суйся в это, Джонни. Следуй за ними, наблюдай, но не вмешивайся. Где ты сейчас?

— По-прежнему направляюсь на север, примерно в часе езды от Ньюкасла. Гаррисон остановился перекусить. Я вижу его отсюда, через стекло будки. Он ест на открытом воздухе, на солнышке, за деревянным столиком. Вокруг него много людей. Он, кажется, очень устал и проголодался. Он не завтракал в Лестере. И ещё, Харон…

— Да?

— Он снова изменился. Это Гаррисон, но не тот же самый Гаррисон. Этот не знает страха. В нём чувствуются высокомерие, сила и уверенность большой хищной кошки. Даже измученный, он выглядит опасным. Я — мастер боевых искусств, как ты хорошо знаешь, Харон, но даже я был бы осторожен с этим Гаррисоном.

— И правильно, — ответил Губва. — Да, это Гаррисон, Джонни, но это также человек по имени Вилли Кених. Когда всё будет сделано, я объясню — возможно. Но теперь тебе лучше пожелать этим собакам Коза Ностры большой удачи. Они преследуют оленя, чьи рога покрыты чистейшим ядом! Где сейчас люди Мафии?

— Стоят возле выезда с автозаправочной станции, тут же и закусочная. Они без пиджаков, облокотились на свою машину. Пьют пиво.

— Гаррисон знает, что они преследуют его?

— Он кажется озабоченным. Но не похоже, что о чём-то догадывается.

— И всё же заставляет тебя проявлять осторожность?

— Да… да, ты прав, Харон. В нём чувствуется напряжение. Он устал, но не может расслабиться. Даже ест быстро. Он желает скорее продолжить путь.

«Но куда?» — спросил себя Губва. — «В какое место Гаррисон собирается ехать? С какой целью?»

— Следуй за ними, — повторил он. — Куда они, туда и ты. Я не буду тебе звонить. Свяжись со мной, когда сможешь, — и положил трубку…

Филипп Стоун не присутствовал на телепатическом и гипнотическом допросе Вики Малер. Когда он проснулся, на этот раз без головной боли, он оказался один в комнате с двумя односпальными кроватями, креслом — и запертой стальной дверью. Помещение больше напоминало палату психбольницы, обитую войлоком, с крепкими стенами (металлическими, как он предполагал) под мягкой обивкой. В двери было маленькое зарешеченное окошко для наблюдения. Он колотил по этой решётке, пока ему не принесли завтрак; а вскоре после этого, когда он ещё не закончил есть, дверь отперли снова и втолкнули Вики Малер. Заодно принесли еду для неё.

Затем Стоун объяснил ей всё, и, после первоначального сомнения, она поверила ему и его заверениям в том, что теперь он сделает всё, что было в его силах, чтобы защитить её; хотя это может оказаться ему не по силам. Наконец, измученная морально и физически, она легла спать на свободную кровать. Стоун сел ближе к двери и стал прикидывать свои шансы за и против, всё больше распаляя свой гнев. В гневе Стоун имел репутацию очень опасного человека.

С тех пор время тянулось очень медленно. В полдень Вики проснулась, немного посвежевшая после сна, попросила у охранника за дверью воду для умывания, и тот выполнил просьбу. Им снова приносили еду, а в остальном предоставили самим себе. И, поскольку время им больше нечем было занять, медленно, но верно они оба изучили друг друга почти так же хорошо, как проштудированную книгу. И, поскольку их будущее представлялось настолько мрачным, что фактически у них не было будущего, они не скрывали друг от друга правду и говорили с удивительной откровенностью, какой не позволили бы себе при иных обстоятельствах.