- В общих чертах узнаешь, - обещал майор. – Я только удивляюсь, как это до сих пор ни одного щелкопера сюда не принесло. Ох, налетят скоро, готовься интервью давать! Ты красивый, так что будешь у нас звездой эфира, как пить дать!
Остаток пути Ронни размышлял об обрисованной майором перспективе. Интересно, наверно, будет настоящее интервью давать. Но если станут толпой за ним бегать, наверно, скоро надоест. Потом он немного поспал и в восемь утра по местному времени ступил на борт «Александра Невского». Где находится Макс Измайлов, ему сказали сразу, у шлюза. Думая о том, что станет ли сам он звездой эфира, еще неизвестно, а вот Максу это точно светит, Ронни направился к указанной кают-компании.
Макс проснулся ни свет, ни заря, хотя совершенно не выспался. А как тут не проснешься, когда со всех сторон шум – зевают, переговариваются, кряхтят, шуршат одеждой… Он стоически пережил эту суету, не открывая глаз, намереваясь заснуть снова, когда все уйдут, да уж куда там. Когда последний из ученой братии убрался, сна не было ни в одном глазу. Он полежал еще и все-таки встал – что толку валяться, все равно скоро, наверно, поднимут. Посмотрел на часы – полвосьмого. Не так уж, оказывается, и рано. Подумав, решил сходить в душ, хотя и далековато было идти – слишком уж соскучился. Вроде бы и там грязью не зарастали, плескались в любой подходящей луже, да это все не то, не сравнить с нормальным душем, хоть и ионным. Эх, а еще бы настоящий, водяной, контрастный, а еще лучше ванну… Когда он доберется до собственной ванной, хотелось бы знать…
Но и ионный душ оказал нужное бодряще-освежающее действие. Возвращался в кают-компанию Макс уже в хорошем настроении, насвистывая легкомысленную песенку. А что, чего жизни не радоваться? Из такой передряги невредимым выбрался – раз. Стоит, можно сказать, на переднем крае самого выдающегося события современности – два. Ради этого можно потерпеть некоторые неудобства. Эх, еще бы и Ронни сюда… Ну да ладно, скоро увидятся…
Кречетов все еще спал. Макса это возмутило – ни хрена себе, народ вовсю трудится, а этот дрыхнет, сразу видно, богатый бездельник! Он походя толкнул гамак:
- Подъем! Один ты на всем крейсере дрыхнешь.
Стас что-то неразборчиво пробормотал и натянул на голову одеяло. Макса разобрал смех – как маленький, ей-богу:
- Вставай-вставай, - он потянул одеяло на себя, - время девятый час, все равно будить скоро придут.
Стас нехотя сел в гамаке, чуть не упал спросонья, схватился за Макса – обеими руками за пояс.
- Черт, точно… Как же спать хочется, а? – Он игриво подмигнул и сомкнул руки у Макса на спине. – Может, поможешь проснуться? У тебя это хорошо должно получиться. Расслабиться ведь отлично помог, помнишь?
Он, смеясь, потянул сопротивляющегося Макса на себя и вдруг осекся, отпустил его, глядя со странным выражением на дверь.
Макс оглянулся и понял, что все, ему конец. Привалившись плечом к косяку, с руками, скрещенными на груди, с высоко вздернутым подбородком, в дверях стоял Ронни и смотрел на них ледяными, прозрачными, совсем чужими глазами.
Глава 16.
- С возвращением, - сказал Ронни, слыша собственный голос откуда-то издалека. От обиды, гнева и стыда кровь бросилась в голову, шумела в ушах. Но взгляд не помутился, напротив, все стало таким четким, что резало глаз. Откуда-то из живота поднималась вверх тяжелая черная ледяная волна. - Вижу, вы не скучали.
Он отлепился от косяка и вошел в каюту. Волна захлестнула голову, мысли и чувства разом замерзли. Он не будет истерить, не будет унижаться, не будет устраивать сцены ревности. В конце концов, Макс ему никто и ничего ему не должен. А то, что Ронни думал там себе что-то, мчался сюда сломя голову — это его проблемы. Об этом он подумает потом, когда останется один. А сейчас главное — ничего не показать. И уйти отсюда побыстрее под благовидным предлогом.
- А здесь указатели в коридорах такие же, как на «Курятнике»? - спросил он. - Я бы позавтракал.
Стоявший все это время столбом и с ужасом смотревший на него — что он думал, Ронни убивать его кинется? – Макс, наконец, отмер:
- Я покажу... То есть, пойдем вместе.
Ронни пожал плечами. Он бы прекрасно обошелся без сопровождения, но не говорить же, что при нем кусок в горло не полезет. Ладно, переживет и это. Умные на ошибках учатся, говорил дед, и больше так не ошибаются. Ронни этот урок надолго запомнит — с чего он взял, что Макс что-то там имеет к нему? Может, сколько-то и имел, но все меняется. Тоже можно, наверно, понять — они со Стасом вместе столько вынесли. Наверно, можно... Но не здесь и не сейчас! Бля, зря он согласился идти с Максом, как бы не сорваться... Ронни выпрямил спину и вышел в коридор, не оглядываясь.
С каждым пройденным шагом Макс чувствовал, как стремительно отдаляется, отгораживается, уходит от него Ронни. И как проваливается, падает, тонет в безнадежном отчаянии он сам. Он знал бы, что делать, если бы Рон разозлился, закричал, ударил... Он бы все выдержал, повинился, вымолил прощение, но он не знал, что делать с таким Роном — холодным, замкнувшимся, чужим. С Роном, который приехал к нему сам, увидел и услышал то, что должно, просто обязано было его взбесить, и который ведет себя так, как будто они знакомы первый день. «Так заставь его беситься, - крикнул внутри кто-то голосом матери. - Заставь его кричать, ругаться, драться! Делай что-нибудь, идиот, пока окончательно все не загубил!»
Дальше Макс не думал, все делалось само. Он в два широких шага догнал ушедшего вперед Ронни, развернул за плечи, прижал к стене и с невыразимым облегчением увидел гнев, полыхнувший в зеленых глазах:
- Рон, лучше пристрели меня сразу, - сказал он. Слова тоже шли сами. - Я все равно сдохну, если ты уйдешь, так что добей сам.
Ронни напрягся, сбросил с плеч его руки, но не двигался, продолжал молча сверлить его взглядом.
- Я не буду врать, да, было, но только один раз и... Ну ты же сам мужик, должен понять, так бывает, случается, просто, правда, был очень тяжелый день... Я не хотел, веришь, я не собирался тебе изменять!
- О, - процедил Ронни, - ты об этом? У меня нет на тебя эксклюзивных прав, можешь не оправдываться. И у тебя...
- Есть! - Макс не дал ему договорить. - Есть у тебя права, ты же сам все знаешь, ну что ты мне душу рвешь, ледышка ты бессердечная!
Ронни выдохнул, глаза сверкнули совсем уж бешено:
- Есть, говоришь? Ну, тогда держи!
Через секунду, валяясь на полу с гудящей головой и разламывающейся от боли многострадальной челюстью, Макс удивлялся, насколько все-таки силен Ронни. И не он один, как оказалось:
- Так его, парень! - раздался восхищенный возглас прямо над ним. Макс скосил глаза и увидел, что возле них собралась порядочная толпа, человек десять, не меньше. Вот гадство, и давно они тут стоят? Дальнейшие слова показали, что давно. - Отпинай его еще, будет знать, как гулять от такого красавчика! Совсем мужик зажрался!
Макс поднялся с пола под хохот непрошеных свидетелей, обвел их таким взглядом, что те предпочли убраться, продолжая хихикать и переговариваться, повернулся к бледному от злости Ронни, крепко взял его за руки:
- Я тебя люблю. Вот что хочешь делай, люблю, и все.
Ронни внезапно обмяк, привалился спиной к стене, сказал слабым голосом:
- Кретин. Клоун. Шоу устроил. Бля, Макс, что-то мне херово, крыша едет...
Макс подхватил его, встревожено заглянул в посеревшее лицо:
- Что с тобой? - зацепил взглядом мелькнувшую из-под рукава повязку. - Это еще что?
- А, так, - Ронни отдышался, лицо порозовело. - Порезался сильно на днях, переливание делали, из-за этого и поплохело, наверно... Сука ты, Макс, - сказал он без всякого перехода, - ладно, пусть там один раз и случайно, могу поверить... А сегодня что было? Опять скажешь, что ничего?
- Ничего, - честно ответил Макс, ненавязчиво поглаживая парня по спине. - Просто дурачились, настроение хорошее... было с утра. Рон, ну, не злись, пожалуйста. Знаешь, как я скучал? И вообще... – его понесло от потеплевшего взгляда зеленых глаз. - Хочешь, поженимся? Я даже твою фамилию возьму, а?
