Створки закрылись, и воцарилась почти полная тишина. Лифт двигался. В каком направлении не знаю, антиграв не давал определить по инерции, а иллюминаторов конструкцией предусмотрено не было.
— Господин Никол, — я чуть не вздрогнул от неожиданности. Всю дорогу мой конвоир предпочитал молчать, а теперь на тебе, пообщаться решил! — Вам оказана большая честь — лично беседовать с Претором. Однако должен вас предупредить, что в случае каких-либо необдуманных импульсивных или открыто враждебных действий, к вам будет применена сила, вплоть до летального исхода. Спрашиваю под протокол, вам понятно?
Так деликатно о намерениях в случае чего меня прикончить мне еще никто не сообщал. Подчеркнутая вежливость, обращение благородного к… к… стоящему неимоверно ниже на социальной лестнице. Я почти физически ощутил исходящее от него презрение к выскочке, реальное место которого если не на дне социума, то не далеко от него, то есть ко мне.
Вначале я хотел привычно огрызнуться про себя в ответ, напомнить благодаря кому он вообще из камеры своей морозильной в этом столетии вылез, но затем передумал… А что это я буду тут распинаться, требовать какого-то уважения? Мне с этим свежеразмороженным франтом детей не крестить, в бой не ходить, да и вообще будем надеяться, вижу его в первый и последний раз, так что… Осклабился, и одарив того гримасой пренебрежения, надеюсь самой мерзкой их возможных, бросил через губу.
— Я не нуждаюсь в лишних напоминаниях, адъютант.
Сказал с чувством, постаравшись максимально скопировать его же интонации. Как будто я к правителям систем каждый день на завтрак захожу, обедаю — у императоров, а ужинаю — даже самому страшно представить — где. Спесивого, как известно, только унижение и исправляет. Или смерть… Ну, это кому как повезет. А я всего лишь ответил 'любезностью на любезность'.
На лице адъютанта ничего не изменилось, не дрогнул ни единый мускул, ни одна эмоция не просочилась наружу. Только по заблестевшим глазам я понял, что своими словами не вызвал у него никаких эмоций кроме, разве что брезгливости. Как же, 'мошка' вздумала поогрызаться… Какой-то презренный 'жандарм', ему, белой косточке, да ответить посмел!
М-да, случись ему теперь меня убивать, то сделает он это не просто по долгу службы, а с искренним удовольствием. Впрочем, я ему такой возможности предоставлять не собирался, мне своя шкура как-то особенно дорога. А так надо в будущем держать себя с этими 'благородными' поаккуратнее. Если продолжать в том же духе, то можно по неосторожности нажить себе очень влиятельных смертельных врагов. А мне еще и этот геморрой нужен?
Лифтовая кабина достигла конечной точки и распахнула двери. Я вышел.
По обеим сторонам располагались ниши, перекрытые силовым полем, в них находились бойцы караула, в такой же, как и их коллеги на входе, броне. Спереди, над воротами висела контрольная башенка, за толстой прозрачной броней которой находился оператор. Он был в обычном кителе без шлема и сидел за пультом управления. Его лицо было мне отчетливо видно, как и мое ему. Точка последней идентификации. В том числе и визуальной.
Нодас ан Панак подошел к пульту, стоящему почти по центру зала, положил руку на панель, второй проворно введя опознавательный код. Затем отошел в сторону. Массивная треугольная дверь бесшумно отъехала в сторону.
— Как давно вы служите в СБ Аратан, Фил? — старик расхаживал по большому залу, весь потолок и стены которого представляли собой сплошной сферический дисплей, загруженный множеством символов, диаграмм, таблиц и кучей другой удобной для визуального восприятия информацией. Кроме того, под потолком распласталась объемная проекция системы с маркерами движущихся объектов. Над рабочим столом, расположенном строго по центру, висела голографическая модель самой базы, то бишь астероида.
Я остановился почти в самом центре, на натуральном ковре с затейливым узором и длинным глушащим шаги ворсом, и с интересом осматривался по сторонам, предварительно, от греха подальше, прижав руки по швам.
— Чуть больше двух лет, э-э… — я запнулся, внезапно сообразив, что не знаю, как к нему обращаться. А адъютант не напомнил… Как я его и просил, напоминать не стал, — Господин…
— Просто Претор, этим все сказано, 'господин' можешь опустить.
— Как скажете, Претор.
Старик расхаживал по залу то в одну сторону, то в другую, даже не смотря в мою сторону.
— Два года, а уже лейтенант-коммандер, совсем не плохо, для выходца из, — Претор посмотрел на меня и продолжил, выделив слова интонацией, — до космического мира.
Что тут скажешь? Не рассказывать же ему историю моих взаимоотношений с этой спецслужбой, боюсь, не поверит. Осталось только пожать плечами, ответа на вопрос все равно не требовалось. Интересно, узнай он всю подноготную, и что я вообще ничего не делал для своего 'продвижения по службе', а даже, скажем так, немножко вредил, сильно бы удивился? Или воспринял как должное? Все-таки человек он, как минимум, неординарный, другие на такие высоты власти просто не забираются.
— Ну что же, лейтенант-коммандер Службы Безопасности Империи Аратан, присаживайся, — жестом указал он, опускаясь в свое кресло. А я с удивлением обнаружил такое же за моей спиной. Что интересно, его, кресла в смысле, антиграв работал абсолютно беззвучно, обычно они немного гудят, почти на грани слышимости, а тут нет. И это значит, что антигравитационное устройство в кресле пассивное, сама же установка запрятана где-то под полом кабинета. Любопытная особенность конструкции, раньше подобного не встречал.
Зачем мне тогда об этом было думать — в душе не представляю.
С удовольствием опустился на сиденье, спиной почувствовал легкие перекаты активного наполнителя — подстройку под мое тело, слегка поерзал до ощущения полного комфорта.
Платформа кресла плавно придвинулось вперед, неподвижно застыв на расстоянии пары метров от стола.
— Как я понимаю, ты прибыл сюда с двумя целями. Первая из которых — это доставить Ивену ан Талан. За что позволь выразить тебе свою личную благодарность. — Претор приложил ладонь к левой половине груди и обозначил легкий поклон головой. — И вторая: просить помощи в частичном восстановлении объекта Миедиса номер семьсот шестьдесят два. Правильно?
— Абсолютно верно, Претор.
— Что же. Во втором вопросе вынужден тебе отказать, — человек, занимающий верхушку всей нынешней иллийской иерархии, посмотрев сквозь меня задумчивым взглядом, побарабанил пальцами по столу. — Помочь сейчас — значит почти открыто встать на вашу сторону в конфликте… Надеюсь, ты понимаешь, люди Иллы сейчас не в том положении…
Старик прокашлялся, прочистив горло, затем твердо взглянул мне прямо в глаза.
— Помощи от нас не будет. Илла объявляет нейтралитет. — Он ненадолго замолчал. — Однако передача под ваш контроль объекта Миедиса номер семьсот шестьдесят два предусматривалась договоренностями еще до начала ведения военных действий и никаких оснований для прекращения их действия я не вижу. Это запиши под протокол и передай своему непосредственному куратору.
Я кивнул, выслушал все и принял как есть. В конце концов, я же не имперский дипломат, чтобы обговаривать, выторговывать условия межправительственных соглашений. Более того, и не обучен, и не обязан, и полномочий таких у меня нет ни разу. Мое дело тут слушать и кивать, кивать и слушать, затем это все передать кому надо. А так чего-то подобного я и ожидал. Тем более, окажись я в подобной ситуации… тьфу-тьфу,… поступил бы точно так же, даже не задумываясь.
Однако есть еще один момент, совсем не государственный, личный, который прояснить нужно обязательно. И сделать это надо прямо сейчас. Я подобрался и, воспользовавшись паузой, спросил.
— Гос… э-э, Претор. Есть еще один объект Миедиса, судьба которого меня очень интересует. И находится он здесь, в этой системе, — и застыл, положив руки на колени, как школьник осмелившийся прервать директора.
— Есть, — старик кивнул. — И твои права на него никто не оспаривает.
