— Но почему?! Это же преступление! Ах, ну да!..

— Вот именно… Причину мы с вами уже знаем…

Я уже потом, когда это со мной произошло, — Фокина осторожно притронулась к своему лицу, — стала думать об этом… Подопытные животные в лабораториях, на которых испытывали вакцину, были все мужского пола. Это был, как мы с вами уже говорили, избирательный вирус и должен был «выбирать» только мужчин. А Семенову это не касалось. Так же, как, на взгляд Тегишева, и меня. Меня он ведь тоже не счел нужным просветить насчет того, насколько опасно то, что случилось. Собственно, именно поэтому мне и хотелось теперь посмотреть ему в глаза.

— А Гецу вы в глаза, насколько я знаю, посмотрели?

— Да…

— И Гец спохватился — конечно, слишком поздно! И внес в список Семенову — из-за ее сына! Очевидно, он составил список затем, чтобы принять какие-то меры, предупредить тех, кого тогда не предупредили, чтобы можно было еще помочь… Но не успел. Его собственное заболевание развивалось слишком стремительно.

— Да, наверное, все так и было.

— А при чем тут оказался Полоцухин?

— Ну, он же был из органов. Гэбэшник. Присматривал за всеми нами.

— А он-то как?

— Знаете, ведь вирусы всепроникающие. Думаю, и ему Тегишев ничего не сказал о том, что случи" лось. В противном случае Полоцухин поставил бы на Тегишеве и его карьере крест. И Игорь Багримович побоялся, скрыл. Скорее всего, в ту ночь, когда вирус выбрался из разбитой мальчишками-хулиганами пробирки, Полоцухин побывал где-то рядом с лабораторией. Ведь достаточно было просто пройти мимо…

— А Гец, предполагая такую возможность, поскольку знал о «специфике» работы Полоцухина и его обязанности рыскать всюду, где можно и нельзя, внес его в список?

— Возможно. Во всяком случае, когда я приехала и рассказала о том, что происходит со мной, Полоцухин страшно испугался. Для него это было как гром среди ясного неба. Он просто, что называется, вошел в состояние ступора. Он все время повторял:

«Проклятая ясновидящая… Значит, все правда!»

— Значит, Полоцухин все-таки побывал той ночью в помещении?

— Думаю, да. Они ведь все досматривали. Обыскивали регулярно… Эти бойцы невидимого фронта.

— Да, возможно, Полоцухин все это и проделал, как обычно, тайно ото всех… Поскольку такова специфика его работы. Он вам в чем-то признался?

— Нет. Я поняла это, когда позвонила позже, уже вернувшись домой, и узнала, что Полоцухин умер.

Смерть его — это и есть признание… Самое искреннее. Честней не бывает!

— Он стал еще одной жертвой.

— Да.

— Кто же еще?

— Собственно, и все. Больше никто доступа в наше помещение не имел.

— А что же те подростки, которые забрались за спиртом в лабораторию?

— Их так и не вычислили. Кто бы они ни были, но если они мужского пола, то тоже на данный момент носители вируса. И если они до сих пор живут в Октябрьском, то там сейчас…

— Но это при условии, если участниками компании были мальчишки.

— Скорее всего. Это сейчас девчонки не отстают в хулиганстве, а тогда такие буйные компании были в основном мальчишескими.

* * *

Аня ничего не сказала Фокиной про смерть младенца Женечки Семенова: к тому тяжелому чувству вины, которое она испытывала, Светловой не хотелось добавлять еще большего груза.

* * *

— Послушайте… Но если Тегишев вскоре после этого пошел на повышение, то, стало быть.., его непосредственное начальство вряд ли было в курсе того, что случилось?

— Мне тоже так кажется. Думаю, он поспешил все замять. Вставили новое стекло взамен разбитого. Кстати, на тех окнах даже решеток не было ,.

Навели порядок в помещении. И все. Тегишеву грозило крушение карьеры, а она у него оказалась блестящей.

— А каково было участие во всей этой истории Крамаровой?

— Тегишев и Маша Крамарова? Да, конечно, помню. Вряд ли их можно забыть. Они не афишировали свою связь, и если связь действительно была между ними, то, пожалуй, они были самой красивой парой, которую мне доводилось видеть в своей жизни. Женщина и мужчина, безусловно подходящие друг другу: по характеру, внешним данным, которыми природа и родители щедро наградили их.

«Равные», если пользоваться определением Марины Цветаевой. Но это был отнюдь не мезальянс, хотя она была всего лишь продавщицей в нашем магазине-распределителе, а он уже начальничек.

Но уже и тогда было понятно, что у нее, как говорится, все впереди. Есть, знаете ли, женщины, про которых так и хочется сказать: женщина на старте. Приготовилась, во всеоружии, хорошей форме — и только ждет, когда судьба даст призывный сигнал. И уж тогда она рванет, только пятки засверкают…

Таким сигналом для Маши стала перестройка.

Когда пришла свобода, ближе всего оказалась Норвегия.

Правда, там Маша не задержалась.

Ну а Тегишев, если прибегнуть к той же спортивной терминологии, — это был ее фальстарт. Но что-то там не сложилось. Он уехал на повышение. Уехал без нее. Что да как — не знаю. А Маша такую кипучую деятельность после его отъезда развернула! Если Тегишев действительно ее бросил, то можно сказать, что он здорово ее этим раззадорил. Знаете, иногда после развода люди только тем и занимаются всю оставшуюся жизнь, что доказывают бывшим партнерам, как они были не правы. Личные успехи, карьера, деньги в этом смысле являются лучшими доказательствами.

* * *

Аня слушала Фокину, пила чай. И почему-то никогда еще не испытывала такой благодарности судьбе за то, что родилась женщиной, стопроцентной женщиной — а, стало быть, вирус из Октябрьского ей не страшен!.. — и подводила про себя кое-какие итоги.

* * *

— Итак, Женщина в белом, Аля Фокина, никого не убивала. Убивал, по всей видимости, вирус Только, стремясь понять, что же с нею происходит, Фокина побывала у всех, в какой-то степени причастных к внештатной ситуации, к ЧП, случившемуся двадцать лет назад в городе Октябрьском-27.

Фокиной пришлось продать дом — наследство родителей, чтобы хватило средств на эти далекие путешествия. Через знакомых и адресное бюро долго отыскивала места, где они жили.

И в итоге посетила всех. Чем и навлекла на себя Анины подозрения. Тем более что каждый ее визит совпадал по времени с развязкой, финалом той разрушительной работы, которую вызывал в организме своих жертв проснувшийся вирус.

Причины смерти Геца, Николаева, Полоцухина и врожденные аномалии уродца Женечки Семенова объяснялись таким вот образом. Но то, что случилось с Марион Крам, все еще оставалось загадкой.

Ее-то убил не вирус… А человек. Но кто же? А что, если все-таки Женщина в белом? Отчаявшаяся, смертельно больная, решившая хоть кому-то отомстить?

Обреченные на смерть, больные люди нередко идут на преступления. Месть — их последнее утешение в этой жизни.

Факт остается фактом: некто, говорящий по-русски, в белой куртке побывал и у Марион Крам.

И убил ее.

* * *

— Аля, вы навестили Марион Крам в Амстердаме?

— Да, я уже говорила. Сначала написала ей письмо, но она мне не ответила.

— У вас был ее голландский адрес?

— Ну да. Марион Крам Крамаровой стала себя называть за границей и довольно часто писала письма знакомым в Октябрьский. Мне кажется, ей хотелось похвастаться достигнутыми успехами.

— Понятно. В общем, вы сумели узнать ее координаты.

— Да, но Крамарова на мое письмо не ответила, и тогда я решила поехать к ней сама.

— Когда вы были в Амстердаме?

— Это было… Это было уже в августе!

— В каких числах августа?

— Сейчас посмотрю. Я могу достать билеты. Кажется, я их еще не выкинула.

Светлова терпеливо дожидалась, пока Фокина отыщет в ящике письменного стола старые авиабилеты.

— Вот, пожалуйста. Одиннадцатого.