Миновав диван, Дмитрий отправился в столовую.

Жена прогуливалась с подругой. Старшая дочка ещё была в школе, младшая в садике.

Он решил пообедать.

Две клиентки отложили сегодня приёмы. Одна из них уже миновала стадию консультаций и вступила в стадию умственно-психической зависимости от банального общения с ним – из таких клиентов слагался его постоянный и хороший доход. Она просто готова была выкладывать часть зарабатываемых ею денег за то, что её плавание по жизни, благодаря периодическому общению с Дмитрием, превращалось в увлекательное путешествие. Приходя к нему, она вначале с ликованием рассказывала, как получилось проделать то, о чём они говорили в прошлый раз, и какие потрясающие результаты она, благодаря этому, имеет на сегодняшний день. Потом наступала стадия, когда она выкладывала свои страхи и недовольства. На это Дмитрий в простой и доступной форме излагал ей причины и мотивы поведения людей, которые вызывали в ней эти отрицательные эмоции. И не зависимо от того, хорошим или уничижающим руководствовались те люди, поступая так или иначе по отношению к ней (чаще речь шла об одной девушке, значительно младше её, которая откровенно пользовалась её кошельком), ей становилось легко и хорошо, и она испытывала счастье. Потому что то, что она узнавала, было правдой. А в глубине души люди обожают правду до экстаза. Уходя от Дмитрия, она выносила новые планы и надежды.

Другая клиентка: это была очень красивая восемнадцатилетняя девушка – цыганка. Когда Дмитрий первый раз увидел её, он остолбенел от её красивого лица. Ощущение было такое, что он первый раз увидел существо женского пола. Впрочем, и фигура девушки под лёгкими одеждами была безупречной. Ему подумалось, что можно вечно стоять и смотреть на эти идеальные губки и щёчки, в эти чёрные глаза и на эти иссиня-черные волосы. Он не переставал рассматривать её лицо, к чему видимо уже привыкли и сама девушка, и её отец, и готов был смотреть на неё ещё и ещё, но в этот момент девушка прищелкнула языком и дёрнулась вперёд лицом, как курица при ходьбе. Весь ужас её положения молнией блеснул перед его редким умом. Он жалел девушку долю секунды, пока проявлял себя нервный тик, потому что в следующее мгновение все его чувства обострились до предела, чтобы зафиксировать каждую деталь из окружения девочки. Причина подёргиваний и пощёлкивания языком была сейчас тут, мгновением назад, и было важно зафиксировать всё: от температуры воздуха до того, какой туалетной водой пользовался с утра он сам. Как выяснилось, помимо нервного тика, у девушки оказался низкий интеллектуальный уровень. Дмитрий постоял тогда ещё некоторое время, всматриваясь в девушку, и слушая излияния её отца, и небыстро, контролируя реакцию девушки на каждое слово, спросил:

– Луладджи, если бы тебя мама попросила погладить шнурки перед завтраком, ты бы смогла их завязать не после обеда.

У девушки потух взгляд, потом она потянулась к чему-то подбородком, потом так и застыла, дёрнулась головой, снова прищёлкнула языком, и продолжила так стоять, в таком положении, пытаясь что-то сказать, но мешало конкретное заикание.

– Что ты сейчас рассматриваешь? – спокойно спросил у неё Дмитрий.

– Зелёный мох, – чётко ответила она.

Он со злостью громко щёлкнул пальцами. Девушка с удивлением осмотрелась вокруг.

Уже через три месяца Луладджи была избавлена от всех сокращений мышц по ошибочной команде её мозга: никаких прищёлкиваний, никаких подёргиваний головой и никаких «хрю» каждый час. Отец девушки благодарил Дмитрия, платя за его дорогое лечение в тройном размере. Сильнейший по жизни человек, с вылизавшими из орбит глазами, не без волнения, повторял и повторял Дмитрию, что с Луладджой уже можно о чём-то говорить.

Первая клиентка сообщила, что не сможет сегодня прийти, потому что у неё закрыли магазин за нарушение санитарных норм, и ей сейчас придётся поездить по инстанциям. Луладджи решила отправиться в какие-то «неотложные» гости.

Были и ещё тринадцать клиентов, и больше Дмитрий не брал, потому что параллельно этой работе были ещё лекции в институте и его книга, которая была уже почти готова, и которая забирала у него времени по пять часов в день.

Шёл конец апреля, и к лекциям для дневного и вечернего отделения ему добавили заочников. Сегодня был понедельник, и как раз в 18:30 группа заочного отделения. С заочниками проще – там люди взрослые. Половине студентов «автомат» на экзамене по оценке контрольной работы, половина от другой половины ничего не знает – им пару лёгких вопросов, на которые отвечаешь сам, и по проходному баллу в зачётку. Оставшиеся, либо действительно будущие, а зачастую и действующие психологи, либо откровенные хамы, которые не понимают вообще, что они делают на этой планете, парочку из которых для проформы, и для того, чтобы принести дополнительные деньги ВУЗу за пересдачу, можно будет «завалить».

Всё равно, часиков до девяти – половины десятого придётся посидеть в институте.

Дмитрий достал тарелку из бессвинцового хрусталя с причудливыми кристаллами в форме квадратов фирмы BOSSA NOVA за 109.99 американских долларов и налил в неё разогретый суп. Бутербродным ножом фирмы WUSTHOF за 140 американских долларов нарезал хлеб и сало и, оставшись в столовой, стал перекусывать. Он задумался.

Профессиональным взглядом он сразу вычислил наличие проблемы у своей виртуальной подружки. Дмитрий знал, что это будет не очень интересная задача, которую он разрешит, как и все предыдущие, хоть каждая и создавала впечатление той первой, которую он не сможет разрешить.

Девушка была совершеннолетняя, это понятно, но не тридцати трёх лет. 22—24 года. Если бы увидел вживую, определил бы точно. Девушка эта, либо когда-то была глубоко кем-то обижена, либо сама кого-то когда-то сильно обидела, либо или то, или другое, или и то и другое происходит с ней сейчас. Возможно, что она уродлива, а возможно её уродит что-то из её образа жизни. Она не видит собеседника, но чётко и глубоко фиксирует детали разговора, вернее того, что говорит она. Чувствует интеллектуальный уровень собеседника, впрочем, это свойство присуще всем женщинам. Денег, конечно, у неё нет. С родственниками связи плохие, может она сирота. Она может быть чьим-то другом, но у неё друзей нет.

Секс с ней не получится. Она далека от таких нестандартных сексуальных отношений, как групповой секс. Скорей, она вообще далека от секса. Почему-то. Предложение заняться групповым сексом её удручило, значит, о сексе думает чаще, чем среднестатистическая женщина, а весь её последующий бред говорит только об одном – что в сексуальном развитии она застряла в пятнадцатилетнем возрасте – это первое, где искать.

Дмитрий сходил за ноутбуком – решил, не прерывая обед, ещё раз пробежать глазами переписку.

Там было от неё сообщение:

22 апреля, 14:13

Я тоже отхожу периодически…

Он не стал отвечать, вернулся в самое начало и стал внимательно читать.

«Так, стоп! Мы не пара?», – подумал он, – «Хм. Может это и выяснится чуть позже, может через месяц, может через полгода, через пять, десять, может через двадцать лет, но сейчас, спустя двенадцать лет радости от супружества, оттого, что мы вместе и что без ума друг от друга, дети и всё остальное… В принципе, ладно, речь не об этом, просто обводим жирным цветом.

Так, слог простой, но откуда-то черпает порой специфическую терминологию. Института не было, как она написала, нет и сейчас.

Ну что с ней делать? В ней, конечно, что-то есть, а значит, как обычно: для начала – узнать лучше. Говорить осторожно, как с ланью; не уходить в высокие темы – ей бы покушать; и вообще, её можно пожалеть. Хотя нет, не пожалеть, а не обижаться на неё. Можно написать ещё пару слов, может затронуть интимную сторону жизни. Кстати, да, можно «виртануть» – описать парочку эротических картин с её участием – так можно будет сразу вычислить её характер. Короче, убедиться, что всё ни так плохо, как показалось с первого взгляда, и со спокойной душой забыть о ней».