Вставший напротив Стила отец Соломоний раскрыл обитый сафьяном сундучок – багровым светом осветился зал, запульсировало, забилось Сердце Империи – рубин, размером с голову взрослого человека, в каждую из сотен граней которого были вплавлены бесчисленные мелкие бриллианты.

Булгарский господарь Георгий, Посвященный Огню, держал в руках серебряные ножны. Неуловимое движение, и Меч Империи с тонким свистом разрезал воздух. Черное, с отливом, цвета крыла молодого ворона, лезвие меча оттеняло сияние Мозга и Сердца Империи.

В порту Сьон, на трапе, переброшенном с пристани на борт огромного флагманского корабля, вздрогнул гелиарх Торренс, застыл неподвижно, увидев на миг картину сказочного зала, глаза Торренса засияли; даже за сотни миль Мозг Империи смог передать частицу своей силы владыке, на челе которого обычно находился.

…Три человека одновременно начали движение, сходясь в центре зала. Из пола там быстро вырастали три постамента для Атрибутов.

Лег в ониксовое гнездо Меч, заняли свои места Мозг и Сердце.

Люди поспешили назад, а в центре зала зарождался вихрь. Постаменты образовывали равносторонний треугольник с десятифутовой стороной. Вокруг них сначала потемнел воздух, темно-серый цилиндр, похожий на хобот смерча, скрыл из виду Атрибуты, затем из центра вихря вытолкнуло наружу стайку фиолетовых искр, от них стремительно воспылал фиолетовым огнем весь вихрь, на какое-то время его сияние сделалось нестерпимым для глаз.

Затем огненный смерч исчез. На месте Атрибутов стояла сапфировая игла, острие которой находилось в пятидесяти футах от пола. На глазах игла росла и утолщалась, вот она достигла потолка, стала похожей на центровую колонну, подпирающую свод.

Атрибуты воссоединились, по залу прошел низкий, сверлящий душу гул недр, тряхнуло пол, чуть покачнулась игла-колонна.

Сводчатый потолок видоизменился, он превратился в иллюзорную полусферу-купол, глыбы хрусталя и самоцветы стали планетами и звездами, как лодки по глади озера поплыли они на предназначенные им места в узлах небесной сети. Красный Марс опустился к горизонту, замер; послышался удивительный звук – то вибрировала Небесная Сфера, отзываясь на восстановление векового порядка. Остановились в должных местах Юпитер и Сатурн, Альдебаран, Сириус и Алголь, звуки слились в мелодию.

Созданные магией светила составили нужный узор, повторили настоящее расположение далеких и огромных планет и звезд. Распушив хвост, выплыла из созвездия Ориона красавица комета, смолкла небесная музыка.

Пятьдесят пар губ зашептали слова заклятья, шепот звучал в изменившемся воздухе, как рокот океанских волн.

Основание иглы-колонны будто исчезло, вместо него появился из других, недоступных смертным пространств, сгусток абсолютной, всепоглощающей тьмы, тьмы осязаемой и на расстоянии. Души Посвященных сдавило в тисках страха, которому не было объяснения. То был страх ни перед чем, страх перед черным пятном, в котором не было ничего, только воображение заставляло глаза видеть не просто тьму, а пучок шевелящихся щупалец или клубок змей, открывающих пасти… Пасти разверзлись, выбросили жала, длинные и тонкие, как нити, пронзающие души.

Мрак не спешил исчезать. Все потребные слова произнесены, давно должно открыться Прошлое, сгинуть иномировая тьма, уступив место окну, в котором побегут картины. Волшба должна заставить время отдать из глубины песчаных дюн, что образовали миллиарды тонн песка, проскользнувшего в узкие горловины песочных часов, тайну появления эаров. Но мгновения шли и шли, продолжали шевелиться змеи, свистели, рассекая воздух, их жала, казавшиеся людям более реальными, чем твердь пола под ногами.

Великий имперский арбитр и настоятель храма Посвящения бросили последний козырь – мощное, усиливающее волшбу заклятие.

Поначалу ничего не происходило, все осталось неизменным. Но потом тела Посвященных Богу внезапно сотрясли конвульсии, их будто бы начали хлестать бичи невидимых молний. Запузырилась на губах кровавая пена, омертвели вдруг ноги, а ужасная, перекручивающая внутренности боль все усиливалась. Что это? Стил вдруг увидел себя со стороны: вот он стоит, тело уже неподвижно, лицо превратилось в искривленную маску, по подбородку текут багровые ручейки. Напротив замер отец Соломоний, его руки вцепились в края одежды. Возле неподвижной фигуры священника колыхался призрачный двойник. Силуэт поплыл к колонне-игле в центре зала, по мере движения прозрачность его сходила на нет, он обретал форму и цвет, прорисовывались черты лица и линии одежды – вот уже точная копия Соломония стоит у потонувшего во мраке основания сапфировой иглы, жестом приглашает следовать за собой Великого имперского арбитра.

Стил не ощущал тела, тела настоящего, однако новая эфемерная сущность арбитра подчинилась его желанию. Призрачные ноги понесли герцога вперед, по дороге обретая форму и цвет, сквозь них теперь не просвечивал пол, боль ушла безвозвратно. Стила не пугала сейчас и пелена мрака, к которой он приближался. Еще шаг – и свет померк, что-то невидимое подхватило Великого имперского арбитра и понесло вверх. Стил осознал наконец, что происходит. Имперские Атрибуты и заклятья Посвященных вызвали к жизни древнейшую магию Живых Призраков.

Магия подарила герцогу Стилу и отцу Соломонию нематериальные тела, переселила в них души.

…Полет был недолог. Стил с удивлением понял, что стоит (хотя слово «стоит» вряд ли подходило для описания действий души, заключенной в невесомый каркас фантома) на вершине горы Магов, под настоящим небом и настоящими светилами.

Плоская вершина поросла по краям карликовым кустарником, а в центре раскинулся великолепный луг, цвели на котором никогда не увядающие красные, точно молодая кровь, тюльпаны. На вершине горел небольшой костерок, возле него спиной к двойникам людей сидели в креслах с высокими резными спинками трое.

Стил усилием воли переместил собственный фантом к костру, за ним последовал и отец Соломоний. Душа Стила будто сжалась до размеров точки от булавочного укола – так безмерно было удивление.

У костра сидели трое Апостолов Первого Посвящения, которых не было на этом свете тысячу лет. Ошибки быть не могло – эти три лика известны любому Посвященному, с младых лет послушничества, они смотрят на юношу со множества икон и картин, сопровождают потом получившего титул всю жизнь, к ним обращаются в молитвах.

В центре восседал, держа в правой руке посох, Апостол Адриан; положив руки на колени, кротко и вопрошающе смотрели на двойников Посвященных Богу Апостолы Юлиан и Павел. Тлели почему-то не оранжевые, а голубые угли костра, травинки, оказавшиеся среди пламени, не чернели и не горели, лепестки ближних тюльпанов стали похожи на красные зеркальца, они отражали отблески пламени.

Окажись на вершине посторонний человек, он не увидел бы ничего необычного: только ночной луг, цветы и купол неба над ним. Может, только стало бы вдруг не по себе этому смертному, и поспешил бы он прочь, на тропу, ведущую вниз по склону, в кедровый лес…

Призраки сегодня встретились с призраками, призраки пока живущих с призраками давно ушедших.

Тишину нарушил глухой, будто дошедший из невообразимых глубин, голос Апостола Адриана:

– Мы приветствуем вас, дальних потомков наших, хотя встретиться нам пришлось не в добрый час. Время дорого, вопрошающие, спрашивайте!

Склонился в поклоне отец Соломоний, низко поклонился основателям ордена Вселенской Истины и Великий имперский арбитр. Обратился к Апостолам священник:

– Святые Апостолы! Жестокий враг напал на нас, государство наше и весь род людской в опасности. Считают многие, что настал канун апокалипсиса. Кто-то, недосягаемый пока для нашей магии и наших мечей, превращает людей в чудовищ. Англия и Нормандия пребывают сейчас под властью искусственно сотворенных существ, называемых нами эарами. И не знаем мы, откуда пришла враждебная людям сила, не знаем мы, кто создает эаров, кто отнимает у Творца его детей и сам творит великое зло. Скажите же нам, где находится король эаров и кто он?