Литмир - Электронная Библиотека

– Ты уже разговаривал с преподобным?

– Имел весьма неприятный разговор. Он был удивлен, узнав о моей принадлежности к Ордену Иезуитов. Главным образом потому, что я ему ничего не сказал.

– День обманутого доверия. Понятно. Еще глоток.

– Поэтому я и решил повидаться с тобой. Попрощаться на всякий случай. Возможно, мне снова спешно придется покидать Францию, и я не хотел уехать, не поговорив напоследок.

– Ох, Анри, Анри. – Камилла встала и обняла его. – Ты же знаешь, мне все эти условности не нужны. Я бы не обиделась, если бы ты снова прислал письмо из Мадрида. Главное, чтобы у тебя все было хорошо.

– Да. – Вильморен стиснул ее в объятиях. – Извини, что невольно навредил тебе.

– Пустяки. Я справлюсь. А ты, где бы ни оказался завтра, береги себя, хорошо? И постарайся больше ни с кем не подраться, выходя из моего дома.

Камилла не легла спать, это было бессмысленно – все равно не заснула бы. Проводив Вильморена, напоследок извинившегося еще несколько раз, она направилась к шевалье. Такие дела Камилла предпочитала решать сразу. Но на стук никто не откликнулся, и, рискнув заглянуть в его комнату, она обнаружила, что там никого нет. Видимо, начальник охраны действительно со злости направился обходить посты. Что ж, можно и подождать, не гоняться же за ним по всему замку. Госпожа де Ларди спустилась в малую гостиную и устроилась там, завернувшись в плед.

Спустя довольно продолжительное время она услышала шаги.

– А, вы здесь! – произнес Теодор довольно тускло. «Так и есть: зол. Осмотрелся, как будто ничего интересного не увидел, и развернулся к двери».

– Притормозите, шевалье, – вполголоса сказала Камилла. – Сядьте. От меня вам не убежать, а от себя тем более.

Он медленно повернулся к ней, глаза его казались злыми и темными. «Черт бы их побрал, этих героев», – мысленно выругалась Камилла. Она так устала от отказов, когда предлагала помощь, что научилась оказывать ее насильно. Пока никто не жаловался, но сейчас ей вдруг стало все равно.

– Ладно, идите, – устало махнула она рукой, – идите, если хотите.

Потянулась за бокалом, допила остатки вина, проглотила горький осадок. Виллеру не уходил. Он постоял, потом сел в ближайшее кресло.

– Я очень сердит на вас, сударыня, – сказал он минуту спустя. – Почему вы молчали?

Камилла хмыкнула.

– Если было бы о чем говорить...

– Сударыня, – мягко прервал он ее, – я не осуждаю вас за то, что вы радеете за господина де Вильморена. Он ваш друг, и на правах друга... Впрочем, это не мое дело. Но почему вам не пришла в голову мысль, что я тоже имею право на некоторую откровенность? Неужели вы полагаете, что я могу быть настолько неделикатен, что каким-то образом причиню вред вам или аббату? Я здесь, чтобы служить вам. Чем я дал понять, что мне нельзя довериться?

Камилла редко слышала от Виллеру столь длинные речи, но Теодор уязвлен, и у него есть на то полное право, отрицать бессмысленно. Камилла вздохнула:

– Вы правы, шевалье, это было ужасно некрасиво. Я снова прошу у вас прощения.

– Постарайтесь впредь не лгать мне, – проворчал он. Складка меж его бровей исчезла, и ручку кресла он стискивать перестал.

– Выпейте вина со мной, – предложила Камилла. Будто камень с души упал: она и не подозревала, что сокрытие от Теодора правды дастся ей так нелегко. Теперь между ними не осталось невыясненного, кроме ее собственных чувств и маленького нюанса: ее истинных отношений с Анри. – Я покаюсь, и вы меня простите окончательно, хорошо?

Он кивнул. Камилла подумала, что знает гораздо более действенное средство для расслабления нервов, чем вино с пряностями, и на миг страшно пожалела, что не имеет возможности применить его сейчас.

– Кажется, лучше пояснить прямо. Мы с Анри – давние друзья, но не любовники. Мы всегда поддерживали друг друга, но у меня был Франсуа, а после – память о нем. Анри же... Он очень влюбчив, но я – не его тип. Он называет меня сестренкой. Вот и все.

– Вы не обязаны рассказывать мне это... Камилла.

Ее словно теплой волной окатило, когда Теодор назвал ее по имени.

– Но я вам доверяю. Вы мой ангел-хранитель, и я расскажу вам все, что захочу.

– Недоразумение устранено, – Виллеру улыбнулся. – И вам давно пора спать.

– Да, но до спальни идти так далеко... Лучше тут. – Камилла предприняла попытку свернуться калачиком.

– Ну уж нет, – заявил Теодор, – я вам этого не позволю, здесь гуляют сквозняки. – И, прежде чем она сообразила, что он собирается делать, он подхватил ее на руки и понес прочь из гостиной.

– Но... ваша рука, – только и сумела сказать Камилла. В его объятиях было так тепло, уютно и надежно...

– Это неважно. – Виллеру, и правда, держал ее без видимых усилий, даже дыхание не сбилось, когда он поднимался по лестнице.

– Очень рыцарственно. – Она вдруг почувствовала себя маленькой и глупой.

– Возможно. – И остаток пути до ее комнат Теодор молчал.

«Если он внесет меня в спальню, до утра он оттуда не выйдет».

Однако шевалье поставил Камиллу на пол у дверей ее покоев, возле пригорюнившегося Жюре. Она еле нашла в себе силы опустить руки и не цепляться больше столь неприлично за шевалье. Этот же мерзавец, слегка улыбнувшись, отвесил ей поклон.

– Спокойной ночи, сударыня.

Развернулся и удалился – спина прямая, даже не оглянулся ни разу. Камилла только зубами скрипнула.

Месть за неудавшийся вечер, не иначе. Все, теперь точно не заснуть. Проигнорировав жалобный взгляд Армана, она вошла к себе и, обессиленная, упала на кровать.

Глава 14

Виллеру снилось, что он стоит в большом зале у стены и не может пошевелиться. Зал почти пуст, только у окна напротив застыла женщина. Она раздвинула портьеры, вцепилась в них и смотрит за окно, откуда льется белый-белый день. Теодор видит ее прямую спину, складки коричневого платья и узел волос на затылке. Женщина говорит, непрерывно и устало:

– Снег все идет, а ты не приходишь. Я так долго жду тебя, ангел мой. Посмотри, снег идет, вокруг так пусто и холодно, мои глаза замерзли, и я плачу льдинками. У меня все щеки исцарапаны. Раньше ты целовал меня, и боль уходила, а теперь она скапливается во мне, ее некуда вылить. Когда ты придешь? Ты говорил, весной. Но я жду, а весны все нет. Мне кажется, она никогда не наступит. Я даже не помню, как она выглядит...

Женщина поворачивается, и Теодор видит лицо Камиллы. Она отпускает портьеры и идет к нему, ее губы почти не шевелятся. Брови и волосы у нее в инее, щеки исцарапаны, у губ складки, морщины на лбу. Он знает, что ей очень холодно, но пошевелиться по-прежнему не может...

– Я всегда верила в Бога и его ангелов. Зачем вы заперли меня здесь? Зачем? – Она протягивает руку и касается холодных пальцев Виллеру.

И Теодор понимает, что он – это вовсе не он, а статуя ангела с мраморным мечом у груди.

– Ну, тш-ш-ш. Вам плохой сон приснился. Да еще заснули на кушетке в гостиной. Может, переберетесь к себе?

Он открыл глаза – моя гостиная в замке Жируар, в камине едва теплится огонь, на полу валяется книга... Теодор вспомнил: он читал, потом, видимо, уснул. Наверное, уже очень поздно. Над ним склонилась Камилла, в руке у нее горела толстая свеча, расплавленный воск стекал на тонкие пальцы, но она того, казалось, не замечала.

– Вы так любите засыпать в самых неожиданных местах! Привычка солдата? – Камилла тепло улыбнулась.

– Вы ходите по моим снам аки по суху, – сонно пробормотал Теодор. Хозяйка замка вскинула бровь.

– Даже так?.. Ну спите, спите. Я посижу здесь, меня Морфей облагодетельствовать не спешит...

Его словно накрыла теплая волна – Камилла укутала его в плед. Он заснул под ее успокаивающее бормотание, и на сей раз сон был полон красок.

Снег растаял. Весна вела наступление по всему фронту, и зима отступала. Оглушительно орали грачи, жируарские кошки, одурев от света и мартовского ветра, устраивали концерты под окнами знатных особ, не заботясь об их покое. Скоро по замку будет прыгать неимоверное количество разноцветных котят, задумчиво сообщила за завтраком Камилла.

23
{"b":"22151","o":1}