В сентябре 1945 года дивизия вернулась в Краснодар, а с 1950 года местом ее постоянной дислокации стал город Майкоп.

В ноябре 1992 года 9-я мотострелковая дивизия была переформирована в 131-ю отдельную мотострелковую бригаду.

С 7 ноября 1992 года по 11 сентября 1994 года бригада находилась в зоне Осетино-Ингушского конфликта.

В период первой кампании 1994–1996 годов 131-я бригада выполняла боевые задачи в Чеченской Республике в период с начала декабря 1994 года по начало мая 1995 года, затем повторно с февраля по октябрь 1996 года.

С августа 1999 года по октябрь 2000 года части и подразделения бригады участвовали в контртеррористической операции на территории Дагестана и Чечни. С декабря 1999 года части бригады также выполняли миротворческие задачи в составе Коллективных сил по поддержанию мира в зоне Грузино-Абхазского конфликта.

За проявленные мужество и отвагу при выполнении миротворческой миссии более 1000 солдат, сержантов, офицеров были награждены орденами и медалями.[1]

В ноябре 1994 года командир дислоцировавшейся в Майкопе 131-й отдельной мотострелковой бригады полковник Иван Савин получил из штаба 58-й армии Северо-Кавказского военного округа необычную задачу: передать несколько танков танкового батальона чеченской оппозиции под руководством Умара Автурханова. Подготовка техники к передаче возлагалась на командира танкового батальона майора Эдуарда Гарьковенко. Для этой цели были выбраны лучшие машины, в основном из 4-й и 5-й танковых рот, и укомплектованы всем, чем положено. Танки пригнали в Моздок, где состоялась их передача представителям ФСК и чеченской оппозиции. Старшим от 131-й бригады был назначен заместитель командира бригады по вооружению полковник Николай Пиха. По словам начальника бронетанковой службы бригады подполковника Сергея Дмитриева, Николай Пиха, передавая машины, поинтересовался у принимающей стороны, как те собираются обеспечивать техническое обслуживание боевых машин и питание экипажей. Конкретного ответа на поставленный вопрос не последовало.

Совместно со 131-й бригадой свою технику оппозиции передавали и танкисты генерал-лейтенанта Льва Рохлина из волгоградского 8-го гв. армейского корпуса, где ранее проводилась подготовка отрядов Автурханова.[2]

После событий 26 ноября 1994 года, когда попытка свергнуть генерала Дудаева силами чеченской оппозиции обернулась неудачей, командира батальона вызвали в военную прокуратуру и потребовали отчета об «исчезнувших» танках, в связи с тем, что передача техники проходила неофициально, без документов. Когда же майор Гарьковенко показал рапорты своих подчиненных, которые готовили танки, относительно того, куда и зачем передается техника, в прокуратуре поняли, что возложить вину на комбата не удастся, и дело замяли.

Согласно директиве министра обороны № 312/1/00148Ш от 30 ноября 1994 года планирование и проведение операции на территории Чеченской Республики были возложены на управление СКВО,[3] и уже в начале декабря командующий войсками округа генерал-полковник Алексей Митюхин поставил задачу сводному отряду 131-й бригады на убытие в г. Моздок железнодорожным транспортом. Погрузка техники и личного состава бригады осуществлялась на железнодорожной станции в Майкопе. В зону чрезвычайного положения подразделения бригады выдвинулись шестью эшелонами и к 10 декабря сосредоточились в указанном пункте назначения.

Боевой численный состав 131-й бригады, выдвинувшейся из Майкопа в Чечню шестью эшелонами, включал в себя:

В 131-й отдельной мотострелковой бригаде сложилась следующая ситуация:

— в разведроте числилось всего три БМП-2 и около 30 человек личного состава, то есть один разведвзвод;

— в танковом батальоне имелось 28 танков Т-72А;

— в двух мотострелковых батальонах было по 240–250 человек, вместо четырех батальонов по 400–450 человек, при том, что в состав мотострелковых рот входило по 5–6 БМП-2 и 40–50 человек личного состава.

Но это на бумаге! В действительности же бригада была укомплектована по штату мирного времени. Например, 1-й мотострелковый батальон состоял из трех неполных рот, в каждой из которых было по 50–60 человек. Подобный батальон, фактически являлся всего лишь хорошо усиленной ротой по штату военного времени! Это обстоятельство весьма негативно влияло на ход боевых действий, когда задача ставилась батальону, а выполнять ее приходилось усиленной роте.

Комплектование бригады, направлявшейся в зону боевых действий, проходило по принципу «с бору по сосенке». Военнослужащих в бригаду собирали со всего Северо-Кавказского военного округа. В танковом батальоне бригады лишь 3-я танковая рота имела все машины, 1-я и 2-я роты частично укомплектовывались танками других рот батальона. Кроме того, ни один танк батальона не имел активной брони — это были машины модификации «А». Зачастую бронемашины, снятые с хранения, требовали ремонта.

В этой ситуации профессионально сработал личный состав сводного ремонтного батальона бригады.

Количество и качество стрелкового вооружения, которым оснащали личный состав бригады, также оставляли желать лучшего. В особенности это было характерно для танкового батальона. По штату каждому члену экипажа положено личное оружие: командиру и механику-водителю — пистолеты, а наводчику-оператору — автомат АКС-74У либо АКС-74. Нов декабре 1994 года командование 58-й армии сочло, что солдаты могут потерять пистолеты, и распорядилось выдать всего по одному автомату с двумя магазинами на экипаж — его полагалось иметь наводчику-оператору! Офицеры-танкисты приложили немало усилий, чтобы увеличить боезапас к стрелковому оружию до четырех магазинов и десяти ручных гранат Ф-1 на экипаж. В ответ на просьбы танкистов генерал-лейтенант Владимир Чилиндин распорядился выдать им автоматы АКМ с нескладывающимися прикладами. Такие автоматы разместить в башне было довольно сложно — мешал длинный деревянный приклад. На штатное место, предназначенное для автоматов со складывающимся прикладом, они не помещались, приходилось оставлять оружие в башне в незакрепленном положении. Однажды, по свидетельству старшего лейтенанта Юрия Морозова, произошел инцидент, когда АКМ при движении танка соскочил со своего места и попал в щель между транспортером автомата заряжания и броней. Как только транспортер заработал, а башня начала вращаться, АКМ, словно жерновами, смяло и раздробило. На счастье, автомат заряжания и механизм вращения башни не пострадали. В результате инцидента полностью пришел в негодность автомат Калашникова, а также помяты кассеты и один боеприпас. Интересно отметить, что похожий случай произошел уже в боевой обстановке в Грозном с танком № 517, когда у командира танка младшего сержанта Валерия Лыкова автомат попал в конвейер и, как отмечал наводчик-оператор танка рядовой Денис Шачнев, был настолько деформирован, «что даже затвор взвести было невозможно».