Даже сбор личного состава управления округа проходил неорганизованно. Полковник Д.И. Кочетков (в июне 1941 года служил в штабе) вспоминал: «Разбудил посыльный в 6.00 22 июня 1941 года. Собравшись в штабе, офицеры недоумевают — не может быть, чтобы война! Это крупная провокация или какая-то ошибка! У нас с Германией договор о ненападении…» [368]

Отсутствие связи с первых минут нападения не позволило командованию округа иметь достоверные и своевременные данные о происходящем на границе. В штабе ощущалась растерянность. Не получая никаких сведений из армий прикрытия, командующий пытался выехать в войска, чтобы на месте оценить обстановку и разобраться в происходящем на фронте.

Положение усугубило и то обстоятельство, что связи с войсками не имел и полевой пункт управления, развернутый в Обуз-Лесной (там находились заместитель командующего, начальник оперативного отдела, начальник связи с группой командиров). И хотя с 4-й армией имелась связь по рации, но на полевом пункте не оказалось шифра для работы с ней [369].

С самого утра в штаб округа из самых различных источников поступали противоречивые сведения, иногда носящие ложный характер. Не имея правдивых и точных данных о положении своих войск, о силах вторжения, о ходе боевых действий в приграничных районах, штаб ЗапОВО был не в состоянии глубоко проанализировать сложившуюся обстановку и принять какие-то кардинальные решения, а главное — управлять своими войсками. В течение первой половины дня командование фронта принимало только меры по выдвижению к месту боевых действий резервных соединений. Из штаба фронта в армии и корпуса давались многие распоряжения и указания, но доходили ли они до своих исполнителей?

Только по мере восстановления связи в войска по телеграфу передавались указания Военного совета округа, но они к этому времени уже не соответствовали обстановке на фронте. Так, около 12 часов дня генерал армии Павлов приказал командиру 21-го стрелкового корпуса сосредоточить 17-ю и 37-ю стрелковые дивизии в районе Скидель — Острына и подготовить к обороне рубеж по линии Меркине, Друскининкай, Озеры, Скидель, река Неман [370]. Но через некоторое время эта задача была отменена.

И связано это было с тем, что, получив данные о прорыве моторизованных соединений противника в стыке двух фронтов, в штабе Западного фронта пришли к заключению, что противник стремится овладеть районом Лиды, а затем сходящимися ударами в сторону Волковыска с двух направлений окружить и уничтожить советские войска, находившиеся в Белостокском выступе. Для срыва этого опасного замысла генерал Павлов принял решение сосредоточить на рубеже Радунь — Ораны 21-й стрелковый корпус, а на рубеже реки Дитва развернуть 8-ю противотанковую артиллерийскую бригаду РГК [371]. Одновременно 6-й противотанковой артиллерийской бригаде была поставлена задача: занять оборону на рубеже южнее Белотоне и не допустить прорыва немецких танков на восток.

Сложившуюся обстановку усугубило и то положение, что командующие и штабы армий в первые часы агрессии не приняли никаких самостоятельных решений, действуя согласно планам прикрытия государственной границы, которые уже не соответствовали сложившейся ситуации. В связи с выводом из строя узлов и линий связи командование армий, корпусов и дивизий оказалось неподготовленным организовать и поддерживать непрерывное управление своими войсками.

А в это время в Москве, не зная, что происходит в приграничных районах, не предполагая, в каком положении уже оказались войска Красной Армии после внезапного нападения, советское командование начало осуществлять ранее разработанный план ведения боевых действий. Маршал Тимошенко с одобрения Сталина в 7 ч 15 мин подписал директиву № 2, предусматривавшую нанесение контрударов и разгром вторгшегося на территорию страны врага.

Выполнение указаний директивы оказалось для войск Западного военного округа нереальным. Фактор внезапности нападения, преимущество в силах и средствах на направлении главных ударов, массированное применение танков и авиации, превосходство гитлеровских частей в подвижности и маневренности позволили противнику на некоторых участках фронта в быстрых темпах прорвать оборону советских войск, рассечь их на изолированные группировки.

Немцы воевали умело, полностью используя свое преимущество. Они не ввязывались в затяжные бои, а маневрировали по фронту, выискивая и находя слабые места в обороне войск Западного фронта, умело использовали взаимодействие сухопутных войск с авиацией, которая, завоевав господство в воздухе, буквально висела над полем боя, безнаказанно громя наши полевые части.

Незнание обстановки не позволило штабу округа правдиво доложить в Москву истинное состояние дел в полосе его обороны. Минском и Москвой не была своевременно обнаружена и угроза, складывающаяся на левом фланге Западного округа, где наносила удар 2-я танковая группа генерала Гудериана. В оперативной сводке [372]Генерального штаба (приводится только для Западного фронта. — Р. И.) беспокойство было проявлено только за районы Гродно и Волковыска.

Для контроля и оказания помощи в организации управления в штаб Западного фронта во второй половине дня прибыли заместители наркома обороны Маршалы Советского Союза Б.М. Шапошников и Г.И. Кулик, заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант В.Д. Соколовский и начальник Оперативного управления генерал-лейтенант Г.К. Маландин.

Около 15 часов в 10-ю армию на самолете вылетел заместитель командующего Западным фронтом генерал-лейтенант И.В. Болдин с широкими полномочиями.

В 12 часов дня 22 июня 1941 года по радио выступил министр иностранных дел В.М. Молотов, который объявил всему советскому народу о начале войны с гитлеровской Германией: «Граждане и гражданки СССР! Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас…