Таким образом, штаб Западного фронта имел данные о сосредоточении и подготовке удара мотомеханизированных войск противника в районах Борисова, Бобруйска и севернее Минска, но повлиять на это обстоятельство из-за отсутствия сильных резервов не мог.
В связи с создавшейся тревожной обстановкой и возможностью прорыва бронетанковых сил противника через Березину Военный совет Западного фронта около 12 часов поставил перед авиацией задачу: «Всем соединениям ВВС Западного фронта. Немедленно, всеми силами, эшелонированно, группами уничтожать танки и переправы в районе Бобруйска.
Павлов. Таюрский.
Приказ передать командирам 42, 52, 47, 3 ак дд, 1 и 3 тап. Всем частям, которые размещены на аэродромах Боровское, Шаталово, Шайковка, Смоленск и другие. Немедленно передавайте всем. Исполнение доложить сюда, кому, когда передано» [572].
Успешно выполнить этот уже запоздалый и непонятно кому адресованный приказ (29 июня об этом просил генерал Поветкин, возглавлявший оборону у Бобруйска) было затруднительно. Штаб фронта и командование ВВС, видно, вновь потеряли централизованное управление своими силами. Фронтовая авиация в связи с быстрым продвижением врага к Днепру начала перебазирование на Смоленский аэродромный узел. К перебазированию на восток приступили и истребительные полки.
И все же для срыва форсирования Березины в воздух были подняты сумевшие получить приказ летчики. Воздушная обстановка в районе переправ была сложной. Для их прикрытия командование 2-го воздушного флота Германии сосредоточило основные силы своей истребительной авиации. Несмотря на это, летчики 12-й и 13-й бад, 3-го дбак, 215-го шап, 313-го орап вылетали на задания и наносили удары по переправам и колоннам войск противника, двигавшимся к Березине. Им удалось уничтожить наведенный понтонный мост севернее Бобруйска, разбить несколько десятков переправочных средств, но гитлеровцы упорно продолжали наводить переправы и перебрасывать через них войска.
Советские летчики выполняли в день по нескольку боевых вылетов: короткий отдых — и вновь полет среди разрывов зенитных снарядов, пулеметных и пушечных очередей атакующих истребителей противника. Но они вылетали на задание вновь и вновь, теряя людей и машины. Только корпус полковника Скрипко потерял задень 10 экипажей, сбив столько же вражеских истребителей [573], а 30 июня его потери составили 21 бомбардировщик ТБ-3, нанесших удар по переправам днем. 212-й дальнебомбардировочный авиационный полк потерял 11 бомбардировщиков ДБ-Зф.
Непрерывно вели ожесточенные воздушные бои и оставшиеся силы истребительной авиации фронта, пытаясь прикрыть свои наземные войска. Только за 29 июня ими было заявлено о 9 сбитых вражеских самолетах. Но превосходство врага в воздухе было подавляющим, все меньше поднималось в воздух наших самолетов, заметно редели ряды летчиков, штурманов, стрелков-радистов, борттехников. А всего за 8 дней войны (22–29.6) Военно-воздушные силы Западного фронта потеряли 1163 боевых самолета (74 %) [574].
К исходу 30 июня фронт насчитывал только 498 самолетов (124 истребителей и 374 бомбардировщиков), объединенных в семь авиационных дивизий. Оставшиеся в строю летчики продолжали вести напряженную боевую работу. За период с 22 по 30 июня фронтовая авиация выполнила 2969 самолето-вылетов, сбросив по врагу 107 тонн 550-кг бомб. За это же время было заявлено о 422 сбитых самолетах противника [575].
И на наземном фронте дела обстояли не лучше. Около 10 часов командованию 13-й армииудалось связаться со штабом фронта. Его обрадованный оперативный дежурный сразу начал диктовать приказ командующего: «13-й армии объединить усилия войск, действующих на минском направлении, и нанести удар в направлении Раков…» Прервав дежурного, полковник Петрушевский заявил, что оперативная ситуация абсолютно исключает возможность выполнения такой задачи, и попросил соединить его с начальником штаба фронта.
Через некоторое время на связь вышел генерал-лейтенант Маландин, пояснивший, что на Западном фронте произошла смена руководства: командующим назначен генерал-лейтенант Андрей Иванович Еременко, а начальником штаба — он. Приказ на наступление был подписан по настоянию Ворошилова (27 июня прибыл на Западный фронт), который в настоящий момент не настаивает на выполнении данного распоряжения.
Взявший трубку генерал Еременко поставил перед командармом-13 следующую задачу: «Принять решительные меры для обороны рубежей на Березине, особое внимание обратить на оборону Борисова и Березино. В распоряжение армии передается 1-я Московская мотострелковая дивизия, которая к 12.00 выдвигается из-под Орши к Борисову. Есть там и другие части. Выходят из окружения и разрозненные силы. Действия всей этой группировки приказано координировать управлению 44-го стрелкового корпуса.
Район Березино прикрыть находящимся там 4-м воздушно-десантным корпусом, остатками 100-й и 161-й дивизий 2-го стрелкового корпуса. Штаб армии разместить в местечке Чернявка…» [576]
На замечание генерала Филатова о том, что Березино находится в полосе действий 4-й армии, командующий фронтом ответил, что эта армия небоеспособна и ее управление и части будут выведены в резерв на доукомплектование.
Штаб армии сразу приступил к выполнению распоряжений командующего фронтом. Генерал Филатов приказал командиру 2-го стрелкового корпуса — оставив арьергарды в Волме, отвести основные силы 100-й и 161-й стрелковых дивизий на рубеж Новые Зеленки, Дыя, Червень для прикрытия дальних подступов к Березино. Штаб 44-го стрелкового корпуса получил указание передать имевшиеся в его распоряжении части в подчинение генерала Ермакова, а самому убыть в Тетерин (прибытие 1.7.41 г. в 12.00), где приступить к формированию сводных отрядов по обороне переправ на Березине в районах Чернявка, Березино, Свислочь. Но вскоре (2.7.41 г.) на комдива Юшкевича была возложена задача руководства войсками на борисовском направлении, для чего его штаб был перебазирован в район Неманица [577].
И связано это было с обострившимся положением на этом направлении. Предмостные укрепления в Ново-Борисове на западном берегу оборонял только небольшой сводный отряд, а основные силы Борисовского гарнизона заняли оборону вдоль шоссе Минск — Москва. Возле мостов через Березину огневые позиции подготовили расчеты противотанковых орудий. Слабость всей обороны гарнизона заключалась в недостаточном количестве зенитных средств и авиационного прикрытия [578].
Уже 30 июня отрядам корпусного комиссара Сусайкова пришлось вступить в бой с подошедшими к городу передовыми подразделениями 18-й танковой дивизии противника. Геройски сражались с врагом курсанты, много танков и бронемашин было остановлено на пути к реке, много трупов гитлеровцев валялось на улицах Борисова. Но силы были неравны, враг, несмотря на потери, рвался к переправам. Прикрываясь огнем небольшого количества своих танков, курсанты начали отход к Березине, сражаясь за каждый перекресток, за каждую улицу.
Скоро в бой вступили и артиллеристы, занявшие позиции перед переправами. Отважно сражались воины взвода противотанковых орудий под командованием лейтенанта М. Хмырова, державшие оборону возле бетонного моста. Расчеты открыли меткий огонь по появившимся танкам, сразу подбив два из них [579], которые перегородили дорогу остальным.
Враг, встретив упорное сопротивление, попытался по соседним улицам обойти оборону артиллеристов, но наткнулся на подошедший разведывательный батальон дивизии полковника Крейзера. Попытки противника прорваться к переправам продолжались в течение всей второй половины дня, но заметного успеха враг так и не сумел добиться.
