Я замерзаю в холоде полярном,
Хоть и лежу с запасами тепла.
Мой первый слог – название собаки
Иль это столб, как острая игла;
Второй мой слог – одна из форм рельефа,
Но, правда, на немецком языке,
А целое – найдёте Вы на карте в далёком уголке.7
Можно потренироваться и в разгадке метаграмм. Угадайте слово (или хотя бы набор букв без начального смысла) и заменяйте в нём буквы, чтобы получались новые слова с указанным смыслом:
С «Г» – полезное растение,
С «Ш» – пугает нас порой,
С «П» – несёт нам разорение,
С «В» – навалено горой.8
Может быть, именно возможность переписывания сведений о прошлом опыте с использованием символической записи информации обеспечивает и объясняет интеллектуальное превосходство человека. Причём человек может формально или мысленно реорганизовать эти символы в целях извлечения новой информации, новых знаний. Как пишет Полани, усиление наших интеллектуальных способностей с помощью удачно выбранной символики убедительно показывает: простое манипулирование символами само по себе никакой новой информации не даёт[46]. Оно эффективно лишь постольку, поскольку содействует реализации неартикулированных мыслительных способностей, считывая результаты их применения. Так что процесс артикуляции даёт колоссальную по эффективности помощь нашим врождённым мнемоническим способностям. В качестве примера можно привести, скажем, записную книжку изобретателя – она представляет собой, по сути, его «карманную» лабораторию.
Изобретательность – свойство мышления, проявляющееся во всех сферах жизни. Быстрый умом Пётр I сразу понял: первую петербургскую газету никто читать не будет – не Европа, не приучены. Заставлять читать силой? Так всех не заставишь, а хотелось бы, чтоб читали побольше людей. И Пётр сообразил: куда народ ходит непременно и часто? В трактир! Следует распоряжение Петра: в трактирах кормить бесплатно тех, кто читает газету. Разумно? Да. Действенно? Может быть. Надолго ли хватило? А вот это уже другой вопрос…
Можно утверждать: большей частью своего знания образованный ум обязан вербальным источникам – но сложно структурированная информация, чью запись в обычном языке представить совершенно немыслимо, может быть сформулирована отчётливо лишь с использованием логических символов.
Сделаем лирическое отступление и поговорим о символах. В связи с этим придётся обратиться к математике – именно в этой науке символьная запись информации имеет важнейшее значение.
Операции над символами, вообще говоря, не могут быть полностью описаны в терминах некоей «инструкции» – скорее они могут представлять собой:
✓ поиск «впотьмах», наощупь – результаты такого поиска должны быть впоследствии скорректированы в свете достигнутого «молчаливого понимания», как говорит Полани;
✓ предвосхищающую интуитивную догадку – она также должна смениться молчаливым осмыслением полученного знания, которое в дальнейшем сможет получить словесное, артикулированное выражение.
Как именно сказано, как зашифровано в символическом виде – это уже вопрос компетенции мозга и его способности работать на различных уровнях абстракции. Полани формулирует принцип непрестанной деятельности мозга так: «Наш разум живёт в постоянном действии; всякая попытка сформулировать основания этого действия приводит к появлению набора аксиом, которые сами по себе ничего не сообщают нам о том, почему мы их приняли».
Мозг неустанно обтачивает то одну, то другую мысль, плетёт сети рассуждений и создаёт логические цепочки, оформляя результаты своего труда в виде всё новых «побегов» на общем информационном «древе». Далеко не все озарения и строгие выводы имеют право быть включёнными в общую систему знаний под вывеской «Новое, оригинальное, ценное». Мозг, впрочем, не выбрасывает даже «стружки» и «обрезки»: покопавшись по случаю, можно и там невзначай обнаружить подходящее «жемчужное зерно».
Способность активно поставлять в мировую систему знаний нетривиальный интеллектуальный продукт под маркой «Это придумал я», количество и качество этого продукта определяются уровнем Вашего мышления, развитием творческого потенциала, умением использовать закономерности эвристики – науки о творчестве.
7. Творчество и творческие способности
– Сова, – сказал Пух, – Я что-то придумал.
– Сообразительный и изобретательный медведь! – сказала Сова. Пух приосанился, услышав, что его называют Поразительным и Забредательным Медведем, и скромно сказал, что да, эта мысль случайно забрела к нему в голову.
А.А. Милн. «Винни-Пух и все-все-все»
Науку, устанавливающую и изучающую законы творчества, ещё в начале XX века развивал П. Энгельмейер. Он назвал её эврилогией[47] и выделил несколько этапов творческого акта. Вначале – на психологической стадии – формируется замысел, возникает идея, предчувствие мысли, интуитивное ощущение. Логический этап, осуществляемый в рамках рациональных мыслительных процедур, приводит к непосредственному получению знания. На третьем этапе – конструктивном – сформулированная чётко и доказанная мысль получает конкретное воплощение, реализуется в материальной форме.
Творчество имеет двойственную природу: генерация новой идеи содержит необходимый компонент интуиции, подсознательного мышления, а её обработка и «прививка» к подходящей ветви единого системного «дерева знаний» невозможна без участия педантичного и чёткого логического аппарата. Но если логика обеспечивает непрерывное и планомерное «сканирование» информации и её осмысление, то интуиция нарушает непрерывный ход мысли. Акт интуиции странным образом меняет ход биологического времени[48]: происходит своеобразное «сжатие» алгоритмических процедур во времени, «перескакивание» на иные уровни абстракции с введением обобщающих понятий и погружение нескольких вариантов алгоритмов в подсознание. Два типа мышления – интуитивное и логическое (дискурсивное) – не взаимоисключают, а взаимопроникают друг в друга.
Лишь в процессе интеллектуальной работы:
✓ выделяется и перестраивается (по мере необходимости) информационное хранилище;
✓ подчиняясь мгновенным командам интуиции, посылаются и затухают информационные запросы-импульсы;
✓ образуются временные локальные нейронные сети (новые связи в мозгу), усиливающие или ослабляющие сигналы мозга при проверке правильности решения проблемы.
Высказана и такая гипотеза: чем сильнее влияние нового знания на ранее накопленное, чем интенсивнее их обратная связь, тем выше творческий потенциал мышления. Новое знание не существует отдельно от уже известного – помните слова о «прививке» новых побегов? Известный философ М.А. Розов определил новое знание как ту часть неизвестного, которая сводится к известному. Сводится, т. е. осваивается, осмысливается, «приживляется» к уже существующему в мышлении системному «дереву» понятий и сведений.
Например, Вы что-то этакое помните из школьной геометрии. Может ли это Вам пригодиться, скажем, при поездке в Египет? Ещё как! Особенно если во время экскурсии к великим пирамидам рядом с Вами окажется милая незнакомка, не так хорошо подготовленная, как Вы. Вот тогда на её восхищение и изумление при виде великой пирамиды Хеопса вы сможете непринужденно заметить: ещё Фалес Милетский (живший в VI веке до н. э.) знал, как можно легко определить высоту пирамиды по её тени. Достаточно лишь взять палку, поставить её вертикально и дождаться, когда её тень на песке станет9… Тут возможны варианты. Либо Вы продолжите мысль Фалеса и разъясните прекрасной, но наивной незнакомке, в чём же состоит его идея. Либо предложите ей самой догадаться, как можно узнать высоту пирамиды без вертолёта, альпинистского снаряжения или лазерного угломера. Выбирайте!
