Жизнь не задалась с самого начала.

– С мальчишками мне было неинтересно, – говорила Ева. – Я любила играть в куклы, печь куличики. Ведерко для куличей у меня было, а вот кукол мне не покупали, хоть я и просила. Говорили: «Ты что, с ума сошел?» – и покупали каких-нибудь солдатиков или машинку. Приходилось играть куклами моих подружек. Можешь угадать, сколько у меня сейчас кукол?

Они очень скоро перешли на «ты». Обстановка способствовала.

– Не знаю, но уверен, что больше одной, – ответил Александр.

– Семь! – усмехнулась Ева. – Они маленькие, много места не занимают, но с ними можно разыгрывать целые представления. Доктор, это лечится?

– А зачем это лечить? – удивился Александр. – Хочется, так разыгрывай.

Класса до восьмого родители Евы считали сына тихоней и особо не тревожились.

– Отцу не очень-то нравилось, что я дружу только с девочками, он все твердил свое «мужиком надо расти, сын, мужиком», хотя мужиком, в его понимании, в нашей семье была мать. Все делалось так, как считала она, у отца было право соглашаться и подчиняться, ничего более. У матери мой образ жизни не вызывал возражений. «Девчонки не такие бедовые, как мальчишки», – говорила она. К тому же среди моих подружек были дочь заместителя прокурора и дочь главврача стоматологической поликлиники – высшее, можно сказать, общество. Ну и то, что у меня была астма, тоже играло роль – часами гонять мяч на стадионе я не могла. Что интересно – стоило мне сделать свое тело женским, как астма исчезла. Ни единого приступа, даже самого маленького, даже если рядом кто-то курит. Как медицина объясняет это?

– Я не аллерголог, – пожал плечами Александр. – Но думаю, что астма была следствием дискомфорта. Серьезный дискомфорт может вызывать серьезные проблемы.

– Я тоже так думаю, – кивнула Ева и продолжила рассказ: – Неприятности мои начались с того дня, когда мать вернулась домой с работы неожиданно рано (давление подскочило, начальник отпустил отлежаться) и застала меня в женской одежде, точнее – в женском белье. В гости ко мне после уроков зашла Анька, дочь главврача, и мы с ней валяли дурака. Это был не первый мой опыт переодевания. Знаешь, совсем другое впечатление, когда это делаешь на людях. В одиночку – совсем не тот кайф, но тоже приятно. У меня было несколько пар колготок, черные чулки, трусики, два бюстгальтера. Все, конечно, самого низкого качества, потому что покупалось на сэкономленные, то есть утаенные от родителей, деньги, но – свое, родное. Мы врубили на полную громкость Земфиру и не слышали, как мать открыла дверь. Она вошла в гостиную и увидела меня на диване в колготках, под которые были надеты кружевные трусики, и бюстгальтере. Я томно извивалась, передразнивая нашу историчку Марину Эдуардовну, редкостную дуру. Что потом было. Показательный расстрел с последующим повешением – это ничто по сравнению с тем, что мне пришлось пережить. Меня отхлестали по щекам прямо при Аньке. У меня отобрали все женские вещички. Мне перестали выдавать деньги на карманные расходы. Мне запретили приглашать гостей и самой ходить куда-то, кроме школы и музыкалки. Отец заикнулся было о том, что меня надо показать доктору, но мать обозвала его идиотом и сказала, что справится сама. Еще огласки, мол, не хватало – отец завуч в школе, мать – бухгалтер на авиационном заводе, а сын гей. Я пытался объяснить, что я не гей, что со мной что-то другое, но меня никто не слушал. Где логика? Геям положено дружить с мальчиками, а не с девочками! Я тогда о сексе толком и не думала, мне было просто приятно общаться с девочками и ощущать себя такой, как они.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.