Роль Мильха в судьбе люфтваффе очень неоднозначна. С детства он мечтал стать офицером военно-морского флота. Но антисемитизм процветал в Германии задолго до прихода к власти нацистов. Еврейскому юноше вернули документы при первом же его обращении в канцелярию императорского флота. Мильх, получив очередной урок немецкого равноправия, поступает в 1-й Кенигсбергский полк полевой артиллерии, где заканчивает подофицерские курсы и получает звание лейтенанта. Во время войны он пробует себя на разных постах: то служит батальонным адъютантом, то офицером разведки, то наблюдателем-корректировщиком на цеппелине, то командиром авиагруппы. Перед концом войны ему присваивают звание капитана, и он поступает в Берлинскую военную академию. Но война заканчивается Версальским договором, после чего капитан Мильх оказывается выброшенным вместе с толпами других ветеранов на улицу.

Болезненно развитое честолюбие, постоянная униженность из-за своей национальности, наличие не только прирожденных способностей к оперативной деятельности, но и склонности к интриганству, спровоцировали моральное перерождение офицера в отставке. Мильх для себя решает никогда больше не связывать себя понятиями чести, совести, благодарности, человеколюбия, морали и т. п. И он приступает к своему собственному завоеванию мира.

Прежде всего, опираясь на фронтовые связи, Мильх вступает в Добровольческий корпус и активно сотрудничает с полицией. В 1922 году его «выводят» на престарелого специалиста по авиационному вооружению профессора Гуго Юнкерса. Мильх близко сходится с ним самим, его семьей, берет у него кредит и становится его компаньоном. Через семь лет 35-летний Эрхард Мильх практически сбрасывает со счетов самых серьезных конкурентов и становится главным исполнительным директором «Люфтганзы». Но этим постом его честолюбие не было удовлетворено. А главной проблемой оставалось еврейское происхождение новоявленного магната. Мильх понимал, что с приходом к власти нацистов это может стать решающим фактором, перечеркивающим все его достижения. И он предпринимает очередные шаги к самоутверждению.

Он попытался выйти на самого Гитлера, но его встретили без распростертых объятий. Зато в ходе переговоров Мильх столкнулся с Германом Герингом и понял, что этого нациста с замашками нувориша можно успешно использовать для достижения победы.

Он предоставил Герингу в бесплатное пользование один из лучших самолетов, принадлежавших «Люфтганзе», и стал ежемесячно переводить на личный счет Геринга крупные суммы. Покупка состоялась. Через полгода последовала оплата: Мильх был назначен заместителем руководителя люфтваффе и имперским секретарем по авиации.

Правда, оставалась проблема неарийского происхождения. Ее блестяще решил непосредственный начальник «расово неполноценного» офицера — Герман Геринг. Срочно было организовано специальное (точнее, целенаправленное) расследование, которое успешно выявило следующие необходимые факты:

1) домохозяйка Клара Веттер, мать Эрхарда Мильха, по происхождению чистокровная немка, за 5 лет до рождения сына ушла от супруга, переехав на местожительство в Берлин;

2) бывший морской фармацевт Антон Мильх, ее супруг, по происхождению еврей, безвыездно проживает в Гельзенкирхене и к рождению Эрхарда Мильха не имеет никакого отношения;

3) настоящим отцом Эрхарда Мильха, а также его братьев и сестер, является любовник Клары Веттер барон Герман фон Бир, с которым она сожительствует после ухода от супруга;

4) за время сожительства с бароном Германом фон Биром Клара Веттер ни с Антоном Мильхом, ни с каким бы то ни было другим евреем половых контактов не имела.

Таким образом, результаты расследования очень убедительно доказывали, что Эрхард Мильх является незаконнорожденным отпрыском старинной аристократической фамилии и, следовательно, — истинным арийцем. Что всем участникам расследования и требовалось доказать. По выражению Геринга, теперь «Мильх стал ублюдком, но ублюдком аристократическим». Свежеиспеченному аристократу было даже выдано новое свидетельство о рождении, где в графе «отец» было вписано имя Германа фон Бира.

Руководитель люфтваффе со своим заместителем активно принялись добывать средства для создания воздушного флота. С этой частью задуманного плана они прекрасно справились, хотя вскоре начали интриговать друг против друга в борьбе за «место под Гитлером» и за право бесконтрольно пользоваться полученными достаточно крупными средствами.

Бломберг остро ощущал отсутствие в делах будущего люфтваффе «генератора идей». Наконец, он с глубоким сожалением решается перебросить на узкий участок своих лучших штабистов. Первым в списке значится полковник Вальтер Вефер.

При прощании с ним Бломберг с удовольствием поздравляет его с новым званием генерал-лейтенанта и с грустью резюмирует: «Армия теряет будущего начальника генерального штаба».

Разумеется, еще организовывая обучение будущих пилотов, Вефер сталкивался с проблемами, связанными с созданием полноценного военно-воздушного флота Германии. Но только теперь он в полной мере осознал их громадность и труднорешаемость в существующих условиях. Прежде всего необходимо было определить приоритетные направления развития.

Ярый приверженец националистической идеи, Вефер попытался найти ответы на самые важные вопросы в речах вождя НСДАП. Анализ высказывании фюрера о дальнейшей внешнеполитической деятельности государства привел Вефера к выводу, что Гитлер нарочито избегает говорить открыто о настоящих целях. Тогда он проштудировал «Майн кампф» и понял, что главная действительная цель намечена не к югу от Германии, а к северо-востоку. Необходимое жизненное пространство для арийской нации находится в России. Из этого следовало, что развивать нужно прежде всего строительство самолетов, подходящих для решения поставленной задачи.

Он убеждает Геринга и Мильха в необходимости создания тяжелых бомбардировщиков дальнего действия, способных достичь Урала. Он заказывает проект такого бомбардировщика, требуя соблюдения необходимых параметров: дальность полета — не менее 1500 км, бомбовая нагрузка — до 20 т, скорость — до 500 км/час, обеспечиваемая четырьмя мощными двигателями. Благодаря его умению ладить с людьми и неукротимой энергии, уже через два года на отечественных авиазаводах производятся готовые к летным испытаниям прототипы самолетов «Юнкерс-89» (Ju.89) и «Дорнье-19» (Do. 19).

Огромную часть практической работы Веферу приходилось делать самостоятельно, время от времени буквально поручая некоторые задания своим начальникам, Мильху и Герингу, которые старались войти в курс дела исключительно лишь в тех случаях, когда им предстоял конкретный доклад Гитлеру. При этом каждый из них больше всего интересовался недочетами работы, которые можно было бы списать на своего сотрудника и тем самым подорвать его авторитет.

В тяжелейших условиях становления германской авиации большинство работников штаба вместе с высшим своим руководством постоянно интриговали, подсиживали друг друга, разрабатывали системы доносов и инсинуаций.

Вальтер Вефер каким-то чудом оставался вне этих дворцовых страстей. Он со всеми был в прекрасных отношениях, практически не имел врагов, а главное — за ним не числилось никаких грехов. Его репутация оставалась незапятнанной, несмотря на всеобщую истерию подозрительности и клеветы.

Интересно, смогли бы что-либо инкриминировать ему судьи Нюрнбергского процесса? Вопрос не совсем теоретический. Одной из правовых аксиом суда было подразумеваемое, а иногда и высказываемое утверждение, что честный и умный человек не мог быть сторонником нацизма. Поэтому, учитывая очевидный ум Вальтера Вефера, нужно было искать следы его нечестности. Думаю, что казус Вефера вызвал бы у обвинителей ряд проблем.

При всем наукообразии казуистики нацизма в основе его лежит пещерный инстинкт варвара, оценивающего представителей человечества по принадлежности или непринадлежности к родной пещере или племени. В XX веке подобные рассуждения убедительны только для представителей охлоса, той части народа, о которой не любят вспоминать демократы, но которая всегда существует в любой стране, в любой части света и в любое историческое время.