Сразу же после начала военных действий Бломберга переводят в качестве офицера генерального штаба в 19-ю резервную дивизию. Два года он активно работает штабистом, составляя планы военных операций. Действует Бломберг настолько успешно, что за ряд своих разработок получает «Голубого Макса» — орден «Pour le Merite» («За заслуги»). В 1916 году ему присваивается звание майора. Такой статус гарантировал ему неразрывную связь с армией, независимо ни от каких условий.

О его непосредственном участии в боях на передовой ничего неизвестно. Он вообще считал «размахивание саблей» менее почетным делом, чем разработка остроумного решения какой-либо военной операции. Однако на передовой он все же побывал, о чем свидетельствует ранение от французского снаряда.

Звание майора, фронтовое ранение и военный опыт обеспечили ему дальнейшую службу даже при ограничении численного состава германской армии до 100 тысяч человек в соответствии с условиями Версальского договора. В 1920 году он — начальник штаба бригады в Дебрице, где ему присваивается звание подполковника, а на следующий год он становится начальником штаба 5-го военного округа. Наконец в 1924 году старинный друг его отца главнокомандующий рейхсвера генерал Ганс фон Зеект переводит уже полковника Вернера фон Бломберга в министерство на должность начальника отдела боевой подготовки.

Разумеется, личные связи имели огромное значение и в кайзеровской армии, и во всех организациях Веймарской республики. Однако они были важны только для перехода на новое место. Удержаться на нем — было задачей непосредственно осчастливленного протеже.

В 1926 году генерал фон Зеект по возрасту уходит в отставку, а главнокомандующим становится генерал-полковник Вильгельм Гейе. Как и любой новый начальник, Гейе прежде всего познакомился с личным составом министерства.

Бломберг сумел себя показать.

Гейе назначает его начальником военного ведомства, что на тайном языке означало «начальник генерального штаба Германии». От наблюдателей, следивших за выполнением Версальского договора, приходилось скрывать истинное положение вещей, в том числе и наличие запрещенного генерального штаба страны.

Под руководством Гейе Вернер фон Бломберг ищет подходящие пути, чтобы оживить германскую армию, то есть нарушить условия Версальского договора. Главной помехой был запрет на разработку и освоение таких технических новинок в военном арсенале, как танки, самолеты, подводные лодки и отравляющие вещества.

И Бломберг находит выход.

Он договаривается с военными руководителями СССР о предоставлении германским офицерам учебных центров Красной Армии для повышения их «профессионального мастерства». Переговоры ведутся в Берлине и в Москве. И опять поездка в чужую страну производит на Бломберга обвораживающее впечатление. На этот раз он в восторге от советской организации военного дела. «Я чуть было не стал большевиком!» — восклицает он при каждом докладе о своих поездках.

Думается, что последовавшая опала полковника была вызвана именно этими восторгами, а не мифической связью с некими контрабандистами, в которую, очевидно, никто не верил. Возможно, что слухи и сомнительные доказательства участия Бломберга в преступных действиях в пограничной зоне были инспирированы Куртом фон Шлейхером, который вскоре стал создателем Добровольческого корпуса, последним канцлером Веймарской республики и непосредственным конкурентом Адольфа Гитлера в борьбе за место рейхсканцлера.

Но в то время фон Шлейхер конкурировал именно с Бломбергом, борясь за место главнокомандующего, которое, судя по складывающимся обстоятельствам, вскоре должно было освободиться.

Несмотря на недавно полученное Бломбергом звание генерал-лейтенанта, интрига фон Шлейхера удалась, и начальника нелегального генерального штаба Германии отправляют под арест в ожидании военного трибунала. Буквально чудом генерал-полковник Гейе освобождает своего ставленника из тюрьмы и отправляет в длительную служебную командировку в США.

Только в конце 1929 года, когда все страсти и слухи успели забыться, Вернер фон Бломберг возвращается на родину и получает пост командующего 1-м военным округом. Практически это похоже на ссылку, поскольку речь идет о Кенигсберге, то есть о Восточной Пруссии, которая всегда считалась истинными германцами далеким захолустьем. Но таким образом Гейе все же сумел оставить Бломберга в армии.

На следующий год министром обороны становится фон Шлейхер, поэтому в отставку отправляют самого Гейе, а на его место приходит протеже нового министра генерал-полковник Курт фон Хаммерштейн, ярый противник Гитлера. Возможно, противостояние Хаммерштейна и Бломберга стало для последнего «входным билетом» в руководство вермахта.

Служба в Кенигсберге оказалась для дальнейшего продвижения Бломберга, может быть, даже более важной, чем в министерстве рейхсвера. Здесь он сошелся с человеком, который повлиял на всю его последующую жизнь. Это был полковник Вальтер фон Рейхенау, участвовавший в Танненбургском сражении в 1914 году под началом генералов Пауля фон Гинденбурга и Эриха Людендорфа.

Полковник Рейхенау служил в Кенигсберге начальником штаба и отличался особой преданностью идеям нацизма, сочетавшейся странным образом с острой неприязнью лично к фюреру НСДАП Адольфу Гитлеру. Он считал, что в тогдашней ситуации на границе с хорошо вооруженной Польшей, единственный выход — связаться со штурмовиками, подключить их к совместным операциям против общего иностранного врага; и вообще отряды СА — надежный оплот германской армии.

Когда в августе 1930 года во время избирательной кампании Гитлер приехал в Кенигсберг, Бломберг впервые встретился с ним. Обговорив ряд военно-организационных вопросов, они нашли очень много общего и приятного друг в друге.

Таким образом, благодаря этой встрече Бломберг стал сторонником Адольфа Гитлера, а под влиянием тирад полковника фон Рейхенау — сторонником националистических идей.

1931 год становится злосчастным для генерал-лейтенанта фон Бломберга. Сначала в результате падения с лошади во время объезда вверенной ему территории он получает серьезное сотрясение мозга. А затем, через полтора месяца после несчастного случая, умирает его любимая жена Шарлотта. Это очень сильно подрывает его здоровье, он становится нервным, вспыльчивым, озлобленным. Причем проявлялось это в совершенно недопустимых для офицера выходках: то он выгнал с бранью посланника из министерства, то избил своего ординарца.

Посыпались жалобы главнокомандующему, канцлеру, наконец, появилась и просьба самого Бломберга перевести его в местность, где он мог бы получить профессиональную медицинскую помощь для реабилитации здоровья.

Возможно, кому-то из руководства пришла в голову идея особым образом повлиять на ход переговоров по разоружению, проходящих в Женеве. Иначе трудно объяснить решение послать главой германской военной делегации на эти переговоры человека с расстроенной психикой. Но судьба сорвала эти планы, если они, конечно, были. Генерал-лейтенант Вернер фон Бломберг за время переговоров в Женеве ни разу не нарушил дипломатического этикета, а, кроме всего прочего, вынужден был постоянно общаться лично с президентом республики Паулем фон Гинденбургом.

Многие историки считают, что именно доклады Бломберга престарелому президенту привели Гинденбурга к выводу о необходимости отправить канцлера Брюнинга в отставку. Но мне эта версия не кажется достоверной.

Если все так и было, то почему на смену Брюнингу приходит сначала фон Пален, а потом давний враг Бломберга Курт фон Шлейхер? Да и мало похож на интригана генерал-лейтенант, постоянно заботившийся о своей офицерской чести.

Думается, что все происходило намного проще и естественнее. Честные доклады об истинной ситуации в стране могли, конечно, привести властителя Веймарской республики в ярость, но могли и понравиться — такое в истории бывало. Вполне возможно, что президент увидел в докладчике надежного человека, тогда вполне объяснимо решение президента назначить новым министром обороны самого Бломберга, но к смене канцлеров это никакого отношения не имеет.