- Присаживайся, и давай, я пожалуй налью, такой вопрос просто так без поллитры не разберешь. Рекомендую – дуже смачно и майже нэ отруйно (очень вкусно и почти не отрава).
Вино действительно вкусное, но под его взглядом норовит застрять по пути вниз.
- Ты имеешь ввиду, что я буду делать, если окажусь внизу, а не наоборот – это не меня пошлют выливать чашу гнева на землю или море?
Руки Назария судорожно вцепляются в переплет, он наверно пытается что-то сказать, но не может вдохнуть полной грудью. Да – тема тяжелая.
- У меня помимо относительно «мирной» профессии есть еще и военная ее ипостась. Так что если удар не будет неожиданным и мобилизацию успеют провести, то скорее всего я буду в том щите, что встанет между атакующими и планетой – там, за границей атмосферы если кораблей будет достаточно, там скорее всего и останусь…
Если же кораблей будет мало, то я могу пилотировать атмосферник – будем драться в воздухе, стараясь не допустить врага к поверхности, к городам. Или – оператором наземного комплекса ПКО, куда поставят там и буду.
Если же удар будет внезапным – что ж, если останусь в живых – руки есть, оружие для них найдется, будем драться на земле, в самом худшем случае – можно даже попартизанить, опыт есть…
К Назарию, кажется, вернулась способность к речи, сипит правда:
- Ты, ангел?!
О чем это он? А-а… – кажется, поняла.
- Нет, я считаю себя человеком. Просто ты забываешь, по чьему образу и подобию создан человек. Чтобы ни понимали мы под этим словом – рано или поздно, но силы, которыми как ты сейчас считаешь, способны повелевать лишь ангелы – окажутся в руках человека, со всеми его страстями и несовершенством. Вот тогда – и станет возможно то, что написано в этой книге.
О том, что «третий глас» я действительно чуть не устроила совсем недавно – замнем для ясности, мне до сих пор снится картина удара дальнего рейдера на скорости в семь десятков километров секунду, да в центр материка – радиактивного облака как раз бы на треть мира и хватило. Поберегу хоть его сны. Впрочем и того что сказать придется – и так хватит…
- Понимаешь, все, что там написано, для меня большей частью - описания высадки десантной армии, где-то так от пары корпусов численностью. Я это все, хоть и в меньшем масштабе, но видела, да и сама участвовала…
Перестаю сверлить взглядом песок под ногами, и смотрю на собеседника, припоминая порядок действий при сердечном приступе, но надо же, Назарий даже не ошарашен – собран, напряжен и очень внимателен, - аж мурашки по коже.
- Говоришь, все станет по силам человеку – даже четвертая чаша, вылитая на солнце?
- На этот вопрос ответить проще всего. Там, - показываю в небо, - есть щит, это как бы зеркало, что отражает часть солнечного света, он очень тонкий – не толще кожаного щита, если его разрушить, а это можно сделать, например, распылив кислоту, то все растения внизу сгорят, а человек, вышедший на улицу без очень плотной одежды – ослепнет и умрет от ожогов к вечеру.
Назарий листает книгу, не для проверки моих слов, просто обдумывая следующий вопрос, он неожиданный:
- Расскажи мне о своем пути.
Прикрываю глаза, воскрешая старую память, это неожиданно легко – картины сами выстраиваются, желая показаться хоть кому то.
- В восемь лет девочка бредила звездами, кораблями и новыми мирами… с такими мыслями, одна дорога – в учебный клан ДП. Туда я и ушла едва отказавшись от материнской опеки и молока. А дальше – была учеба, годы учебы, для того чтобы открыть путь к звездам надо очень много знать. Нет, конечно, помимо учебы была еще жизнь растущего ребенка с играми и шалостями, но запомнилось из нее кроме учебы немного. Уходили те кто решал что это не их путь, приходили новые, дружили, ссорились, мирились – все как у других, но у нас была своя мечта и свой выбор.
- Но ведь есть еще и предназначение? Замужество, материнство…
Остается только скрипнуть зубами и вежливо огрызнуться:
- Как думаешь, двенадцатилетняя послушница в женском монастыре – что думает о своем предназначении? Думаю, что так же как и я, считает, что у нее есть иная цель в жизни, и вот странно тоже – Долг и Служение.
Мне показалось или кто-то тоже крепко стиснул зубы? Но взгляд добрый и просит продолжать.
- От нас надо сказать не скрывали последствия нашего выбора, более дать понять чего мы лишаемся старались обязательно.
Теперь четко во взгляде что-то промелькнуло, нет, старина – совсем не так, как ты подумал, хотя и этот путь тоже не был за семью замками…
- В четырнадцать лет, когда кровь начинает волноваться уже не шуточно… Нет, не так. Дело в том что завести ребенка можно только после того как докажешь свою зрелость. Это не закон, но обычай, который крепче закона – только доказавший свою способность защитить клан и ребенка рассматривается как кандидат в супруги. Раньше, на заре жизни это было освоение искусства охоты, причем обязательно – в команде. В наше время это, обычно, приобретение военной и гражданской специальностей.
Проще всего результата добиться двухгодичной службой в армии. Еще не имеющих детей там, понятно, стараются беречь, но это во-первых невообразимо сложно, а во-вторых – случается всякое. Но другие пути тоже не закрыты. Нам, которые в армии можно сказать пребывали с момента расставания с мамкиной сиськой (флот дальнего поиска – такой же военный флот, как и карантинный, с поправкой на цели и задачи) в качестве испытания «на взрослость» засчитывали два экзамена – на выживание в четырнадцать лет, и десантную практику в пятнадцать.
Вот в четырнадцать, сразу после экзамена, и была одна древняя традиция. Дело в том, что те, кто прошёл второе испытание, иногда решали не уходить в поиск, а завести ребенка и остаться на земле или в ближнем космосе – диспетчерами орбитальных комплексов, операторами ПКО, управляющими металлургических заводов в ближнем внеземелье или руководителями кланов освоения на новых планетах. Да мало ли - работы имеющим нашу подготовку было много и интересной.
Это даже приветствовалось, уходить в поиск могут только добровольцы, но чтобы дать будущим мамочкам доучиться из лучших в учебе (на самом деле – из всех желающих, но доказать что ты можешь быть полезна – тоже традиция) формировались «семьи». Отец, мать и десяток-полтора будущих теток. Мы сначала просто помогали матери не отстать по учебе пока она «на сносях», а после родов – еще и с ребенком в том числе и с кормлением. Так что представление о радостях материнства нам давали более чем…
Тут пришлось прерваться, воспоминания о васильковых глазенках и крохотных ручках отдались в груди болью давно перегоревшего молока… Попробовала незаметно смахнуть навернувшиеся слезы, но видать незаметно не получилось – Назарий потянулся вперед и ободряюще взял меня за руку накрыв второй своей ладонью сверху.
- А дальше?
Руку пришлось осторожно забрать – слишком уж посторонние мысли в голову полезли, но настроение все равно поднялось.
- А потом была вторая практика.
Усмешка вылезла на физиономию сама, как я ни пыталась ее сдержать, очень уж яркая и солнечная картинка появилась перед глазами.
- Учебка десантноштурмовых войск, это вообще особый мир. Там дослуживают прошедшие десятки компаний ветераны, чей опыт считают важным передать новичкам, туда отводят на переформирование понесшие тяжелые потери отделения спецназа – чтобы могли отойти и выбрать из новичков замену, перенимают опыт командированные, в отдельном загоне – проходят ускоренную подготовку также как и мы собирающиеся стать взрослыми, идет натаскивание и слаживание новых команд.
И вот в этот-то степенный и давно установившийся мир, взяли да и выпустили три сотни.. цыплят. Желторотых, неоперившихся, гонористых и задиристых, не признающих никаких авторитетов и опыта, кроме мизерного собственного, вечно стремящихся что-то доказывать и делать по-своему… Чтоб тебе было понятней – в отведенный на отдых полк из поседевших в боях ветеранов, взяли да сунули юнцов из знатных семейств – чтобы службу почувствовали, да опыта поднабрались.
