Ленин настоял на ее участии в Брюссельском совещании II Интернационала. После Брюсселя Инесса вновь собралась в Россию, но помешала война. Ей едва удалось  отправить детей домой - через Италию в Англию, а оттуда в Архангельск.

 16 июля, Австро-Венгрия напала на Сербию, а 19 июля (1 августа) 1914 г. Германия объявила войну России, 22 июля - Франции. Началась Первая мировая война. В доме в Поронине был произведен обыск. «25 июля (7 августа) к нам на дачу пришел поронинский жандармский вахмистр с понятым – писала Крупская — местным крестьянином с ружьем — делать обыск. Чего искать — вахмистр хорошенько не знал, порылся в шкафу, нашел незаряженный браунинг, взял несколько тетрадок по аграрному вопросу с цифирью, предложил несколько незначащих вопросов. Понятой смущенно сидел на краешке стула и недоуменно осматривался, а вахмистр над ним издевался. Показывал на банку с клеем и уверял, что это бомба. Затем сказал, что на Владимира Ильича имеется донос и он должен был бы его арестовать, но так как завтра утром все равно придется везти его в Новый Тарг (ближайшее местечко, где были военные власти), то пусть лучше Владимир Ильич придет завтра сам к утреннему шестичасовому поезду». Владимир Ильич срочно телеграфировал директору  полиции в Краков: «Здешняя полиция подозревает меня в шпионаже. Жил два года в Кракове, в Звежинце и 51 ул. Любомирского. Лично давал сведения комиссару полиции в Звежинце. Я эмигрант, социал-демократ. Прошу телеграфировать Поронин и старосте Новый Тарг во избежание недоразумений».

 В Поронине уже бродили слухи, что Ульянов – шпион, и именно поэтому он ходит на окрестные горы и делает съемки дорог. Денежные переводы из России вызывали подозрение местных властей. 26 июля (8 августа) Ленин явился в Новый Тарг, где был допрошен комиссаром Гловинским и заключен в местную тюрьму в камеру, где содержались крестьяне. Надежда Константиновна обратилась с письмом в Вену к депутатам австрийского парламента, известным социал-демократическим деятелям  Адлеру и Диаманду. Их поручительство помогло, и Владимир Ульянов был освобожден. В телеграмме, отправленной из Вены в Новый Тарг  6(19) августа в 9 час. 50 мин. за подписью военного прокурора Австрии, указывалось: «Ульянов Владимир подлежит немедленному освобождению».  Надежда Константиновна встретила мужа у тюрьмы, в которой он провел двенадцать суток.

 Решили срочно покинуть Австро-Венгрию и переехать в нейтральную страну. В  окружной суд в Новом Тарге поступила телеграмма из Кракова: «Приказать Ульянову Владимиру при проезде через Краков явиться к капитану Моравскому в здание командования корпусом. Военный прокурор при военном коменданте 13 VIII 1914». (Капитан Моравский возглавлял тогда разведывательный отдел Генштаба Австро-Венгрии).  13 августа было получено в Новом Тарге разрешение на проезд из Поронина в Вену через Краков. В конце августа 1914 г. Ленин вместе с  Крупской и ее матерью Елизаветой Васильевной выехали из Поронина в Краков, остановились в привокзальной гостинице. Ленину удалось добиться  разрешения на выезд из Австрии в нейтральную страну - Швейцарию. По пути в Швейцарию Ульяновы остановились на один день в Вене, где  Ленин встретился с В. Адлером. 21 августа (3 сентября) Владимир Ильич, Надежда Константиновна и Елизавета Васильевна выехали из Вены в Швейцарию.

Из Цюриха 23 августа (5 сентября) Ленин написал открытку Виктору Адлеру: «Уважаемый товарищ! Благополучно прибыл со всем семейством в Цюрих. Legitimationen требовали только в Инсбруке и Фельдкирхе: Ваша помощь, таким образом, была для меня очень полезна. Для въезда в Швейцарию требуют паспорта, но меня впустили без паспорта, когда я назвал Грейлиха. Наилучшие приветы и наилучшая благодарность». Вызывает удивление, сообщение, что во время войны Ленин с семьей пересекает границу Австрии со Швейцарии без паспортов, ему достаточно было произнести всего лишь имя Германа Грейлиха – депутата  швейцарского парламента. 27 августа (9 сентября), через три недели после освобождения Ульянова королевский комендант в Кракове «распорядился об отмене обвинения против Владимира Ульянова, т.к. он не нашел оснований для ведения судебного разбирательства».

 Решили остановиться в Берне, так как Елизавете Васильевне стало совсем плохо, она очень ослабла и угасала на глазах. Они сняли две меблированные комнаты в доме недалеко от Бернского леса. Надежда Константиновна находилась рядом с матерью. 21 марта 1915 г. Елизавета Васильевна скончалась. Смерть Елизаветы Васильевны Ленин и Крупская пережили без слез и без поминок.

 Еще в мае 1913 г. Елизавета Васильевна получила письмо из России от нотариуса, который уведомлял госпожу Е.В. Крупскую, что ей досталось небольшое наследство от ее покойной двоюродной сестры, одинокой женщины, учительницы. Надежда Константиновна обратилась к Лиле Книпович, у которой они жили в Финляндии: «Дорогая Леля, уж видно суждено так, в этом году не давать нам ни минуты покоя. Умершая сестра оставила маме 4 тыс. рублей, но чтобы получить их, надо либо самой поехать, либо дать доверенность на имя местного адвоката». Все хлопоты по оформлению и передаче  наследства Книпович взяла на себя, и вскоре деньги перевели в Краков. Ульяновы положили их в Краковский банк. Из Берна Крупская дала указание Краковскому  банку перевести деньги в Швейцарский банк, но он их не перевел. Пришлось договариваться с агентом, который за приличные комиссионные сумел получить деньги. Крупская получила лишь  половину суммы наследства тети. 

 По настоянию Ленина Инесса перебралась из воющей Франции в нейтральную Швейцарию – здесь было безопаснее. Сначала она остановилась в Монтре, а затем переехала в Берннашла комнату близ Дистельвега, где жили Ленин и Крупская.  Некоторое время они проводили свободное время втроем среди деревьев Бремгартена. Ульяновы и Арманд возобновили свой прежний образ жизни,- ездили на пикники и загородные прогулки, помогали друг другу в работе.

 В январе 1915 г. Инесса переехала в горную деревеньку Божии и там, вдали от четы Ульяновых, составила краткий набросок статьи о феминизме и свободе любви, который послала Ленину. В своих комментариях  Ленин требование «свободы в любви» назвал «не пролетарским, но буржуазным» и предложил Инессе задуматься над «объективной логикой классовых отношений в делах любви» и закончил свой ответ дружеским приветствием на  английском: «Friendly shake hands».  В следующем письме Инесса попыталась развить свою мысль и доказать, что краткая и мимолетная страсть лучше и чище, чем супружеские целования без любви. Ленин согласился, что поцелуи без любви «грязны», но почему, спрашивал он, противопоставлять им «страсть», а не любовь и почему «мимолетную»?  

 Весной, после смерти Елизаветы Васильевны, Надежда Константиновна почувствовала себя плохо. Врачи посоветовали отправиться в горы. Владимир Ильич по газетам нашел дешевый пансион вдали от модных курортов в небольшом местечке Зеренберге. Поселились в отеле «Мариеяталь», в светлом номере, окна которого выходили на заснеженные вершины Альп. Спали с открытыми настежь окнами. Здесь прожили все лето. Сюда, в горную деревушку, можно было выписать любую книгу и получить ее бесплатно аккуратно, через два дня. «В Зеренберге – писала Крупская - заниматься было очень хорошо. Через некоторое время к нам туда приехала Инесса. Вставали рано и до обеда, который давался, как во всей Швейцарии, в 12 часов, занимался каждый из нас в своем углу в саду. Инесса часто играла в эти часы на рояле, и особенно хорошо занималось под звуки доносившейся музыки. После обеда уходили иногда на весь день в горы. Ильич очень любил горы, любил под вечер забираться на отроги Ротхорна, когда наверху чудесный вид, а под ногами розовеющий туман, или бродить по Штраттенфлу - такая гора была километрах в двух от нас, "проклятые шаги" - переводили мы. Нельзя было никак взобраться на её плоскую широкую вершину - гора вся была покрыта какими-то изъеденными весенними ручьями камнями. На Ротхорн взбирались редко, хотя оттуда открывался чудесный вид на Альпы. Ложились спать с петухами, набирали альпийских роз, ягод, все были отчаянными грибниками, грибов белых была уйма, но наряду с ними много всякой другой грибной поросли, и мы так азартно спорили, определяя сорта, что можно было подумать - дело идет о какой-нибудь принципиальной резолюции».