Я посмотрела на часы в машине, ехать осталось примерно минут тридцать, можно считать, что половина дороги преодолена, но дождь хлестал немилосердно, не сбавляя темпа, а это снижало скорость.

- Держись, - просипел Марк, одной рукой вжимая меня в кресло, другой выворачивая руль на обочину.

Я успела закрыть глаза и приготовиться морально к удару, открыла их через мгновенье в наступившей тишине.

- Открывай дверь и потихоньку выходи их машины, отойди с траектории пути, мне нужно будет спуститься задом в обратном направлении, - дал предельно четкие указания водитель.

Я спустилась на дорогу и прошла пару метров вперед. Блин, у меня де жавю: опять справа гора и отсутствует кусок дороги. Не-не-не, это вовсе не тот кусок, на который мы как-то натолкнулись с Васькой, там была неприятная неожиданность, а тут словно кусок пирога вынули: со стороны обрыва и встречной полосы отсутствовало метра два в поперечнике, и узкий край куска пирога входил в гору с нашей стороны. С нашей стороны это была всего трещина, но трещина шириной в полметра, уходящая вверх в гору, а справа эта самая гора с мокрым скальником, на которую мы и забрались. Марк аккуратно съехал вниз, поставив предусмотрительно машину на встречной полосе, чтобы никто в зад не въехал, вышел из нее, прошел к «куску пирога», осмотрел единственно возможный путь через гору. Это возможно, если только обзаведемся Дедаловскими крыльями.

- Пойдем, будем возвращаться.

Сели в машину, руки у него слегка потряхивали. Я протянула бутылку с водой.

- Есть еще миндальное печенье, пока не передохнешь, никуда не поедем.

Марк посмотрел мне в глаза, отхлебнул воды. Сзади появился свет фар, я второй раз за последние десять минут сжалась, готовясь к удару, но «фары» медленно остановились вровень с нами. В соседней машине открылось окно и парень начал что-то кричать нам, в смысле говорить, Марк открыл свое, и какое-то время они разговаривали.

- Давай разворачиваться, парень сказал, что сзади тоже трещина, но небольшая, попробуем объехать, пока еще можно это сделать, нужно успевать.

Трещина оказалась метрах в пятистах, и объехать ее уже было нельзя. Здорово, просто замечательно. Мы тут застряли.

- Марк, скажи мне, как дорожник дорожнику, подобное часто встречается?

- В горах – обычное дело.

- Тогда все нормально, - успокоила я нас обоих, - скоро нас найдут и освободят.

Марк начал подхихикивать.

- В лучшем случае к десяти утра приедет дорожная команда, и нам очень повезет, если у них будут мостки, и трещины не разрастутся.

- Ну вот и здорово, ну вот и замечательно. А чем тогда расстроен?

- Тебе самый худший вариант?

- Давай с облегченного начнем.

- Если не выгорит с мостками, то придется ждать, пока не залатают дорогу.

- А худший?

- Можем поймать еще одну трещину.

- Тогда надо обследовать тот участок, на котором мы застряли, - внесла мудрое предложение.

- Вот этим я сейчас и займусь.

Я начала застегивать куртку, Марк, видя мои приготовления, предупредил:

- А ты сидишь в машине!

- Тебе что лишняя пара глаз?

- У меня нет лишнего зонта.

Тут он прав, если нам предстоит ночевка в машине, то лучше быть сухими. Марк, экипированный зонтом, пошел на проверку дорожного покрытия, а я начала отправку записок в бутылках посредством смс, сильно надеясь, что нас все же найдут раньше, чем Робинзона. Осмелилась отправить, правда, только одной Ваське. Родители далеко, они не помогут, только с ума сойдут от беспокойства, а бабуля еще и меня сведет. Подруга на сообщения не отвечала, любовь – дама капризная, не признающая конкуренции. Я на всякий случай сбросила еще и наши примерные координаты. Третьей смской ушли точные инструкции: что делать при неблагоприятном исходе, где у меня находятся паспорт и страховка на вывоз тела. Ну это я так. Почти шутила.

Страшно не было, может потому что ночь, и ничего не видно. А может, потому что не верилось в подобный бесславный конец, ну переночуем в машине, черт, сидения кожаные – комфортной ночевки не будет. Ладно, бог с ним, с комфортом, переночуем как-нибудь, а утром в любом случае дорожники прикатят и спасут, либо сами аккуратненько преодолеем преграду.

Вернулся Марк.

- Скверно, но не критично, хуже то, что в соседней машине женщина на восьмом месяце беременности, - поделился он, заводя машину.

- И как она?

- Пока спокойна, - пожал плечами, - отъедем к первой трещине, припаркуемся метра за три – это пока самое безопасное место.

Потом дозвонился до спасательной службы, оставил наши координаты для дорожников, и мы принялись ждать. Соседи занялись тем же метрах в двадцати от нас. Позвонила подруга, близкая к истерике.

- Вы где? Куда мне ехать? Что делать?

- Пока расслабиться, - устало потянулась я, тело требовало принять комфортно-горизонтальное положение.

- Вы там что делаете? – начала возмущаться она.

- Пытаемся заняться этим же.

Марк фыркнул.

- А на кой черт вас понесло на ту трассу?!

- Ты скажи спасибо, что не ты с нами, - зевнула я.

- Я прям сейчас собираюсь и еду к вам, - совесть, долг и иже с ними требовали от подруги немедленного воплощения в жизнь плана по спасению, но чувствовалось, что она не до конца уверена в своих намерениях - душа шептала: «Останься, останься». И от этого метания Ваське было еще тоскливее.

- Дульсинея, - рыкнула я, мигом проснувшись, - прижми хвост и сиди на месте, созвонимся утром.

- Ты уверена?

- Утром, все утром.

Я поелозила в кресле, замотала себя дополнительно в палантин, печку включали изредка, с направлением ветра было непонятно, сильно часто он менялся, Марк опасался, что можно угореть. Я не спорила, тихонько мерзла. Мы в горах, с порывистым холодным ветром, периодически не дает о себе забывать и дождь. Сейчас бы чего-нибудь для сугрева внутрь и может быть конечности тогда расслабятся - или горячего чая, или горячительного алкоголя.

- А-а-а-а, - подскочила я на кресле, вспомнив, что алкоголь у нас имеется и даже закуска к нему, о чем и сообщила ошарашенному моим воплем Марку.

- Ты меня чуть сознания не лишила своим воплем, - попенял мне соседушка.

- Да? – удивилась я, - а с виду и не выглядишь таким слабаком, - сознание - дело поправимое, главное, чтобы рассудок на месте был.

От «Молока Венеры» я отказалась, а вот коньяк – это сила, еще бы кипяточку, тогда никакой сицилийский мороз не страшен. Из еды у нас имелся хлеб, два вида прошутто, сыр и маслины. Хлеб был утренний, по местным меркам, черствый, ну да мне до итальянки далеко, пожую и такой.

На десерт миндальное печенье или по-другому марципановая паста. Я поначалу упорно звала эти печенюшки марципанами, но в строгом понимании марципаны более плотной консистенции и ярко раскрашены цветной глазурью, иногда вся витрина марципанового магазина украшена заливными яблочками, персиками, вишнями, грушами, они там как игрушечные – вот это и есть настоящий марципан. А печенье более воздушное и чуть больше пропеченное, преимущественно безо всяких украшательств.

- Ты говорил, что там беременная? - махнула я головой в сторону соседей.

- Да.

- По легенде, беременные, особенно на последнем сроке, всегда голодные. Едой поделимся?

- Давай отнесу, - поморгал несколько раз аварийкой, дождался, когда ответят и пошел радовать поздним ужином.

Вернулся с ответным пакетом, в котором обнаружились пара помидоров и одно яблоко. Да это ж целый пир.

Вот скажите, каков классический набор бардачка нормального среднестатистического русского мужчины? Пара-тройка стаканов, вилок, обязательно нож, у особых чистюль влажные салфетки и туалетная бумага. Ну-ну…

- Марк, давай стаканы, - отвинтила я крышку у согревательного напитка сорока градусов.

- Чего? – опешил он.

Я заподозрила что-то неладное.

- Марик, – ласково пропела, - можно я пошукаю в твоем бардачке?

- Ну пошукай, - с любопытством разрешил он, - а что ты там надеешься найти?