Вместе с тем 1924 = 1879+45, что указывает явно на то, что исходя из личных интересов Сталина эта дата входит в число его «побед».
И так оно было, действительно, на самом деле. Он стал с этого времени первым лицом в партии.
1927 г. Следующая крупная, важная и политическая дата: разгром троцкизма. Но что значит в истории партии победа над оппозицией? Она значит продолжение социалистической революции, утверждение идей и политики Октября. И цифры полностью подтверждают это: 1917+10 = 1927. «Второй Октябрь» должен был случиться в число великого совершенства – не раньше и не позже, чем через 10 лет.
1929 г. «Год великого перелома». Этот год, решавший судьбу коллективизации в российской деревне, был поистине общенародным, затрагивавшим весь народ и прежде всего огромные массы сельского населения страны: России, Украины, Белоруссии, Урала, Сибири.
И цифры на этот раз также полностью подтверждали эту оценку данного года: 1917 + 12 = 1929 г. Но для Сталина лично это был весьма важный и победоносный год. И здесь цифры опять были солидарны в данной оценке: 1879+50 = 1929.
Так что избирая для усиления коллективизации не 1930 г. и не 1931 г., и ускоряя тем самым, а не замедляя коллективизацию, Сталин опирался на заранее произведенный расчет, на «счастливое» сочетание цифр, а не на те отчеты или сводки с мест, которые рекомендовали немного приостановить ход коллективизации. И получилось, что личные сталинские расчеты и следование им принесли политическую победу.
Ибо в 1929 г. была не только проведена коллективизация, но и разбита последняя оппозиция в партии – правая, бухаринская, а Троцкий был изгнан в этом году из СССР.
1937 г. Тут и объяснять много не нужно. И так ясно: 1937 = 1917+20 или 1912+25, т.е. по всем показателям победный и счастливый год лично для Сталина, как по линии развития государства, так и по линии утверждения его лидерства в партии. Вот почему он и решился именно в этом году пойти на физическое уничтожение своих политических противников.
1939 г. Это прежде всего личный для Сталина «большой год», год его 60-летия. И поэтому «триумфы» этого года в большей, чем ранее степени, несли на себе следы его личного влияния, его личных удачных, победных решений: достижение договора с Гитлером и приращение территории СССР за счет ряда районов вдоль западной границы СССР – от Карельского перешейка до Западной Украины и Белоруссии.
В 1939 же году внешнеполитические успехи СССР были также достигнуты благодаря личным переговорам Сталина с министрами иностранных дел стран Прибалтики, в результате которых, СССР получил наземные и военно-морские базы в Эстонии, Латвии, Литве. Это год успешной сталинской внешней политики, – хороший подарок самому себе к 60-летнему юбилею.
1942 г. Сталинградская битва – сочетание личного и государственного успеха. 1912 + 30 и 1917 + 25. Сталин специально тщательно и планомерно готовил эту победу в расчете на 1942 г.
1945 г. Тут уж и говорить нечего. Все и так ясно, как на ладони: Во-первых, двойной триумф, второе политическое совершенство, вторая жизнь для страны и народа, после кровопролитной, тяжелой войны. Ведь цифры – не врут: 1879 + 66 = 1945 и 1912 + 33 = 1945.
1949 г. 70-летие Сталина. Дата солидная, значимая, политически важная. Да и год – весьма политически важный. Во-первых, большой удар со стороны противника: создание НАТО, и во вторых ответ на него: создание Коминформа. Конечно, неадекватно: ответ на пушки словами но в идеологическом плане жесткий: Вы не сдержали Ваших нападок на СССР, на коммунизм, хотя мы и распустили Коминтерн. Что ж – мы его теперь возродим, но его органы будут в большей степени, чем прежде, направляться и контролироваться нами, из одного центра.
«Кто с мечом к нам пришел, от меча и погибнет». Но мы не дрогнем, и будем продолжать войну с империализмом: идеологическую, классовую, и, придет время, быть может и реальную.
1952 г. Год долгожданного XIX Съезда партии. Год первого подведения итогов послевоенного развития СССР. Год важный для партии и государства, но трудный для Сталина тем, что он обнаружил, как уходят его силы. Тем не менее год, рассчитанный заранее, как удобный и счастливый для проведения съезда: 1912 + 40 = 1952 и 1917 + 35 = 1952 г.
После окончания войны все ожидали, что осенью 1945 г. будет созван XIX съезд, ибо последний XVIII съезд – состоялся в 1939 г. Но в 1945 г. Сталин не предпринял никаких мер, чтобы съезд был созван, ибо год и без того был слишком насыщен событиями.
В 1947-1949 гг. новые международные осложнения и заботы, также не позволили провести съезд, хотя партия ждала его. В 1950 г. и 1951 г. несмотря на все попытки секретарей крупнейших крайкомов и обкомов страны добиться проведения съезда путем хотя бы постоянного осторожного зондажа позиции ЦК в этом вопросе, Сталин неизменно отвечал, что «еще не время». Теперь нам легко понять, почему он так говорил. У него был свой график и он точно знал, к какой дате приурочить созыв съезда. Но в партии, даже в ее верхушке, об этом не имели никакого представления. Видели только, что время идет, что проблемы требующие решения съезда – накапливаются, и что Сталин – стареет, и потому казалось совершенно непонятным – куда же еще откладывать созыв съезда – до каких же пор? И вдруг Сталин определил его созыв на 1952 г. Он то знал, почему. Другие даты просто не располагали, они могли оказаться «несчастливыми», а он опасался, что съезд тогда не удастся.
И хотя XIX съезд прошел мирно, торжественно, внешне сплоченно, и на нем была сделана попытка как бы обновить партию, создав огромный новый орган – Президиум ЦК, он на деле не решил той задачи, которую исторически должен был бы решить: передачу эстафеты новому поколению партийных руководителей, передачу великого ленинского наследства в новые руки для гарантированного продолжения ленинской политики. Открыто, так как этого требовали принципы большевизма, вопрос о наследии не был поднят на съезде. А созданные новые органы партийного руководства и призванные туда так называемые «новые люди» – были не лучшими, а чуть ли не худшими силами в партии. Достаточно сказать, что именно в 1952 г. в Президиум ЦК и в Центральный Комитет были избраны такие мелкие люди, как Брежнев, Подгорный, Шелест, Полянский, прежде не игравшие никакой роли ни в организационном и тактическом строительстве партии, ни тем более в укреплении ее идеологии. Известно, например, что Брежнев никаких книг, даже художественной литературы, никогда не читал, о чем вполне документально сообщает А.А.Громыко в своих мемуарах[31].
И когда такой человек оказывался во главе партии, то одно уже это обстоятельство должно было вселять огромную тревогу за ее судьбу и за судьбы социализма вообще. Однако такие лица еще 20-30-х лет находились во главе партии и страны. Разумеется ни коммунизмом, ни социализмом в их политике ничего и не пахло. Их безграмотность прямо противоречила одному из коренных положений марксизма, который рассматривается как обобщение всех знаний, накопленных человечеством и требует от марксиста освоения всей мировой культуры. Тем самым, называя таких людей, как Брежнев коммунистами, мы клевещем на коммунизм, искажаем это понятие. Мы можем лишь говорить о том, что уже в середине 60-х годов началось глобальное перерождение руководства партии.
Чувствовал ли Сталин в 1952 г. тревогу за судьбы партии?
Возможно в какой-то степени – ощущал. Но в то же время он уже не представлял себе реального положения. Он не мог уже оценить объективно степень перерождения партии, ибо он, практически, не знал новых людей.
Брежнев был включен, например, в ЦК за статный рост, военную выправку и свои знаменитые брови, не заметить которых мог лишь только слепой. Заметил их и Сталин. Но он ни словом не обмолвился с этим новым «кадром», а тот, естественно, боялся и рта раскрыть в присутствии Сталина, ясно сознавая, что даже одним-единственным словом способен обнаружить свою беспросветную ограниченность.
