Но сейчас в кабинете только мы вдвоем. Взгляд у него усталый, а ведь время обеденное, когда Натан обычно уже полностью просыпается. На столе его груда свежих научных и художественных газет. Кажется, я вижу также несколько томов новомодного бестселлера об истории взаимоотношений Англии и Франции. За спиной Натана, на стене, – портрет его отца. Я помню его живым, сидящим почти вплотную ко мне, в доме моих родителей. В кабинете стоят какие-то новые компьютеры и музыкальные инструменты. Специалисты определили точное расположение каждой из этих вещей, расстояние между ними и их роль в некой единой системе. По-моему, некоторые из них уже функционируют, другие еще упакованы и ждут, пока Натан их извлечет и сам соберет детали в нечто целое.
Люди входят и почти тотчас выходят из кабинета. Чаще всего это сотрудники фирмы, но заходят и посыльные. Натан не реагирует на их реплики, и они спешат покинуть кабинет. Обычно он внимателен к входящим, улыбается, вспышки гнева у него редки. Вижу на тарелке остатки того, что он ел раньше, и уже очищенное для следующего приема пищи место. Сейчас должен зайти Узи и спросить Натана, что он предпочитает на обед. Я слышал, что кухня в здании стала намного лучше, вероятно, заполучили профессиональную повариху.
«Меир, ты единственный из моих друзей и, в общем-то, из моих сотрудников, у которого есть хотя бы одна определенная идея. Это как в музыке, которую я люблю: удачное произведение всегда является сочетанием нескольких переплетающихся тем. Но если композитор не находит ни одной темы, он, по сути, упирается в тупик». Я полагаю, что Натан сейчас же скажет, зачем он меня столь срочно вызвал, как это бывает в рассказе, открывающемся смертью героя, или в королевской династии, которая начинает свой путь с упоминания наследников. Но я ничего не понимаю. Я не был удивлен, когда он сказал, что между ним и мной существует большой разрыв и разница в статусе, ибо это понятно само собой. О какой же помощи ему идет речь?
Натан встает из кресла. Ноги его выделяются еще молодой силой по сравнению с толстым телом. Можно предположить, что мой вес составляет половину его веса, но мое беспокойство, несомненно, превышает его страхи. «Я обязан себя защищать, – говорит он. – Если Рина преуспеет в своих планах полностью сбить меня с толку, я потеряю все, – даже то, что получил от своего отца, не говоря уже о том, что сам создал. Знай, Меир. Рина решила ввести в действие некую новую систему. Она хочет сбить с толку весь установившийся порядок и все действующие районы. Ты можешь себе представить, что все четко обозначенные и успешно действующие районы приложения наших сил в мире или даже на улице и в доме перестали работать? Не будут знать даже, что сообщать в прогнозе погоды. И эту странную систему она хочет первым делом ввести в нашем доме. Приводит в дом тигра, хочет привести для меня новую жену, приглашает сотрудников фирмы, не спрашивая моего согласия, запутывает всех и вся. Она не желает, чтобы была четкая разница между домом и улицей, между семьей и африканскими лесами».
Натан всегда потеет и носит с собой особый платок, чтобы вытирать им лицо, но сегодня он просто истекает потом, и с каким-то необычным для него выражением слабости в глазах говорит странным для него языком:
«Помнишь, Меир, нашу школьную песенку о сильном человеке: сильное лицо выращивает сильного человека, и он выращивает мощные брови. Я сейчас не чувствую себя сильным человеком. Пока я еще сильнее тебя, но нуждаюсь в твоей помощи. Сегодня впервые я боюсь возвращаться в свой дом. В общем-то, люди в моем положении не обязаны приходить домой каждый день, только обычные люди большую часть времени находятся дома, но даже если вдруг мне захочется домой, я боюсь туда идти. Рина сидит с этим тигром в доме, который я купил для нас и в который ввел ее. В детстве она не видела ни таких огромных и роскошных комнат, ни таких людей, как я. Теперь она сумела напугать меня. С тех пор как тигр обитает в нашем доме, его запах не выветривается ни из моих пор, ни из моей одежды.
Мне кажется, некоторые почувствовали этот запах и предпочли ко мне не приближаться. Полагаю, что они не захотят ко мне прикоснуться, видя грязь под ногтями моих больших рук. Вот уже, две недели я ем намного меньше, чем обычно, главным образом сладости, и не покупаю себе ничего нового».
Я внимаю Натану, его грубому, смущенному голосу. Тело его огромно и талантливо, пальцы его умеют достигать цели. Сказанное им заставляет меня думать о себе и о Рахели. Она никогда не предпринимала против меня каких-либо резких шагов. Она любит печатать на машинке мои работы, помогать мне, вникать во все детали моей деятельности. Почти всегда, печатая мои работы, она стирает ту или иную букву, добавляет лишнюю строку. Теперь мне кажется, что делает это она преднамеренно, чтобы наша совместная работа никогда не завершалась, чтобы всегда что-то оставалось для исправления.
Натан повышает голос, что на него непохоже: «Меир, сконцентрируйся сейчас только на мне. Вы все зарабатываете на моих способностях, так помогите и мне сейчас, в конце концов. Отбрось свои обычные мысли, напряги свое воображение, поищи аналогии». Он переходит к указаниям, как обычный работодатель: «Возьми этот ключ от моего дома. – Он отделяет ключ от огромной связки, которая всегда прикреплена к его поясу. – Зайди в дом, не сообщая об этом Рине, соблазни чем-нибудь и завлеки зверя ко мне. Я не готов к тому, чтобы Рина продолжала им манипулировать, я хочу его себе. Одно из двух: или он привыкнет ко мне, или я его уничтожу. Принеси мне также из дома вещи, согласно этому списку, они мне необходимы для поездки в Европу». Он подает мне список, отпечатанный на принтере, рисует со всеми подробностями расположение комнат в доме, шкафы, свои тайники. Непонятно, зачем ему нужны еще эти вещи, если в других его квартирах в мире, несомненно, есть и одежда, и приборы? Я изучаю список, и вижу, главным образом, ссылки на определенные брошюры в его огромной домашней библиотеке. Отмечен также самый роскошный его костюм.
«Само собой понятно, что Рина не должна быть в доме. Я все еще не уверен, что понимаю эту ее новую систему, и для своих нужд пользуюсь моим компьютером. Ты же, тем временем, думай над возможностью защитить меня во время моего отсутствия. Ведь ты в этом специалист: защищать всех, не враждуя ни с кем. И последнее: если Дана уже явилась в наш дом, попроси ее покинуть его и ждать в другом месте. Я отблагодарю за любую задержку и неудобство, но я не хочу, чтобы она прижилась в доме, когда меня там не будет. Скажи ей, что, в любом случае, я отношусь всерьез к соглашению, которое Рина заключила с ней». Натан не упоминает о моем заработке, вероятно, считая все его особые и весьма сложные просьбы частью обычной моей работы или, быть может, видя в них необычную личную помощь с моей стороны. Я уже слышал от нескольких его высокопоставленных сотрудников, что ему особенно тяжело платить большую одноразовую сумму за услуги, хотя постоянную зарплату он всегда выдает во время и со всем добавками. Я возвращаюсь в свой кабинет, звоню Рахели и почти шепотом ввожу ее в курс дела. Ожидаемый совет: ни в коем случае не ходить в дом Рины. «Невозможно представить, что задумал Натан. Быть может, даже Рина сама связана с этим планом, или же тут какая-то скрытая и опасная борьба. Они ведь сильнее тебя и лишены всякой верности. Приходи сейчас же домой. И вообще, я снова занялась перестановкой вещей в нашем доме, вот и скажешь, нравится ли тебе этот новый порядок. Почему я должна все решать сама, а ты потом явишься, и не будешь знать, радоваться или упрекать меня?»
Я же немедленно еду к Рине, думая над тем, как не поссориться с Натаном и не опоздать домой. Я подхожу к двери их дома, но не стучу и не звоню, а громким голосом зову Рину. Мне кажется подозрительным, что нет никакого ответа. Я сообщаю тем же громким голосом, что у меня есть ключ. Никакой реакции. Я пытаюсь открыть ключом дверь, замок достаточно сложен, но, в конце концов, открывается, однако звук открываемого замка странен. Я вхожу, зажигаю свет и оглядываюсь. Быть может, лишь такой тощий и беспокойный человек, как я, может украсть тигра у женщины. Я, вероятно, умею отлично справляться с вещами, которые далеки от моего опыта. В квартире приятный запах. В ней намного больше порядка, чем в моей, несмотря на то, что вещей здесь гораздо больше.
