Алексеева Т. И. Этногенез восточных славян по данным антропологии. «Советская этнография», 1971, № 2.
Богданов А. Курганное племя Московской губернии. М., 1865.
Великанова М. С. К антропологии средневековых славян Прутско-Днестровского междуречья. «Советская этнография», 1964, № 6.
Великанова М. С. Об одной группе средневекового населения Молдавии но антропологическим данным. «Советская этнография», 1965, № 6.
Битов М. В., Марк К. Ю., Чебоксаров H. Н. Этническая антропология Восточной Прибалтики. «Труды Прибалтийской объединенной комплексной экспедиции», т. 2. М., 1952.
Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР. «Труды Ин-та этнографии АН СССР», новая серия, т. IV. М.—Л., 1948.
Дяченко В. Д. Антропологiчппй склад украiнського народу. Киiв, 1965.
Зиневич Г. П. До антропологи Шестовицького могильника. Матерiали з антропологii Украiни, вып. 2, Киiв, 1962.
Игнатьев М. В., Пугачева А. В. Опыт оценки различий между группами с помощью «обобщенного расстояния». «Вопросы антропологии», 1961, вып. 8.
«Происхождение и этническая история русского народа». «Труды Ин-та этнографии АН СССР», новая серия, т. 88. М., 1965.
Седов В. В. Антропологические тины населения северо-западных земель Великого Новгорода. «Краткие сообщения Ин-та этнографии АН СССР», вып. XV, 1952.
Седов В. Б. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. М., 1970.
Трофимова Т. А. Кривичи, вятичи и славянские племена Поднепровья по данным антропологии. «Советская этнография», 1946, № 1.
Чепурковский E. М. Географическое распределение формы головы и цветности крестьянского населения Великороссии. «Известия Об-ва любителей естествознания, антропологии и этнографии», т. CXXIV, вып. 2-«Труды антропологического отдела», т. XVIII, вып. 2, 1913.
Bunak V. Neues Material zur Aussonderung Anthropologischer Typen unler der Bevölkerung Osteuropas. «Zeitschrift für Morphologie und Anthropologie, Bd. XXX, H. 3, 1932.
Bunak V. The rraniological types of the east slavic kurgans. «Anthropologie», t. X. Prague, 1932.
Schwidetzky I. Die anthropologische Gliederung des europäischen Teils der Sowjetunion nach multivariaten Abstandsmaßen. «Homo», Bd. XXИ, II. 3, 1971.
Интерпретация данных популяционно-генетических исследований белкового спектра и некоторых ферментов крови в связи с проблемой формирования народов финно-угорской языковой семьи
В. А. Спицын
Ввиду сложности вопроса формирования угро-финских народов многие отечественные и зарубежные исследователи привлекают для его решения комплекс лингвистических, этнографических и антропологических данных. Нет необходимости приводить в настоящем сообщении весьма обширный перечень публикаций по вопросам антропологии финно-угорских народов. Однако следует признать, что вплоть до настоящего времени не существует единства мнения в вопросе происхождения финно-угорских этнических групп; причем существуют контрастные точки зрения крупных антропологов на проблему становления финно-угорских народностей. Морфологические параметры подчас противоречивы и могут одновременно свидетельствовать в пользу альтернативных точек зрения. Поэтому рассмотрение новых популяционно-генетических материалов в свете данных задач может принести ценные сведения. Кроме того, привлечение современных методов популяционно-генетического и биохимического анализа в известной мере позволяет отбросить субъективизм, наблюдаемый в оценке антропометрического и антропоскопического материала.
Значительный прогресс в изучении финно-угорских популяций был достигнут в результате анализа пространственного распределения различных групп крови в Скандинавии, на территории Восточной Европы и Западной Сибири. Особое внимание при этом было уделено шведским, норвежским и финским лопарям.
Бурное развитие биохимической генетики привело к обнаружению большого числа весьма информативных новых полиморфных систем у человека, изучение которых уже сейчас принесло ощутимую пользу в решении сложных вопросов формирования Угро-финских групп. Задачей настоящего сообщения является рассмотрение некоторых таких систем.
Система гаптоглобинов (Нр). Анализ гаптоглобинов, исходя из гипотезы трехаллельной системы, естественно, более информативен и интересен, но, поскольку подтипы гаптоглобина в популяционном отношении изучались крайне скудно, мы ограничимся разбором двух основных аллелей гаптоглобина в финно-угорских Популяциях.
У шведских лопарей, равно как и у финнов, отмечалась незначительная частота встречаемости гена Нр{ в европейских масштабах (значения частот IIр' у лопарей — 0,317, у финнов - 0,363). Для лопарей Кольского полуострова частота Нр1 идентична значению IIр' для финнов, т. е. 0,363.
Достаточно неожиданным оказался тот факт, что у финно-угорских и самодийских групп Западной Сибири и Приуралья наблюдалась стабильная повышенная концентрация фактора Нр1 (коми — 0,402, тундровые ненцы — 0,418, лесные ненцы — 0,433, ханты — 0,435, манси — 0,348), что отличает население Западной Сибири и Приуралья в целом от типичных азиатских монголоидов. Однако решить вопрос о монголоидном компоненте, базируясь на системе гаптоглобинов, можно положительно лишь после тщательного анализа подтипов этого белка, рассмотрением соотношения частот Hp{F n Hp\s. Я склонен предполагать, что увеличение частоты общего аллеля Нр1 здесь имеет место за счет возрастания частоты «монголоидного» фактора Hpis.
Система трансферрипов. Работами Бекмана, Холмгрена (1967) в Швеции и Сеппала (1965) в Финляндии в известной мере восполнен пробел в изучении полиморфизма трансферрипов на европейском континенте.
Было показано, что но соотношению типов трансферрипа финны в значительной степени отличаются от других популяции Европы как в количественном, так и в качественном отношении. Тип TfB2 является характерным для европейских популяций, однако частота его у финнов гораздо ниже, чем в любой другой европейской группе населения.
Если сравнить генные частоты TfD- в финской и шведской популяциях, то можно заметить, что частота 77ßj в Финляндии значительно ниже, чем в Швеции, и это различие статистически достоверно (Т/в- у шведов — 0,0037, у финнов — 0,0012; уг — 17,05 при <0,001). Это указывает на меньший европеоидный компонент, принимавший участие в формировании финской популяции по сравнению со шведской. Напротив, варианты TfBo-i и Dchи присущие многим монголоидным популяциям с высоким и частотами, наблюдались и у финнов.
Первоначально вариант TfBo-i с ощутимой концентрацией наблюдался в различных племенах американских индейцев. Обнаружение его в Финляндии с частотой фенотипа ßo-i С = 0,018 можно было бы объяснить единственной мутацией. С другой стороны, этот вариант трансферрипа первоначально мог возникнуть в древнейшей протомонголоидной популяции на азиатской территории, откуда мог распространиться как на восток — среди индейцев Америки, так н на запад, где В0-\ наблюдается отчасти у лопарей и финнов.
Тип трансферрипа Dem характерен для несмешанных лопарей, и обнаружение его у финнов (Seppälä, 1965) объясняется ранней лопарской примесью в финской популяции. Так или иначе большинство авторов склонно полагать, что наличие Dem и Bo i в Финляндии имеет общее расовое происхождение.
Сепаллом (1965) было сообщено об обнаружении нового варианта трансферрнна, электрофоретически мигрирующего несколько медленнее в крахмальном геле, нежели TfD\, и получившего название TjÜFin- Однако, на наш взгляд, TjDnn идентичен с T]D\. Только пептидный анализ достаточно надежно может дифференцировать эти два варианта Tf. Подчас авторы склонны идеализировать изучаемую популяцию, подчеркивая ее уникальность. Если же существование трансферрина Tjlhin все же подтвердится, то он будет маркирующим фактором для данного этноса, и этот факт вызовет необходимость изучения TfDpm в финно-угорских группах на территории СССР, а также в различных группах саами, поскольку у шведских лопарей в 2% был найден медленно мигрирующий вариант, дифференцированный JI. Бекманом и Г. Холмгреном (1961) как TfD\.
