– И так и этак, – сказал Эдди. – Хотя большинству из нас мили привычнее.

– Ну, раз привычнее… Значит, идите по старой дороге Кальи миль пять… может, шесть… и там будет заброшенный городок. Большинство домов там деревянные, они вас не спасут, но молитвенный дом – он из камня. Как раз подходящее место. Я там был. Внутри есть хороший большой камин. Надо только проверить трубу, чтобы тяга была. Вам нужно переждать сутки. А то и больше. А на дрова можно какой-нибудь дом разобрать. Если там что осталось.

– Что такое стыловей? – спросила Сюзанна. – Буря?

– Да, – сказал Роланд. – Я уже много лет ни с чем подобным не сталкивался. Хорошо, что у нас есть Ыш. Но я все равно бы не понял, если бы не Бикс. – Он сжал плечо старика. – Благодарствую, сэй. Мы все тебе благодарны.

Как и многое в Срединном мире, здание лодочной станции на юго-восточном берегу реки доживало последние дни; стропила были буквально увешаны гроздьями летучих мышей, по стенам ползали пауки. Роланд и все остальные даже не стали туда заходить, остановились снаружи. Бикс привязал плот и присоединился к ним. Они все по очереди обняли старика, бережно и осторожно, чтобы ненароком не сделать больно.

Бикс вытер слезы, нагнулся и погладил Ыша по голове:

– Ты уж за ними присматривай, сэр трокен.

– Ыш! – Отозвался ушастик и добавил: – Бикс!

Старик выпрямился, и в спине у него что-то явственно хрустнуло. Он поморщился, взявшись обеими руками за поясницу.

– Вы доберетесь обратно? – спросил Эдди.

– А чего ж не добраться? – ответил Бикс. – Была б весна, вот тогда, может, и не добрался бы, да. Уайе такая… не тихая, когда тают снега и заряжают дожди. А сейчас-то чего? Тишь да гладь. Буря еще далеко. Продвинусь чуток против течения, вставлю шкворень, чтобы меня не снесло назад, малость передохну, потом продвинусь еще чуть-чуть. Вот так, потихонечку, и поеду. Может, потрачу четыре часа вместо одного, но домой доберусь. Всегда добирался, чего там… Жалко только, еды у меня маловато. А то дал бы вам с собой.

– Не волнуйся за нас. Мы справимся, – сказал Роланд.

– Вот и славно. Вот и хорошо. – Похоже, старик не хотел расставаться. Он внимательно оглядел лица своих новых друзей, а потом улыбнулся, обнажив беззубые десны. – Мы хорошо встретились на пути, правда?

– Поистине так, – согласился Роланд.

– Если будете возвращаться этой же дорогой, вы уж загляните к старику Биксу. И расскажите ему о своих приключениях.

– Конечно, – сказала Сюзанна, хотя и знала, что они никогда не вернутся этой дорогой. Они все это знали.

– И берегитесь стыловея. С ним шутки плохи. Но у вас есть еще день. Может, два. Он же еще не кружит на месте? Еще не кружишь, да, Ыш?

– Ыш! – согласился ушастик.

Бикс тяжко вздохнул:

– Ну что же… Теперь вы пойдете своей дорогой, а я – своей. Нам всем надо успеть укрыться от бури.

Роланд и его тет зашагали по старой дороге, прочь от реки.

– Эй, погодите! – окликнул их Бикс, и они обернулись к нему. – Если вдруг встретите этого треклятого Энди, скажите ему, что я не хочу слушать песенки и не хочу знать свой горрыскоп!

– Кто такой Энди? – спросил Джейк.

– Да есть там один. Ну и пес с ним. Может, вы с ним и не встретитесь.

После никто и не вспомнил об этих словах старика, хотя они все-таки встретили Энди в фермерском поселении Калья-Брин-Стерджис. Но это было уже потом, после бури.

До заброшенного городка было миль пять, не больше, так что дорога от реки заняла меньше часа. А рассказ Роланда о стыловее – и того меньше.

– Раньше они случались в Большом полесье, к северу от Нью-Ханаана, пару раз в год. У нас в Гилеаде их не было, так далеко буря не доходила. Но я помню повозки на Гилеадской дороге. Повозки, груженные замороженными телами. Фермеры с семьями, я думаю. Где были их трокены… их ушастики-путаники… я не знаю. Может быть, заболели и умерли. Как бы там ни было, эти люди остались без своих ушастиков. Предупредить их было некому, и подготовиться они не успели. Стыловей всегда начинается внезапно. Еще минуту назад было жарко… перед стыловеем всегда бывает потепление… а потом он кидается на тебя, словно стая волков на овечье стадо. Единственный признак его приближения – звук, который издают деревья, попавшие под стыловей. Такие глухие удары, как будто гранаты взрываются под землей. Видимо, оттого, что живые соки деревьев мгновенно смерзаются в лед. Может, они и услышали, эти люди. Но те, кто был в поле, уже ничего не успели.

– Мгновенно смерзаются в лед? – нахмурился Эдди. – Это какой же должен быть мороз?

– В течение часа температура может упасть на сорок отметок ниже точки замерзания, – угрюмо проговорил Роланд. – Пруды и озера покрываются льдом в считанные минуты. И звук при этом такой, словно оконные стекла бьются от пуль. Птицы прямо в полете превращаются в ледяные фигурки и падают, как камни, с неба. Трава обращается в стекло.

– Так не бывает, – сказала Сюзанна. – Ты явно преувеличиваешь.

– Нисколько. И холод – это еще не все. Самое страшное – ветер. Настоящая буря. Ломает замерзшие деревья словно соломинки. Проносится над землей, проходит, бывает, три сотни колес, а потом поднимается в небо. Так же внезапно, как и опустилась.

– А как ушастики узнают о приближении бури? – спросил Джейк.

Роланд лишь покачал головой. Он никогда не задавался вопросами «как» или «почему».

Они набрели на обломок дорожного указателя, лежавший на пыльной земле. Эдди поднял его и прочитал.

– Тут всего одно слово. Кстати, меткое определение всего Срединного мира. Слегка непонятно, но очень в тему. И даже ржачно. – Он повернулся к остальным, держа дощечку на уровне груди. На дощечке было написано большими неровными буквами: «ОСАДОК».

– Осадок – это глубокий колодец, – сказал Роланд. – По неписаному закону, всякий путник может напиться из него, не спрашивая разрешения. И никто не вправе ему запретить или требовать платы.

– Добро пожаловать в Осадок. – Эдди зашвырнул дощечку в придорожные кусты. – Мне это нравится. Будь у меня автомобиль, я бы приклеил на бампер наклейку: «Я переждал стыловей в Осадке – и не выпал в осадок!»

Сюзанна рассмеялась. Джейк даже не улыбнулся. Он молча указал на Ыша, который кружился на месте, словно пытаясь поймать собственный хвост.

– Похоже, нам надо поторопиться, – сказал мальчик.

Они вышли из леса, и сразу за ним начался городок. Давно заброшенное поселение, растянувшееся по обеим сторонам дороги примерно на четверть мили. Там были и жилые дома, и торговые лавки, но теперь их уже было не различить. Остались лишь покосившиеся оболочки, глядящие на дорогу пустыми провалами окон, в которых когда-то, наверное, были стекла. Единственная более-менее сохранившаяся постройка стояла на южной окраине городка. Там заросшая сорняками главная улица расщеплялась на два рукава, обтекая низкое квадратное здание, сложенное из серого плитняка. Оно стояло в окружении густого кустарника и молоденьких елок, которые, видимо, выросли уже после того, как жители покинули городок; корни деревьев потихонечку подбирались под фундамент молитвенного дома. Со временем они окрепнут и свалят здание, а уж времени в Срединном мире было в избытке.

– Старик был прав насчет дров, – сказал Эдди, поднял с земли старую, покоробившуюся дощечку и положил поперек ручек коляски Сюзанны, словно импровизированный столик. – Их здесь навалом. – Он покосился на Ыша, который снова кружился на месте. – Ну если мы успеем их собрать.

– Сейчас и начнем собирать, – ответил Роланд. – Только сначала проверим, что там внутри. Чтобы потом не пришлось разбираться с какими-нибудь непредвиденными соседями. В общем, давайте быстрее.

Внутри было холодно и промозгло. На втором этаже жили птицы, которых ньюйоркцы называли воробьями, а Роланд – буроржавками. Но кроме птиц, в здании не было никого. Оказавшись внутри, Ыш сразу избавился от навязчивого стремления смотреть на северо-запад и кружить на месте. В нем вновь проснулось природное любопытство, и он тут же бросился вверх по лестнице – туда, где что-то чирикало и било крыльями. Потом раздался пронзительный лай, а вскоре стайка встревоженных буроржавок выпорхнула наружу и улетела искать себе новое пристанище в менее населенных районах Срединного мира. Хотя если Роланд не преувеличивал, подумал Джейк, и если они летят в сторону Уайе, то уже очень скоро превратятся в сосульки.