К Семену, слава богу, соседи захаживали не так часто, разве что перехватить деньжат взаймы или оставить ключи для забывчивых членов семьи. И все свои представления о дворовой жизни он в полной мере получал, сидя за письменным столом и глядя в окно. Семен никому бы не признался, что он обожает подглядывать. Он не считал это дурной привычкой, ведь писатель должен быть человеком наблюдательным и любопытным. И эта природная любознательность не раз сослужила ему добрую службу. Многие его герои были не придуманы, а взяты из реальной жизни. И когда он создавал очередной образ, наблюдая человека или в толпе, или увидев его в окне своего кабинета, герой сам вел его за собой по сюжету, иногда удивляя неожиданными поступками. Но Семен не давал ему особо своевольничать. Он любил повелевать людьми, и поскольку в жизни это было не так-то просто, мало кто поддавался, Семен осуществлял свои стремления, повелевая героями в книгах. Иногда немного отпускал поводок и только корректировал их поступки, но все же особо разгуляться не давал. И вот сейчас он впервые допустил промашку – отпустил свою героиню в самостоятельное плавание, а когда опомнился, было слишком поздно. Она полностью вышла из-под контроля, и управлять ее поступками никак не удавалось. В реальной жизни он любил управлять женщинами. Оказывается, и придуманной героине нельзя было давать волю.
Самостоятельная жизнь героини его последней книги не заладилась с самого начала. А потом и вовсе пошла наперекосяк. Семен Лодкин так был расстроен первой за многие годы неудачей, что задумывался, не расторгнуть ли контракт с издательством, где ждали его книгу. Но как человек прагматичный он отгонял эту порочную мысль, не давая ей взять верх над здравым смыслом. А смысл своей литературной деятельности он видел, прежде всего, в коммерческом успехе, а затем уже в читательском признании. Хотя, положа руку на сердце, конечно, шумиха вокруг его творений очень радовала Семена. Когда его вторую книгу критики признали «книгой года», Семена охватило ликование. Он чувствовал себя чуть ли не первооткрывателем в современной отечественной литературе. На Западе давно уже существовало такое понятие, как «книга года». А теперь и в России оно появилось, более того, он первый удосужился стать автором такого бестселлера. С появлением третьей книги критики заговорили о стиле, который выгодно отличал Семена Лодкина от других молодых писателей. Наконец-то фаворитом в современной литературе стал мужчина. До сих пор на слуху были только женские имена, которые взлетали на литературный небосклон в ошеломляющем количестве. Это не очень удивляло Семена – девчонки со школьной скамьи писали сочинения лучше, чем ребята, их воображение от природы ярче и богаче. Но то, что происходило в последние годы в книгоиздательском деле, уже не огорчало, а раздражало и вызывало не зависть, а протест.
«Доколе? Доколе эти воздушные создания, которые из вчерашних девчонок с жиденькими косичками легко превратились в деловых и цепких дам, будут оккупировать литературную ниву? Не пора ли мужчинам перехватить пальму первенства? Ведь еще совсем недавно не так уж часто появлялись женские имена, которые привлекали бы внимание читателей. Их вообще, этих писательниц, можно было пересчитать по пальцам одной руки. А теперь на них ни рук, ни ног не хватало. «Это уже никакая не эмансипация, это уже настоящая экспансия!» – думал Семен возмущенно, когда работал над первой книгой. И тогда же поставил перед собой цель – добиться успеха во что бы то ни стало. Он уже тогда знал, о ком будет писать. Никаких пошлых убийств, никаких детективных расследований, киллеров и ментовок – вся современная литература наводнена этими набившими оскомину сюжетами. Он станет писать об успешных молодых москвичах, о современниках, о тех, кого знает. Пускай его читатели узнают в его героях себя, своих знакомых. Им интересно будет читать о близких проблемах, об их преодолении и решении. Книги будут занимательными, жизнеутверждающими, веселыми, чтобы их было легко и приятно читать, примеряя ситуации на себя. Чтобы пессимисты и неудачники на примере его удачливых героев надеялись и верили, что выход всегда есть. И успеха может добиться каждый. Вот с таким кредо вышел на авансцену молодой писатель Лодкин. И таким его приняли с распростертыми объятиями тысячи читателей. Сказки любят читать не только дети, но и взрослые, тем более, если эта сказка о знакомой им жизни, у нее счастливый конец, призывающий не оглядываться назад, на неудачи, а смотреть вперед – где всех ждет успех.
В юные годы, будучи студентом журфака, Семен твердо усвоил главное правило журналистики – следовать факту. Но его величество факт связывал по рукам и ногам, совершенно не давал развернуться воображению. А тех, кто пренебрегал этим железным правилом и давал волю творческой фантазии, на семинарах и занятиях по творческому мастерству сильно били. Поскольку фантазия у Лодкина была развита чрезмерно и он не в силах был с ней справиться, в конце концов юный журналист перестал сопротивляться ее полету. Но природная смекалка не подвела его и на сей раз. Ему удавалось водить за нос не только всю группу, но и преподавателей. И плоды собственного воображения выдавать за непреложный жизненный факт.
Семен с удовольствием вспомнил свой первый опыт, когда удалось ввести в заблуждение однокурсников, а преподаватель не заметил невинную ложь Семена и объявил его статью лучшей на курсе. Тогда совсем еще неопытный, но вполне сексуально грамотный первокурсник Лодкин выбрал для работы довольно рискованную тему – о ранних абортах и раннем материнстве. Какие-то робкие попытки затронуть эту острую социальную тему на страницах прессы уже появлялись. Но главное все еще находилось «за кадром», в подтексте. Семен был общительным парнем, имел много знакомых в разных слоях общества. Ему одинаково интересно было общаться и с сыном вулканолога Сашкой Долгопятовым, и дочерью дворничихи Гульнарой. По вечерам они собирались на дворовой спортплощадке побросать баскетбольный мячик и пообщаться на разнообразные темы. Как-то Гульнара, еще когда они учились в девятом классе, округлив глаза и перейдя на шепот, рассказала невероятную историю об однокласснице Любаше, которая, оказывается, того гляди родит! Ребята обалдели и сначала не поверили ей. Любаша Сухова была лучшей подругой Гульнары и иногда приходила на спортплощадку посмотреть, как ребята, пыхтя и потея, отнимают друг у друга мяч и носятся с ним под щитами, поднимая тучи пыли. Она была девочкой тихой и скромной и в такие «сумасшедшие» игры не играла. Ее можно было представить только с куклой на руках. В ее-то четырнадцать лет. Она была ко всему прочему и самая младшая в классе. Просто ее мама, отдавая в школу сына Антошу, уговорила директора принять заодно и младшую дочь, которой только что минуло шесть лет. В то время Анна Сухова работала уборщицей в школе, поэтому директор и согласился на явное нарушение. Он принадлежал к тому типу руководителей, которые радели за своих сотрудников, невзирая на их должность. И вот, оказывается, эта инфантильная тихая девочка, которая уже давненько не появлялась на площадке, а в школе сидела, кутаясь в материнскую кофту, ждет ребенка! Ребята бурно обсуждали невероятную новость, с трудом представляя свою Дюймовочку с младенцем на руках. Больше всего их интересовало, кто отец будущего ребенка и как примерная Любаша умудрилась влипнуть в такую историю. Гульнара под большим секретом поведала компании, что у Любаши был парень, «совсем уже старый, ему двадцать лет». И Любаша с ним встречалась втайне от всех. Втайне именно по причине его взрослости. Как все это с ней произошло, она так и не призналась даже лучшей подруге. И ей долго удавалось скрывать свой «грех» и от мамаши, и от учителей. А одноклассники и подавно ничего не замечали, пока однажды учительница математики, вызвав ее к доске, велела девочке сбросить ее «хламиду», мол, в школу нужно одеваться аккуратно. Заливаясь алым румянцем, со слезами на глазах, Люба вынуждена была подчиниться. И тут взору учительницы открылось сильно округлившееся пузико худенькой, с темными кругами под глазами, измученной страшной тайной девочки. Мать, вопреки всеобщим ожиданиям, дочь не убила и из дому не выгнала. Просто забрала из школы. Девочку педсовет не допустил к выпускным экзаменам, до которых оставалось всего ничего – наступили последние деньки мая.
